Издательство саратовского университета
Скачать 4.67 Mb.
|
Англичанин конца XIX века в американском городе: опыт наблюдения (на материале записок Т. Дюара «Путешествие вокруг света») Изучение репрезентаций «чужого» через деконструкцию текстов записок путешественников ставит целью исследовать феномен сознания их авторов. Несмотря на то что этот источник в значительной степени отражает индивидуальный ментальный стиль, вместе с тем он выражает распространенный и стереотипный подход в восприятии «чужой» действительности, которую Э. Саид назвал «воображаемой реальностью»130. Изучение «модели» поведения путешественника в «иной» среде и опыта его наблюдений, формировавшихся под влиянием ценностных ориентаций и культурных норм тех или иных социальных слоев, позволяет воссоздать миропредставления и умонастроения людей прошлых эпох. Выбор города в качестве площадки, где происходит встреча путешественника с «чужим», не случаен. Города традиционно аккумулируют значительную часть культурно-исторического наследия человечества, зачастую являются генераторами и носителями всего нового. Выступая «сценой» для величайших событий в истории человечества и олицетворением синтеза искусств, города обладают удивительной притягательной силой для путешественников. Восприятие города путешественником обусловлено сочетанием объективного и субъективного начал, знания и непосредственных ощущений. А что вообще видят в «чужом» городе путешественники из числа того, на что они смотрят? Что есть город для приезжающего? Как происходит «ментальное» взаимодействие путешественника с «иным» пространством? Ответы на эти и другие вопросы попробуем найти в книге Томаса Дюара «Путешествие вокруг света», позволяющей исследовать процесс конструирования «иного» пространства и выявить образы американского города, которые нашли отражение в сознании английского путешественника конца XIX в. Специфика темы исследования, а именно восприятие «чужого», не позволяет сразу же перейти к анализу данного источника. Необходимо сказать несколько слов о времени, на которое пришлось «открытие» Т. Дюаром Америки, и о самом путешественнике, что, в свою очередь, повлияло на механизм восприятия «чужого». Сделав самые крупные накопления и возвысившись над всем остальным миром, Великобритания с конца XVIII в. генерировала все самое передовое и разнообразное, что только было в то время. По крайней мере, так считали сами жители этой страны. Английских путешественников и туристов как носителей новых либеральных ценностных установок, новых вкусов и предпочтений, форм проведения досуга также можно рассматривать в качестве своего рода инновации. Конец XIX в. – это время, когда старые традиции путешествий как вида досуга, связанного с определенной культурой и мироощущением, не без сопротивления уступали место новым формам туризма, вызванным цивилизацией индустриального общества. США после получения независимости сохранили тесные связи с бывшей метрополией, не говоря уже о британском доминионе Канаде. Торговцы прокладывали путь путешественникам. После Гражданской войны в США с 1866 г. туристские поездки англичан на Американский континент стали регулярными. Томас Роберт Дюар был представителем экономически окрепшей буржуазии. Сын Джона Дюара, основателя Дома Dewar’s, подарившего миру одноименный виски, он имел знакомство со многими знаменитостями и политиками. Став совладельцем Дома Dewar and Sons, он оставил своего брата развивать производство, а сам отправился в кругосветное путешествие. Свое намерение отправиться в путешествие Т. Дюар объяснял необходимостью восстановить силы после перенесенный простуды. Из книги путешественника узнаем, что в марте 1892 г. его здоровье было подорвано битвой «с представителями Церкви и Суда под флагом партии умеренных за место в Лондонском городском совете от района Западный Мэрилебон»131. Вполне вероятно, чувство внутренней несвободы, вызванное грузом повседневных обязанностей и давлением социальных норм, сделало необходимой смену декораций жизни и формы деятельности. Вместе с тем, по словам исследователя межкультурных взаимодействий А. В. Гордона, европейцы превращались в «героев пустынных горизонтов» вследствие своей «внутренней избыточности», «томления души» и «напряженности духовной жизни»132. Поэтому можно утверждать, что Т. Дюар также не был лишен «фаустовского духа» и «культуры скитаний», которые «пробудили» в нем жажду открытий. Т. Дюар, как он писал, «во избежание тяжких размышлений» в выборе «райских уголков», решил отправиться в кругосветное путешествие, что открывает глаза на другой движущий мотив – врожденное влечение человека к расширению знаний и перемещению в пространстве. Этот факт сближал Т. Дюара с путешественниками более раннего «романтического периода», для которых путешествие отвечало их внутренней познавательной и эстетической потребности, а комфорт был не так важен, как для туристов «индустриальной» цивилизации. Вместе с тем содержание рассказа Т. Дюара, деятеля рынка, торговца и предпринимателя, свидетельствует о его заинтересованности в поисках новых рынков для производимого им виски. К досаде путешественника, одним из важнейших вопросов, «будораживших в то время Соединенные Штаты», было принятие «сухого» закона. «Сухой» закон был введен в некоторых провинциях Канады, однако, как отмечал Т. Дюар, особого одобрения среди населения он не вызывал133. Тем не менее автор, как он пишет, предпочитал избегать деловых подробностей в описании своего путешествия по причине того, что «они вряд ли будут кому-то интересны»134. 17 августа 1892 г. на борту корабля «Сити оф Пэрис» Т. Дюар отправился из Ливерпуля на запад, в Америку – «страну свободы». Чтобы не потеряться в обилии подробностей, сообщаемых автором в книге, будем акцентировать внимание на некоторых знаковых и показательных моментах, а именно его впечатлениях, реакциях, эмоциях от соприкосновения с «чужим» пространством. Т. Дюару присущ так называемый «закрытый» тип поведения и восприятия, когда эффект неожиданности заменяется эффектом узнавания. Он путешествовал по заранее установленному маршруту, чтобы увидеть известные места и достопримечательности. На подходе корабля к Нью-Йорку Т. Дюар «узнавал» «прекрасные виды – огромная статуя Свободы, кажется, вскидывает руки в приветствии для всех, приближающихся к этой великой и прекрасной стране – Америке»135. Правда, тон повествования не лишен оттенка ироничности и скептицизма в отношении увиденного и «опознанного». Признавая статую Свободы достойной всех лестных слов, которыми она описывалась, а Бруклинский мост – «образчиком инженерного искусства»136, Т. Дюар подчеркивал, что «они» (американцы, а не он сам. – О. К.) называли этот мост «самым элегантным» строением в мире. А первую встречу со «свободной страной» в американской таможне Т. Дюар уподобил «инквизиторству». Вашингтон в его представлении был символичен, прежде всего, Капитолием – «великолепным зданием, которое все видели на фотографиях», и Белым домом, где «живет президент и где все – американское»137. Из Торонто путешественник отправился посмотреть на «величайшее из чудес природы» – Ниагарский водопад. Это лишь некоторые доказательства того, что путешественники были заняты «потреблением» и «коллекционированием» символов или же, выражаясь современным языком, национальных «брендов». В этом случае путешествие превращалось в способ повышения престижа, индикатор высокого статусного положения. Показателен факт покупки Т. Дюаром фотокамеры, продиктованной его желанием привезти на родину вещественные доказательства своей сопричастности с увиденным. Кроме подобного стандартного восприятия поведение Дюара характеризует закрытость для нового и повышенная претенциозность по отношению к «чужому». В большей степени это объяснялось тем, что английский путешественник пришел из мира, для которого была характерна высокая активность индивидуумов и их направленность на контакты с внешним миром, и если не на его покорение, то на стремление к утверждению собственной исключительности. Т. Дюар чувствовал себя хорошо среди себе подобных и вступал в контакт с «чужеземцами», которые встречались на пути, по мере необходимости. Зачастую он был безжалостным в своих суждениях о «диких» повадках американцев. Он противопоставлял «дико перевозбужденных» пассажиров корабля из Нового Света, «с исступлением» размахивающих миниатюрными звездно-полосатыми флагами на подходе к Нью-Йорку, «бесстрастным» британцам, которые «так на публике вести бы себя никогда не стали»138. С некоторой долей иронии Т. Дюар пишет о том, что малейшее событие собирало толпу на Бродвее в Нью-Йорке. Правда, как он признавался, подобное было бы возможным и в лондонском Сити, но не по такому случаю. «Толпа людей – модно одетые дамы, пижоны (как здесь называют джентльменов – денди), клерки, рабочие и даже два миллионера», <…> «сосредоточенно вглядывалась в проем» канализационного люка, открытого рабочими. «Не знаю, что они там хотели увидеть…», пишет Т. Дюар. Сам же он поспешил ретироваться139. Достойной осмеяния путешественник считал «вредную» привычку среднестатистического американца жевать табак или резинку. «Чего еще можно ожидать, – удивлялся он, – когда это поощряется и повсеместно встречается реклама вроде: “Хотите хорошо пожевать? Жуйте такой-то или такой-то табак”»140. Т. Дюар критиковал недобросовестную американскую рекламу, «превозносившую» жевательную резинку как лекарство от тысячи болезней, и «наивных» американцев, веривших в это. Т. Дюар пишет: «Почти у каждой девушки маленький ротик работал с невероятной производительностью от жевательной резинки»141. Он испробовал на себе действие резинки, которая «начала твердеть и липнуть к зубам… жвачка была извлечена», после чего «поклялся больше никогда не играть в подобные игры»142. Путешественник с сарказмом отзывался о привычке местных мужчин постоянно сплевывать, что объясняло наличие в каждом магазине, в каждой комнате плевательниц143. Англичанин оставил нелестные замечания о музыкальном искусстве американцев. По словам Т. Дюара, американская музыка была одной из «не очень приятных мелочей». На его слух, «музыка уличных музыкантов Лондона, немецких оркестров или шарманщиков покажется райской по сравнению с этим нагромождением жутких шумов»144. Рассказ Т. Дюара служит подтверждением несоответствия европейских и американских идеалов общества. Англичанину были неприемлемы американские идеалы организации частной жизни. Деловой человек американского образца, в представлении путешественника, слишком много времени и сил тратил на работу. Т. Дюар отмечал «нездоровую оживленность» американских улиц, причиной которой была «одержимость людей задачей заработать как можно больше денег»145. Принцип «чем больше долларов и бриллиантов, тем более уважаем владелец», по словам англичанина, «проповедуется в таких чудовищных масштабах, что это просто очень смешно, если бы не было так грустно»146. За размышлениями Т. Дюара о представлении американцев о благополучии и процветании, возможно, скрываются глубокие раздумья о будущем своей страны. Критичные замечания и ироничность в описаниях «чужой» действительности были защитной эмоциональной реакцией, спровоцированной подсознательным страхом за «свои» привычные ценностные представления, которые путешественник непроизвольно старался оберегать и не подвергать сомнениям. Для того чтобы помочь английскому читателю лучше осмыслить противоречия общественной и политической жизни в Великобритании, Т. Дюар в своем повествовании осмеивал американцев за то, что в погоне за «всемогущим долларом» у них просто не было времени обратить внимание на такие мелочи, как уборка улиц. Только на первый взгляд Нью-Йорк показался ему прекрасным городом. Впоследствии он признал местные улицы «одними из худших, что я видел»147. По мнению Т. Дюара, американцы были слишком озабочены демонстрацией своего высокого социального благополучия. Он осмеивал американца, день которого не задался, если он не зашел в парикмахерскую два раза и трижды не заказал почистить ботинки. А по коттеджу мистера Вандербильта в Ньюпорте Т. Дюару, как он пишет, сразу было видно, что он стоил несколько миллионов долларов148. Будучи торговцем и бизнесменом по роду занятий и «открывателем» по самоощущению, Т. Дюар с одобрением воспринимал то, что соответствовало критерию «полезности». Несмотря на то что прямоугольная сетка американских улиц была «непривычной для британца», он признавал ее «практическую ценность». Он пишет: «намного проще найти дорогу, когда вам надо попасть на угол Пятой авеню и Двадцать четвертой улицы, чем искать… Дюк-стрит в районе Сент-Джеймс»149. Из числа «нескольких вещей», которые Т. Дюар, как он признавался, «даже с удовольствием привил бы и в Европе – особенно замечательную систему регистрации багажа у железнодорожных компаний»150. А нью-йоркские клубы, по словам англичанина, «гораздо интереснее и роскошнее, нежели те, к которым мы привыкли по нашу сторону океана»151. В оценках Т. Дюаром американской действительности прослеживается некоторая предубежденность. Достижения и прогресс страны он объяснял отчасти тем, что многое американцам давалось даром. Англичанин рассуждал о выгоде нефтяного бизнеса, который требовал минимум затрат, а «вся работа состоит в том, чтобы повернуть краник»152, и плодородии земли в Калифорнии, которая на третий год давала прибыль в 5 тысяч долларов153. Конечно, Т. Дюар не упоминал о том, что Большая Калифорнийская долина стала цветущим штатом благодаря орошению. Образ американского города рождался в процессе взаимодействия с личными представлениями путешественника. Как и всякое первое знакомство с чем-то новым, встреча путешественника с американскими городами сводилась к сопоставлению с тем, что ему было близко и знакомо, привычно для глаза. Например, он отмечал некоторую схожесть планировки Нью-Йорка и Лондона. Т. Дюар пишет: «есть район, который зовется “даунтаун” навроде нашего Сити, “аптауном” называются районы типа нашего Вест-Энда, а малейшее событие собирает толпу и в Сити и в Нью-Йорке на Бродвее»154. Металлургические комбинаты Питтсбурга напомнили ему Блэк-Кантри (индустриальный район в Англии к северо-западу от Бирмингема), правда, в миниатюре155. Все зримые формы американского города в восприятии английского путешественника несли на себе отпечаток судьбы города и судеб его жителей. Останавливаясь на своем пути в очередном городе, он не столько давал его описание, сколько выражал свое отношение к нему. Несомненно, это приводило к поверхностно-обобщенным суждениям о «чужой» среде. Нью-Йорк, в представлении Т. Дюара, – это огромные офисные здания, высокий темп жизнь. Он пишет: «здесь все всегда спешат, постоянно возбуждены и суматошны»156. «Жизнь здесь раза в три дороже, чем в Лондоне»157, – приходит он заключению, столкнувшись с тем, что «поездка на извозчике» по совершенно ужасным мостовым стоила целый доллар. Поэтому на страницах своей книги он давал практический совет пользоваться трамваем, «на котором за 5 центов можно уехать куда угодно, по этой причине им пользуются все: от негров до миллионеров, либо железной дорогой на эстакаде»158. В восприятии Т. Дюара «разница между Нью-Йорком и Вашингтоном почти такая же, как между Уайтчепел в субботу вечером и Кенсингтоном в воскресенье утром»159. Если Нью-Йорк – «бесконечная гонка за деньгами», Вашингтон – «аристократическое спокойствие» и «красота – вот, пожалуй, единственное слово, которым можно по достоинству описать столицу США»160. А хорошо заасфальтированные или вымощенные улицы показались путешественнику под стать парижским бульварам. Т. Дюар называл Балтимор «не тем местом, которое можно порекомендовать слабонервным: с утра до ночи здесь непрерывно звучат паровые свистки, а суета и шум – как везде в американских городах»161. Несмотря на то что Т. Дюар, как деловой человек, нашел город «прекрасным», как жаждавший «расслабленного времяпрепровождения» турист, он довольно скоро уехал в Филадельфию. Однако и этот «очень деловой» город, с огромным количеством фабрик, «гвалтом и суетой», разочаровал путешественника. Бостон – культурная столица США – превзошел все ожидания Т. Дюара. Здесь было «все так чисто и правильно – сверх меры даже по английским стандартам»162. Он признавался в том, что такого количества литературных и прочих клубов еще нигде не встречал. Здесь даже штаны «по-культурному» назывались «брюками»163. Поэтому город оказался для него «излишне культурен»164. Столица штата Мэн – Портленд – ничем не заинтересовала Т. Дюара. Можно предположить, что на восприятие путешественника повлияло действие в городе «сухого» закона. Он выделил лишь единственный в городе памятник Лонгфелло на одной из площадей, «величайшего поэта, которым “наши американские братья” могут по праву гордиться»165. Пожалуй, ни один город в США не произвел на Т Дюара большее впечатление, чем Чикаго. По его словам, чего он только не увидел в «самом восхитительном», «самом замечательном месте». Здесь было «все, что только может предложить цивилизация и наука»: «красивые общественные здания, просторные и основательные места для бизнеса, хорошие улицы», «местная промышленность производит все мыслимые продукты, и при этом все хорошего качества», «театры, музеи, концертные залы, сады», большое количество церквей166. Даже деньги здесь делали «страстно и со всей душой»167. «Ох, как же наша степенная публика была бы шокирована, попади она в Чикаго. Боже мой!» – пришел к выводу Т. Дюар, по-видимому, сам попавший под обаяние этого города. В рассуждениях Т. Дюара прослеживается одна из объективных проблем межкультурного общения. Так называемое «мы» – чувство принадлежности к своему сообществу – усиливается по мере удаления от него. Человек старается оберегать свои привычные ценностные представления и «держится на свой собственный лад и гнушается чужестранцев. Большинство же… предпринимает поездку, чтобы вернуться с тем, чем уехали»168. Так, рассказ Т. Дюара повествует о встрече путешественника с машинистом на станции перед Ванкувером, который, к его огромной радости, оказался шотландцем: «даже не знаю почему, я прокричал что-то машинисту на гэльском, и к моему… изумлению, он ответил… ему было так приятно слышать свой родной язык снова, что он почти забыл о своих непосредственных обязанностях»169. Т. Дюар признавался в том, что «не всегда удается совладать с патриотическими порывами»170. Видимо, по этой причине канадские города, в отличие от городов США, разорвавших узы с бывшей метрополией, вызывали более благожелательные отзывы английского путешественника. «Лояльность королеве и Англии здесь очень чувствуется», – пишет он о канадских городах. В «Америке» же, как Т. Дюар называл США, он «наслушался всякого про старушку Англию… – ведь для американцев низших слоев дело принципа обругать все британское»171. По его сведениям, «во всей Канаде верноподданнические чувства наблюдаются повсеместно», поэтому города в описании англичанина выглядели почти «своими». Так, «древний и знаменитый» Квебек (он был основан в 1608 г.) был признан Т. Дюаром «великолепным» городом в связи с его важнейшей ролью «стража восточных ворот великого британского доминиона». Путешественник упомянул о битве 1759 г., когда Квебек был возвращен Британской империи172. Монреаль, в восприятии Т. Дюара, был «живописен и величествен» с улицами «в очень хорошем состоянии»173. А местные англичане в описании путешественника были «гораздо энергичнее, предприимчивее и, как следствие, богаче», чем французы, несмотря на численный перевес последних. «Повсюду раскиданные» огромные лесопилки не очень портили облик «прекрасной столице доминиона» Оттавы. Напротив, как отмечал Т. Дюар, они «создают привлекательный образ ограниченного сплава промышленного и административного центра»174. Однако торговый и промышленный центр США Детройт «не особо заинтересовал» Т. Дюара175. Путешественник не сомневался в том, что Ванкувер «ожидает прекрасное будущее» и превращение в один из самых важных городов британской Северной Америки. Тот факт, что это был «чисто английский город», в котором проживало очень мало американцев и канадцев, не позволял ему сомневаться в процветании города176. Исследование показало, что оценки Т. Дюара «чужой» действительности отражали характерное для его времени чувство превосходства английской нации над американцами. Идея Э. Саида – «культура связана с нацией и государством, дифференцирует “нас” от “них”, почти всегда с долей ксенофобии»177 – распространялась на взаимовосприятие американцев и европейцев. На одной чаше весов – эгоцентризм возвращавшегося домой после путешествия по Европе американца, с уверенностью утверждавшего: «Да, это, конечно, все здорово, но вот приедете к нам, и я вам покажу такое, что утрет вашей Европе нос»178. На другой чаше – Дюар, не сомневавшийся в том, что они (американцы. – О. К.) «ничего такого показать не смогут» и сами об этом знают179. Тем не менее «чужое» пространство американских городов, в восприятии английского путешественника, не было лишено рациональности. Связь американской культуры с общей духовной атмосферой европейского общества XIX в., когда главной движущей силой жизнедеятельности являлась прибыль, вынуждала Т. Дюара «примеривать» «чужое» под собственные представления и идеалы. Интерпретируя увиденное, английский путешественник пытался постичь общие законы прогресса и цивилизации и по-новому взглянуть на перспективы развития Великобритании. «Встреча» с Американским континентом, будь то Соединенные Штаты или Канада, с их «общим духом неугомонности и желанием двигаться вперед»180 и «поразительно, как быстро возникающими новыми городами»181, несколько поколебала уверенность путешественника. В его суждениях убежденность в былом величии своей страны соседствовала с чувством неуверенности в будущем превосходстве, что, в свою очередь, провоцировало защитные эмоциональные реакции. Оптимальная для Т. Дюара модель познания новой среды – дистанцироваться, не пытаться раствориться в чужом образе жизни и оберегать свои привычные ценностные представления. Он пишет: «Где бы вы ни были в Соединенных Штатах или любой другой части мира, у любого города найдется соперник. Одно из немногих исключений – Лондон, но он просто “в самом топе”, как сказали бы американцы»182. Модель восприятия Дюаром «чужой» среды, которую он старался «на время примерить на себя» и вместе с тем интерпретировать как «чуждую» «своей», является неким стандартным и устойчивым элементом сознания путешествующего человека. Подобный способ «прочтения» «чужого» пространства содержится в записках о путешествиях, относящихся к разным временным периодам и повествующих о различных странах. Анализ источников такого рода позволяет пролить свет на природу и функции путешествий, их эволюцию во времени и пространственную специфику. С. В. Ананьев |
Похожие:
 | Для преподавателей, научных работников и студентов, обучающихся по специальности «Социально-культурный сервис и туризм» | | Для преподавателей, научных работников и студентов, обучающихся по специальности «Социально-культурный сервис и туризм» |
| Лингвометодические проблемы преподавания иностранных языков в высшей школе: Межвуз сб науч тр. / Под ред. Л. И. Со | | Лингвометодические проблемы преподавания иностранных языков в высшей школе: Межвуз сб науч тр. / Под ред. Л. И. Со |
| К38 Неправомерные действия должностных лиц налоговых органов. Саратов: Изд-во Сарат ун-та, 2008 376 с.: ил. 978-5-292-03835-1 |  | Франции и Англии xvii–xix вв до нынешних проблем культурного сотрудничества в Западной Польше. Особое внимание уделяется практике... |
| Решением Президиума вак министерства образования и науки РФ издание включено в Перечень ведущих рецензируемых изданий, в которых | | Решением Президиума вак министерства образования и науки РФ издание включено в Перечень ведущих рецензируемых изданий, в которых |
| Кафедра "Промышленное и гражданское строительство" Саратовского государственного технического университета | | Рекомендовано к изданию Учебно-методическим советом Балашовского филиала Саратовского государственного университета |