Издательство саратовского университета
Скачать 4.67 Mb.
|
МИХАИЛ НИКОЛАЕВИЧ ГАЛКИН-ВРАСКОЙ: РОЛЬ В КУЛЬТУРНОМ РАЗВИТИИ САРАТОВА Михаил Николаевич Галкин-Враской был саратовским губернатором с 1870 по 1879 г. Это был просвещенный, энергичный деятель, оставивший заметный след в культурном развитии региона. При его назначении на высокую государственную должность в Петербурге в Саратов для прощания съехались представители всех уездных городов и подарили ему альбом с гербами своих городов. Альбом этот теперь – один из редких экспонатов Саратовского музея краеведения. М. Н. Галкин-Враской был почетным гражданином не только Саратова, но и Камышина, Вольска, Хвалынска, Сердобска, Петровска, Аткарска, Кузнецка, Царицына234. В характеристике его деятельности кажется важным такой факт: в Хвалынске был поставлен памятный камень в знак благодарности жителей за помощь, оказанную губернатором погорельцам. М. Н. Галкин-Враской родился в 1834 г. в родовом имении Полянки Спасского уезда Казанской губернии. По отцовской линии он происходил из старинного дворянского рода Галкиных, по материнской – из польского – Враских. Известен герб Враских, включающий знаки воинской доблести (корона, орел, всадник, сторожевая башня). Этим гербом пользовался М. Н. Галкин-Враской. Известен и девиз рода: «Avorum respice mores» (Почитай обычай предков). Михаил Николаевич закончил юридический факультет Казанского университета. Он начал службу в управлении Оренбургского и Самарского генерал-губернатора, участвовал в дипломатических миссиях в Средней Азии. Там занялся изысканиями в области этнографии Востока и написал несколько работ, признанных в научном мире. Интерес к Востоку отразился в его коллекции, завещанной Радищевскому музею. Там были предметы буддийского культа, шкафы и расписные ширмы. В 1868–1870 гг. он служил губернатором в Эстляндии (Эстония). Таким образом, в 1870 г. в Саратов был направлен опытный, образованный и энергичный губернатор. До своего назначения саратовским губернатором М. Н. Галкин-Враской длительное время жил в Западной Европе, видимо, это дало толчок его активной цивилизационной деятельности в Саратове. При нем началось замощение центральных улиц булыжным камнем. До этого жители рыли вдоль улиц канавы, сбрасывая землю на дорогу, чтобы повысить ее уровень, иначе в непогоду улицы становились непроходимыми. Одной из главных забот губернатора стало образование. В донесении от 1 апреля 1871 г. он обращается к министру народного просвещения Д. А. Толстому: «Несмотря на кратковременное пребывание в Саратове, я не мог не обратить внимание на то обстоятельство, что в городе этом, весьма обширном по населению, чувствуется значительный недостаток в учебных заведениях». И далее в одном из донесений: «В настоящее время в этом городе со 100-тысячным почти населением имеется всего одна гимназия с 405 учениками, самое же помещение тесно и переполнено»235. В 1870 г. в докладе императору он не прикрашивает реальности: «…при разноплеменности населения весьма резко выделяются из массы русского населения, по стремлению к предоставлению молодому поколению средств образования находящиеся в губернии колонисты (немцы. – З. С.) и даже татары». Среди русского населения получает образование только 0,5% юношества, среди немцев-колонистов – 30%. По всей губернии русскими земствами выделено на образование около 3 тыс. рублей, немцами-колонистами – 35 тысяч. В 1870 г. в губернии насчитывалось 326 учебных заведений с 8143 учащимися, в 1880 г. учебных заведений – 616, а учащихся – 65112236. Таким образом, за время губернаторства М. Н. Галкина-Враского число учебных заведений в губернии выросло в два раза, а количество учащихся – в 8 раз. Делом огромной важности стало сооружение в Саратове водопровода. И сейчас еще привлекает к себе внимание изящно построенная водонапорная станция на берегу Волги, в различных местах города то и дело под слоем асфальта обнаруживается брусчатка. Когда мы идем вдоль улиц Астраханской и Рахова, с благодарностью вспомним, что скверы на всем их протяжении посажены по инициативе М. Н. Галкина-Враского. Он старался облегчить положение беднейших слоев населения. При активном содействии губернатора открывается приют для детей-сирот. Как писалось в одном из саратовских изданий, приют «открыт 14 сентября 1873 г. Вмещает 170 детей всех сословий. Дается элементарное образование, рукоделие, переплет и башмачные ремесла». Вскоре рядом с приютом возникли ясли, куда работающие матери могли приносить детей. Улицу, на которой находился приют, назвали именем М. Н. Галкина-Враского (ныне – Розы Люксембург). В районе речки Гусёлки при содействии губернатора был построен учебно-исправительный приют для малолетних преступников. Практически все дети были из беднейших семей и осуждены за воровство. Главной задачей учреждения стало не наказание, а исправление детей. Подростки получали возможность учиться грамоте и ремеслам. Большое значение придавалось труду. Дети участвовали в ведении хозяйства, обрабатывали огород, на котором выращивались овощи для приюта. На территории приюта был построен небольшой храм. Роль М. Н. Галкина-Враского в организации приюта была велика. В начале 1860-х гг., находясь за границей, он заинтересовался постановкой тюремного дела в Англии, Франции, Пруссии, Бельгии и впоследствии стал специалистом в этой области. Губернатор обратил внимание на состояние городской тюрьмы, условия содержания заключенных. М. Н. Галкин-Враской был сторонником трудового исправления арестантов, которые должны были трудиться и за свой труд получать плату. Губернатор вникал в различные проблемы, никакие не рассматривались им как слишком мелкие. Например, зимой из Саратова в Покровскую слободу (Энгельс) и обратно по льду Волги шли и ехали люди. В непогоду, теряя ориентиры, путники подвергались смертельной опасности. По предложению губернатора, на Беклемишевском острове, через который пролегал санный путь, построили спасательную станцию. Возле нее установили большой колокол, который непрерывно звонил во время бури, повесили большой фонарь, чтобы освещать часть пути по обеим сторонам от станции. За 38 лет существования спасательной станции, по сведениям 1912 г., ею воспользовались 13372 человека, из которых 1208 человек без этой помощи неминуемо бы погибли. По примеру Саратова такие станции стали возникать и в других городах Поволжья. Будучи православным, М. Н. Галкин-Враской, как губернатор, заботился о верующих других исповеданий. По его инициативе в городе начали строиться храмы. Лютеранский Святой Марии (угол улиц Немецкой и Никольской (Радищева)) открылся в августе 1879 г., в начале 1970-х гг. был разрушен. Католический кафедральный храм Святого Климента на улице Немецкой был открыт в ноябре 1880 г., в 1941 г. преобразован в кинотеатр «Пионер». В 2010 г. в Саратове вышла замечательная по своей полноте, научной тщательности книга С. В. Зубова, посвященная М. Н. Галкину-Враскому237. Исследовательский энтузиазм С. В. Зубова, широкое понимание им проблемы восстановления памяти, как духовной, общезначимой задачи, породил у автора этих строк интерес к личности М. Н. Галкина-Враского, судьбе коллекции, завещанной им Радищевскому музею. В книге предстает незаурядная личность государственного деятеля пореформенной России. В 1877 г., получив письмо с изложением намерения А. П. Боголюбова открыть в Саратове общедоступный художественно-промышленный музей, М. Н. Галкин-Враской не медля передал письмо на рассмотрение Саратовской городской думы. Идея А. П. Боголюбова нашла в лице губернатора горячего сторонника. Она совпала с культурной, цивилизационной деятельностью, которую М. Н. Галкин-Враской энергично проводил в Саратове. Еще в 1871 г. он выдвинул идею создания в Саратове Историко-археологического общества и музея при нем. При его поддержке собирались предметы по археологии и этнографии Саратовского края, а самим губернатором были опубликованы две историко-краеведческие статьи. В 1880 г., когда М. Н. Галкин-Враской был уже высокопоставленным чиновником в Петербурге, А. П. Боголюбов, находящийся постоянно за границей, просил его возложить на себя «все переговоры с Саратовским городским общественным управлением, а равно и все заботы по основанию в Саратове… музея. По добрым воспоминаниям о Саратове, – пишет Михаил Николаевич, – я изъявил Алексею Петровичу полное согласие быть исполнителем его воли по основанию музея»238. В 1889 г. М. Н. Галкин-Враской, по просьбе А. П. Боголюбова, отсылает в музей свой портрет. В сопроводительном письме он приводит слова из письма к нему А. П. Боголюбова: «Вас, как первого начинателя Саратовского музея, нельзя не иметь в его стенах, а потому прошу Вас, выберите в нем приличное место по вашему усмотрению. От души желаю, чтобы Вам понравилось то учреждение, которое создано благодаря вашей помощи, я как его отец, буду всегда помнить»239. Оценивая в конце жизни свой путь, не имея семьи, М. Н. Галкин-Враской мысленно вновь обращается к Саратову, как месту, где может храниться о нем память. Не в Петербурге, где он занимал высокие государственные посты, не в Троице-Cергиевой пустыни, где завещал похоронить себя рядом с близкими, не в родном имении в Казанской губернии, а именно в Саратове. В 1910 г. М. Н. Галкин-Враской пишет: «Имею честь сообщить Попечительному Совету Боголюбовского рисовального училища и Радищевского музея прилагаемую при сем опись завещанных мною в собственность музея различных художественных предметов, в продолжение долгой жизни собранных, отчасти связанных с разносторонней моею деятельностью, многими путешествиями, вообще мне дорогих по воспоминанию о пережитых годах. Преподношу все эти предметы Саратовскому Радищевскому музею, при некотором моем участии возникшему как находящемуся в городе и губернии, о коих со времени моего управления Саратовской губернией я храню неизменно добрую память. М. Галкин-Враской. 20 июня 1910. С.Петерб»240. В духовном завещании он вновь возвращается к этой теме: «Все поименованные предметы завещаются мною Саратовскому Радищевскому музею с усердной просьбой помещения их в одной комнате, по возможности, с наименованием залой моего имени». Музей получил коллекцию в 1916 г. Скорее всего, сразу ее не выставили, а позднее исполнить завещание М. Н. Галкина-Враского стало невозможно. Имени царского чиновника лучше было не упоминать. Отношение к дару М. Н. Галкина-Враского не исключение в обстановке общественной жизни 1920–1930-х гг. Коллекции, собиравшиеся с любовью и знанием дела, дробились, безжалостно рассеивались по различным музеям и учреждениям, изымались для продажи за границей. Об этом говорят многочисленные пометы в инвентарной книге музея. Первая передача предметов из коллекции М. Н. Галкина-Враского состоялась в 1920 г., последняя – в 1933 г. Однако именно к М. Н. Галкину-Враскому судьба была особенно немилосердна: в музейном инвентаре оказался утрачен лист, на котором начиналась запись его коллекции, и в результате она слилась с предыдущими поступлениями из Академии художеств. До последнего времени большая часть коллекции считалась переданной из Академии художеств. М. Н. Галкин-Враской жил в то время, когда собирание художественных предметов было почти обязательным для образованного человека. Помимо живописи, рисунков, скульптуры, фарфора, серебра, бронзы, гравюр и фотографий, он отобрал для музея наиболее ценные памятные бытовые вещи, вроде пресс-папье, каминного экрана, памятных жетонов. Под №1 в списке значится портрет Екатерины II кисти И. Б. Лампи Старшего, австрийского художника, считающегося «последним виртуозом эпохи барокко». Это уменьшенный вариант подписного и датированного 1793 г. парадного портрета, находящегося в Эрмитаже. Даже если бы М. Н. Галкин-Враской подарил только эту работу, его вклад в музейную коллекцию был бы вполне ощутим. В собрании верноподданного монархиста М. Н. Галкина-Враского был гравированный портрет Петра I, живописные – Александра I и Александра III, бронзовые медали с изображением великих князей и царей, фотографические портреты членов императорской семьи. В собирании западно-европейской живописи М. Н. Галкин-Враской, в соответствии со вкусами своего времени, отдавал предпочтение голландской школе. У него были работы больших художников: пейзаж Ян ван Гойена (реквизирован в 1930 г. для продажи за границу), натюрморт Яна Давидса де Хема был также изъят из музея. Изымалось лучшее. Все же, в музее остались произведения, обладающие значительной художественной ценностью. Взять хотя бы два маленьких парных пейзажа на дереве французской школы XVII в. По своему качеству и стилю они близки работам французского пейзажиста рубежа XVII–XVIII вв. Доманшена де Шаванна (1673–1744). У М. Н. Галкина-Враского были работы известных русских художников XIX в.: А. О. Орловского «Киргиз на лошади» (была еще одна, с названием: «Лошадь»); Л. Ф. Лагорио «Нева ночью». Они постоянно находятся в экспозиции музея. Из собрания М. Н. Галкина-Враского происходит единственное в собрании музея большое полотно И. К. Айвазовского «Вид Константинополя». На обороте картины значится имя великого князя Константина Николаевича, который был, очевидно, ее прежним владельцем. И. К. Айвазовский сопровождал князя в экспедиции 1845 г. На основе своих зарисовок он потом неоднократно исполнял панорамные виды великого города. Вероятно, к их числу относится и полотно, оказавшееся в Радищевском музее. На пейзаже М. И. Доливо-Добровольского «Волга у Саратова» стоит дата: «1879». В мае этого года Михаил Николаевич покинул Саратов, назначенный начальником Главного тюремного управления Российской империи. Видимо, в окружении губернатора знали о его пристрастии к собирательству и преподнесли на память замечательный вид города со стороны Волги. Коллекция живописи М. Н. Галкина-Враского (по списку – около 30 работ, осталось – 17) существенно обогатила музей. Рисунок, по-видимому, интересовал его меньше. Небольшая коллекция из 15 листов сохранилась полностью. Некоторые из них напоминают о путешествиях М. Н. Галкина-Враского по Европе. Мы можем видеть изображение дома Петра Великого в голландском Саардаме, пейзаж в окрестностях Амстердама, акварель итальянского художника «Римлянин», «Странствующие музыканты» известного французского живописца О. Верне. Русский рисунок представлен как работами профессионалов (К. Брюллов, А. П. Боголюбов), так и любителей: копия Варвары Ланской с эрмитажной картины Лемуана «Дети-музыканты», рисунок принцессы Евгении Максимилиановны Ольденбургской «Бедуин в пустыне». Из 14 скульптур, записанных в инвентарную книгу, осталось пять. Это, по преимуществу, работы итальянских художников. Редкостью является эскиз в глине (по-итальянски, боцетто), видимо, предназначенный для храмовой монументальной скульптуры «Апостол Марк». Из раздела скульптуры изъяты, конечно, не худшие работы, три из них в 1933 г. были переданы «в Госфонд»: бронзовая статуэтка Ж. Гудона (отлив мастерской Барбидьена); две бронзовые фигуры неизвестного автора, бронзовый барельеф «Потоп». Серебряный барельеф «Наполеон со свитой» в 1921 г. «передан в распоряжение советских театров в обмен на предметы художественного значения». «Бронзовая фигура Апостола Петра» и «Бронзовый бюст Екатерины II» не имеют в инвентарной книге помет о местонахождении, и мы, видимо, никогда не узнаем об их судьбе. В списке прикладного искусства перечислено около 40 предметов – мебель, фарфор, часы. Мебельный гарнитур из коллекции М. Н. Галкина-Враского традиционно представляет в музейной экспозиции классицизм Николаевской эпохи. В целом же эту часть коллекции, пока не опубликованную, трудно оценить, тем более что дошла она не полностью. Приведем некоторые фрагменты инвентарной записи: Две «Японские темно-бронзовые старинные вазы переданы в музей Калм. области» в 1933 г. Две севрские вазы – не имеют помет о местонахождении. Шитая монахиней Павлой (в миру – Языкова) картина «Смерть Иоанна Грозного», «передана в 1932 г. в бронетанковую школу временно и возвращена». Сведений о ее нынешнем местонахождении нет. Составив список пожертвований Радищевскому музею, Михаил Николаевич добавил: «Еще фотографии, находящиеся у меня над бюро: в одной раме, с цветком в углу рамы, с изображением церкви в селе родовом «Полянки», дома и пруда… Фотографические портреты отца и матери. Эти портреты мне очень дороги и я желал бы, чтобы они находились в числе других предметов в Музее в мое воспоминание»241. Именно фотографии, как ненужные, были целиком переданы в 1920–1930-е гг. в областной музей (Саратовский музей краеведения). Из завещанных портретов родителей М. Н. Галкина-Враского во вспомогательном фонде пока нашелся только портрет матери. В запасниках музея краеведения помимо фотографий обнаружена памятная медаль Парижского тюремного конгресса 1895 г., бронзовая плакетка художественной работы в память петербургского конгресса, каминные часы. Коллекция – всегда отражение личности, ее интересов, судьбы. Собиратель отыскивает, бережно сохраняет произведения искусства, вносит свою лепту в национальную сокровищницу, на общее благо. Посмертная судьба М. Н. Галкина-Враского и его наследия – часть общей истории нашего Отечества. Михаил Пришвин в своих записных книжках 1920-х гг. писал: «…в христианской культуре действующим фактором явилась личность, и общественность стала лишь этапом в самосознании личности… свобода личности, ее самопознание исчезло и мы вернулись в первобытное состояние. В таком обществе искусство, как манифест свободы личности, конечно, невозможно… Задача времени – вогнать личность внутрь рода (класса)»242. Коллекция – вещественное наследие, но есть и духовное наследство. «М. Н. Галкин-Враской, – пишет С. В. Зубов, – был представителем лучшей части чиновничества императорской России, с его образом никак не совмещаются такие понятия, как взяточничество и коррупция. М. Н. Галкин-Враской принадлежал к числу людей, искренно служивших Богу, Царю и Отечеству». А. П. Боголюбов основал музей в память своего деда, М. Н. Галкин-Враской, дорожа своей связью с саратовской землей, способствовал созданию учреждений, которые составляют гордость Саратова: художественный музей, Николаевский (в честь царствовавшего императора) университет, Алексеевская (в честь цесаревича) консерватория. А. П. Боголюбову и М. Н. Галкину-Враскому было важно, какова будет посмертная память. Видимо, забота об этом заложена в христианском воспитании личности, как один из важнейших стимулов жить праведно, по совести. Другой аспект этой проблемы затрагивает Вяч. Иванов, как будто прямо обращаясь к нам: «Память – начало динамическое, забвение – усталость и перерыв движения, упадок и возврат в состояние относительной косности»243. Было бы справедливо и пора уже восстановить в Саратове память о М. Н. Галкине-Враском, назвать его именем одну из улиц города, поставить памятник, издать каталог его коллекции. П. Цихорацки |
Похожие:
 | Для преподавателей, научных работников и студентов, обучающихся по специальности «Социально-культурный сервис и туризм» | | Для преподавателей, научных работников и студентов, обучающихся по специальности «Социально-культурный сервис и туризм» |
| Лингвометодические проблемы преподавания иностранных языков в высшей школе: Межвуз сб науч тр. / Под ред. Л. И. Со | | Лингвометодические проблемы преподавания иностранных языков в высшей школе: Межвуз сб науч тр. / Под ред. Л. И. Со |
| К38 Неправомерные действия должностных лиц налоговых органов. Саратов: Изд-во Сарат ун-та, 2008 376 с.: ил. 978-5-292-03835-1 |  | Франции и Англии xvii–xix вв до нынешних проблем культурного сотрудничества в Западной Польше. Особое внимание уделяется практике... |
| Решением Президиума вак министерства образования и науки РФ издание включено в Перечень ведущих рецензируемых изданий, в которых | | Решением Президиума вак министерства образования и науки РФ издание включено в Перечень ведущих рецензируемых изданий, в которых |
| Кафедра "Промышленное и гражданское строительство" Саратовского государственного технического университета | | Рекомендовано к изданию Учебно-методическим советом Балашовского филиала Саратовского государственного университета |