Издательство саратовского университета
Скачать 4.67 Mb.
|
Федор Васильевич Белоусов: Жизнь и творчество О художнике Федоре Васильевиче Белоусове мы знаем очень немного: творчество мастера практически не исследовалось, а произведения оказались утерянными или рассредоточенными по частным собраниям. О его жизни тоже известно мало, почти не осталось воспоминаний людей, знавших его. По документальным источникам удалось выяснить, что родился он 8 февраля 1885 г. в Саратове, в семье мещанина Василия Никодимовича и Александры Терентьевны Белоусовых, которая была причислена к Саратовскому обществу калачного цеха304. У Федора было два старших брата – Иван и Алексей. К сожалению, никаких подробностей о детстве художника, его интересах и привязанностях не сохранилось. Ранние годы Белоусова прошли в Саратове, типичном купеческом городе, бывшем средоточием хлебной и рыбной торговли, перевалочным пунктом транспортировки нефти. В последние десятилетия ХIХ в. заметно оживляется культурная жизнь города: работают сильные оперные и драматические театральные труппы, гастролируют известные актеры. Появляется Музыкальное общество и училище при нем. Огромным культурным событием в жизни Саратова стало открытие в 1885 г. художественного музея. Двумя годами позже было организовано Саратовское общество любителей изящных искусств, рисовальная студия которого готовила воспитанников к поступлению в Московское училище живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ) или в Академию художеств. В феврале 1897 г. открылось Боголюбовское рисовальное училище, в которое поступил двенадцатилетний Федор Белоусов, успев к этому времени закончить лишь три класса начальной школы305. «Боголюбовка» была филиалом Центрального училища технического рисования барона Штиглица306 и готовила специалистов для художественной промышленности, обучая в первую очередь прикладному, техническому рисованию. Федор Белоусов занимался там с 1897 по 1903 г. Многие из тех, кто пришел вместе с ним, закончили обучение на несколько лет раньше. Возможно, это объясняется тем, что некоторые студенты были уже подготовлены после рисовальной школы при ОЛИИ307 и проходили учебные классы гораздо быстрее остальных. Педагогами Белоусова были Василий Васильевич Коновалов и Петр Николаевич Боев, игравшие большую роль в художественной жизни города. В. В. Коновалов был человеком эрудированным, темпераментным. О нем как учителе Павла Кузнецова писал Абрам Эфрос: «Коновалов был истовым и жарким проповедником новых художественных идей, глашатаем и толкователем последних слов художественной Европы, в которых он отыскивал, по русской привычке, глубины глубин эстетической мудрости»308. Этот мастер оказывал сильное влияние на учащихся, был самой яркой и значимой фигурой среди местных художников и педагогов: «Коновалов заложил в саратовской школе крепкие основы жизненного, реалистического направления в искусстве»309. Он преподавал по четкой педагогической системе, вел головной класс и воспитывал у учеников умение увидеть и передать форму предмета, обозначить его положение в пространстве, учил их искусству растушевки310. Федор Белоусов постигал у него основные правила изображения человека. Другим его педагогом был энергичный и деятельный П. Н. Боев. Ратуя за прикладной уклон в обучении, он организовал преподавание столярного дела, чеканки, вышивки, учащиеся также выполняли оформительские заказы, выступали на художественно-промышленных выставках. В то время Боголюбовское училище располагалось в здании Радищевского музея, и ученики проводили много времени в его залах. «Музей и училище были неразрывно связаны в единое целое. Огромные ценности музея всегда служили для учителей и учащихся и учебным пособием, и образцами того высокого искусства, к которому можно было стремиться, совершенствуя свои знания»311. Сохранилась книга билетов на право копирования в Радищевском музее с 1898 по1912 г.312, где отмечено, что Федор Белоусов летом 1900 и в 1901 г. копировал картины В. Е. Маковского, А. И. Мещерского, Ю. Ю. Клевера, В. Д. Поленова. Это была замечательная практика: изучая полотна известных живописцев, он постигал секреты мастерства. Ученики принимали непосредственное участие в жизни музея, его обустройстве. Так, в 1901–1902 гг. под руководством П. Боева будущие художники, в их числе и Белоусов, исполнили декоративные росписи на стенах, арочных проемах и потолках музейных залов. Это была возможность попробовать себя в ремесле, да еще и получить за это небольшую плату и бесплатный обед. Закончив училище в 1903 г., Федор Белоусов поступил в рисовальную школу Общества поощрения художников в Петербурге. Одновременно он занимался и в студии Осипа Браза. Ученик Репина, О. Э. Браз был прекрасным живописцем, реставратором, экспертом по старой европейской живописи. Александр Бенуа ставил его «в первый ряд среди русских портретистов, почти рядом с Репиным и Серовым»313. В преподавании он опирался на педагогические традиции Чистякова, первостепенное значение придавая рисунку и копированию классических произведений живописи. После окончания школы ОПХ314 Белоусов решил продолжить свое обучение в Петербургской академии художеств. Сохранился документ 1903 г., где указано, что собрание Саратовского общества калачного цеха удовлетворило прошение цехового Федора Белоусова об увольнении из данного общества для поступления в Императорскую Академию художеств315. Однако, по неизвестным причинам, Белоусов переехал из Петербурга в Москву и в 1904 г. поступил на художественное отделение в головной класс Училища живописи, ваяния и зодчества в качестве вольного посетителя316. Белоусов учился в МУЖВЗ в течение десяти лет, в 1907–1911 гг. отбывал воинскую повинность. Он неоднократно обращался к «Совету Господ преподавателей» училища с просьбой ходатайствовать об отсрочке воинской повинности до окончания обучения. Училище было заинтересовано в предоставлении студенту Белоусову отсрочки, и его ходатайство было поддержано: «Училище имеет честь покорнейше просить Канцелярию Министерства Императорского Двора довести до сведения Его Высокопревосходительства, что пребывание Белоусова в училище, ввиду оказываемых им успехов было бы весьма желательно». Но прошение было отклонено на том основании, что художник как вольный посетитель «правом на отсрочку по отбыванию воинской повинности не пользуется»317. Вернувшись в училище в январе 1911 г., Белоусов занимался сначала в портретном классе, а через год перешел в пейзажный. С этого времени он избрал своей специальностью пейзаж и остался верен этому жанру на протяжении всей жизни. Здесь вместе с Белоусовым учились всего пять человек. Руководил этим классом Аполлинарий Васнецов318. Он любил проводить с учениками беседы об искусстве и специфике живописи, посещал с ними музеи, выставки русского и западного искусства, на конкретных вещах объясняя положительные и отрицательные стороны различных художественных явлений. А. М. Васнецов неустанно прививал ученикам любовь к русской природе, требовал правдивой передачи мотива. Рассматривая этюд с натуры как средство изучения природы, он советовал исполнять его тщательно, развивать зрительную память, особенно необходимую при работе над картиной. Аполлинарий Михайлович требовал от учеников ясности композиции, четкости рисунка, подробной проработки первого плана. Многое из уроков учителя Белоусов использовал в творчестве и в своей педагогической практике. В 1914 г. Белоусов должен был представить картину на звание художника, но попросил отсрочку на год. Возможно, сказались тяжелые условия его жизни: не хватало даже средств для оплаты обучения. В декабре и марте 1912 г. он писал прошение об освобождении от платы за I и II полугодие, «ввиду неимения средств, доказательством чего служит мое пребывание в Ляпинском общежитии»319. В этом общежитии жили бедные студенты МУЖВЗ и университета. Для Белоусова жизнь в «Ляпинке»320 была единственной возможностью продолжить обучение. И пусть «грязно, конечно, было в “Ляпинке”, зато никакого начальства. В каждой комнате стояло по четыре кровати, столики с ящиками и стулья. Помещение было даровое, а за стол брали деньги. Внизу была столовая, где подавался за пятнадцать копеек в два блюда – мясной обед – щи и каша, бесплатно раз в день давали только чай с хлебом»321. Чтобы как-то прожить в Москве и закончить обучение, Федор Белоусов в последние годы занятий совмещал учебу с работой: с 1912 по 1914 г. он преподавал рисование в московской городской школе, затем был руководителем по графическому искусству и декоративной живописи в театрах Москвы322. В конце 1914 г. Федор Белоусов представил работу на звание художника, закончив обучение. В это же время он продолжал работать художником-декоратором в Введенском народном доме Москвы. И не известно, как сложилась бы его дальнейшая судьба, если бы не Первая мировая война. Белоусов был мобилизован и до 1918 г. служил военным чиновником323. Вернулся он в Саратов в марте 1918 г. уже сформировавшимся мастером. С этого времени его жизнь и творчество были неразрывно связаны с родным городом. По приезде в Саратов Белоусов был избран членом секции изобразительных искусств отдела искусств при Совете народного образования Саратовского исполкома. А в следующем, 1919 г., по инициативе А. В. Луначарского этот отдел был реорганизован в Поволжский отдел искусств, объединяющий девять губерний. Белоусов был назначен помощником председателя подотдела изобразительных искусств. В 1920 г. он был приглашен в Саратовские высшие художественные мастерские преподавать на подготовительном отделении. В эту пору культурная жизнь Саратова была необычайно насыщенной и интересной. Как и по всей стране, здесь стремились создавать «пролетарское искусство», появлялись новые художественные течения, проводились творческие акции, лекции, диспуты о проблемах современного искусства. В 1920-е гг. в Высших государственных художественно-технических мастерских324 работали вместе представители разных направлений, а стилистическое разнообразие было отличительной чертой времени. Каждый студент мог по своему желанию выбрать того или иного руководителя. Многие из них переходили из мастерских «левых» художников к мастерам традиционного направления. Белоусов вел в мастерских живопись и рисунок325. О его преподавательской деятельности сохранилось немного воспоминаний. В них художник предстает педагогом традиционного толка, методично, терпеливо и педантично, возможно несколько суховато, проводившего занятия. «Академическая строгость, никаких изобразительных вольностей – так вел рисунок Федор Васильевич Белоусов. И он сам, и его отношение к будущим художникам было выражением тех же требований. Разумеется, в среде молодежи у него были соратники»326. Учившийся у него А. Н. Чечнев вспоминал: «Федор Васильевич любил теоретизировать. Невысокого роста, худощавый, в очках, всегда спокойный и вдумчивый. В училище он вел живопись и рисунок. Во всем был методичен и терпелив. В работу учеников не вмешивался, своей кистью никогда не поправлял, замечания делал в тактичной форме»327. Но для многих студентов Федор Белоусов – художник-традиционалист, казался безнадежно отставшим от бурного времени и происходящих перемен, а его творческий метод представлялся совершенно не подходящим для представления новой жизни. Подтверждением этому служат воспоминания О. П. Тавриной: «Преподавал у нас еще художник Белоусов. Очень честный, добросовестный работяга, скромный и тихий, но у него все преподавание наводило скуку, казалось даже нудным, и я сейчас даже не в состоянии припомнить, а что же, собственно, мы у него делали. Он остался в памяти каким-то бесцветным, неживописным, может быть, проигрывал от сравнения с живым, энергичным, увлекающимся и нас увлекающим Юстицким»328. Сравнение Белоусова с Юстицким, преподававшим в училище в те же годы, встречается довольно часто. Их воспринимали и как преподавателей, и как художников полярных взглядов: «Противоположным по своим установкам Белоусову был Юстицкий. И вовсе не словесно, не выражением своего кредо, а фактически. Мы, молодежь, видели на выставках работы наших учителей. И понимали: Федор Васильевич – традиционалист, Миловидов – самый разный, В. М. Юстицкий – тоже разный, но в отличие от предыдущих представлял некоторую разновидность русского авангарда»329. И на контрасте с ярким, артистичным и увлекающимся Юстицким тихий и застенчивый Белоусов очень часто проигрывал. Сохранились воспоминания и о сложных личных отношениях между ними. «Экспансивный Юстицкий ненавидел своего напарника Белоусова, а поэтому, как драчливый воробей, нападал на кроткого Белоусова, обзывая его “фотографом-натуралистом”»330. Фотографом-натуралистом Федор Васильевич, конечно же, не был. Этим эпитетом его «наградил» Юстицкий за приверженность традиционному искусству. Формирование Белоусова-художника можно назвать весьма последовательным. Рано определилось его «нетяготение» к авангардным исканиям. Художественные эксперименты не затрагивали его творчества. «Сохранилось единственное, дошедшее до нас воспоминание живописца Х. Б. Гольда, утверждавшего, что на «Первой государственной художественной выставке», организованной отделом ИЗО Губнаробраза в мае 1919 г., Белоусов “выставил работу также в левом духе”. О характере авангардных работ Белоусова не вспоминал больше никто. Только Б. А. Зенкевич в одной из бесед обронил: “Левачили почти все. Время было такое. Даже Федор Белоусов как-то футуризмом оскоромился, но сразу понял, что это не его”»331. На выставках произведения Белоусова стали появляться, когда он был еще студентом Боголюбовки. Впервые он показал свои работы в январе 1903 г. на выставке ученических работ БРУ. С 1913 г. художник участвовал на ученических выставках МУЖВЗ. Сложно понять, почему он начал активно участвовать на саратовских выставках лишь в 1924 г. Возможно, на это могли повлиять тяжелейшие условия жизни тех лет, особенно в голодающем Поволжье332, а также нежелание прослыть несовременным, не созвучным бегу времени, представляя публике работы, написанные в традиционном духе. Сохранились воспоминания о жизни училища в те годы. «В холодное время мастерские не отапливались. В печке “буржуйке” разогревали белила, нередко растапливая ее разломанными стульями»333. Чтобы хоть как-то прогреть мастерские, преподаватели и студенты ходили в лес за дровами и возили их на себе, впрягаясь по несколько человек в большие салазки. Сохранился пропуск, выданный, как и другим преподавателям, «гражданину Белоусову на право провоза дров, заготовленных ими в Гусельском займище»334. В 1920–1921 гг. художник был вынужден устроиться делопроизводителем в Управление военных сообщений Юго-Восточного фронта, одновременно руководил и художественной студией железнодорожников при Доме труда и просвещения. Совмещение этих занятий с преподаванием отнимало много сил, оставляя мало времени творчеству. В 1922 г. Белоусов вступает в Ассоциацию художников революционной России (АХРР), с 1923-го переходит с подготовительного отделения и становится полноправным педагогом Саратовского художественного техникума. С этого времени художник почувствовал себя более уверенным, а выбор пути правильным. К сожалению, настоящее место Федора Белоусова в художественной культуре Саратова может быть обозначено лишь приблизительно. Пресса того времени, давая положительную оценку его выступлениям на выставках, не оставила сколько-нибудь развернутой характеристики его творчества. На сегодняшний день известны 25 живописных произведений художника, хранящихся в Радищевском музее. Все, кроме одной работы, остались в музее с посмертной выставки мастера, состоявшейся здесь в 1939 г. Определено местонахождение еще двух его произведений – это Вольский краеведческий музей и Музей речного флота Нижнего Новгорода. Другие работы художника пока не обнаружены. Вероятнее всего, они погибли в годы Великой Отечественной войны в Саратове или были вывезены в Ленинград, куда уехал с бабушкой маленький сын Федора Белоусова после его смерти. О судьбе сына ничего не известно. Переписка с людьми, принимавшими участие в его судьбе, прервалась в блокаду. Сохранившиеся произведения Белоусова позволяют представить его как одного из талантливых саратовских пейзажистов, создателя типизированных образов, а также мастера жанровых композиций. Неизданный каталог посмертной выставки335, составленный Валентином Шевченко336, дает возможность уточнить некоторые датировки работ, а также их названия. Самыми ранними из известных полотен мастера являются городские пейзажи 1924 г., три из которых находятся в собрании Радищевского музея – «Саратовская улица», «Зимний день. Саратов» и «Зимний пейзаж». В этих работах родной город показан то умытым дождем и слегка суетливым, то заснеженным и тихим, полным очарования и покоя. Запоминающийся образ провинциального города с его оживленной торговой жизнью создал художник в пейзаже «Саратовская улица». На переднем плане мы видим женщин, стоящих в очереди в продуктовый ларек. Художник не прописывает лица и фигуры, но, изображенные живо и достоверно, они не кажутся только стаффажными. На другой стороне улицы, в старых двухэтажных домах – магазинчики и лавки с вывесками. По дороге идут люди и едут повозки. Белоусов не пишет неба, к изображению которого всегда был очень внимателен, делая акцент на открытом переднем плане с мокрой мостовой и блестящим от дождя цоколем здания. Художник здесь решает сложную живописную задачу: мелкими мазочками серого и голубого разных оттенков он убедительно передает состояние города во время дождя с отсветами неба на мокрой мостовой. Любой неверный по цвету мазок мог привнести ощущение грязи на дождливой улице. Но этого не происходит: изысканная серо-голубая гамма говорит о подлинном колористическом даре художника. В картине «Зимний день. Саратов» изображена улица, покрытая снегом. Здесь нет оживленной торговли и мало прохожих, улица отдыхает от людской суеты, укрывшись снежным покровом. На дороге, занимающей большую часть холста, видны следы от полозьев. По ней неторопливо идет мужчина, таща за собой груженые санки, за ним – еще один, с мешком на спине. Рядом с домом сидит старушка, написанная достаточно условно. Неподалеку от магазинчика – запряженная лошадь. Открытые двери лавок ждут покупателей. В этих двухэтажных любовно воссозданных домах художник не опускает ни одной детали: прописывает вывески над полуподвальными магазинами, наличники и ставни окон. На заднем плане сквозь мглистую дымку просматриваются очертания Соколовой горы. Все пейзажное пространство картины воспринимается как единое цветовое целое, ради которого интенсивность красок была приглушена, основные пятна сближены по тону. Нежный розово-голубой колорит точно передает ощущение зимнего дня, исполненного равновесия и покоя. Стилистически близок этой картине написанный более свободно и смело другой «Зимний пейзаж». Здесь взят ракурс несколько иной: изображена заснеженная улица, плавно поднимающаяся в гору. На переднем плане – две женщины, встретившиеся у закрытой лавки. Фигурки, обведенные контуром, написаны быстро и легко. По центру композиции – широкая, с лежалым снегом дорога, по которой неторопливо в сторону горы идут пешеходы, едет повозка с одиноким ездоком. Все дано немного в дымке. Передний и средний планы прописаны более четко, на заднем виднеются очертания Покровского собора с колокольней. И здесь решается сложная колористическая задача: с помощью крупных, фактурных розово-голубых мазков широкой кисти достоверно передано ощущение мартовского снега, уже подтаявшего, рыхлого и тяжелого. Небо тоже написано пастозно и рельефно. Между участками больших корпусных мазков оставлены пустоты незакрашенного грунта, участвующие в живописном решении работы. На крышах ларьков, поверх уже высохшей краски положены мазки белил, подчеркивающие ощущение рыхлого снега. Эти городские пейзажи Белоусова были на VII выставке АХРР – «Революция, быт и труд», которая проходила в Москве в феврале – марте 1925 г. Критик Яков Тугендхольд, делая обзор ее экспозиции, одобрительно отнесся к работам молодых саратовских художников: «С большим удовлетворением хочется отметить проблески живописных исканий у ахрровской молодежи. Много теплоты и любви к натуре у молодых, но уже культурных саратовцев, впервые дебютировавших здесь: Полякова, Юстицкого, Белоусова, Егорова. У всех этих художников пробивается желание отыскать в окружающем городском и деревенском быту какие-то художественные ценности в смысле цвета и ритма»337. С городскими пейзажами Белоусов выступил и на саратовской выставке 1925 г.338 В ее каталоге три его картины – «Саратов /весна/», «Саратов /осень/», «Саратов /зима/». Эти полотна, передающие неповторимый облик довоенного Саратова, названные критиками того времени «правдивыми пейзажами» 339 и «хорошими реальными работами»340, – одни из лучших произведений художника. В них угадывается и время года, и ощущение конкретной эпохи. Написанные в приглушенной гамме, высветленным колоритом, мягкими градациями цвета, они уже обнаруживают близость саратовской живописной традиции. Обращение же к «чистому» пейзажу произошло у Белоусова несколькими годами позже, когда он написал удивительно тонкие, лирические этюды и картины, пронизанные живым ощущением волжской природы. Этими произведениями, отличающимися от всего, что будет создано мастером в последующее время, Белоусов войдет в «художественную историю» города как характерный представитель «саратовской школы», берущей свое начало в творчестве В. Э. Борисова-Мусатова. Огромное влияние на ее становление оказало искусство одного из самых тонких и проникновенных пейзажистов первой трети ХХ в. – Петра Саввича Уткина. В 1926 г. начался длившийся не очень долго «уткинский» период в творчестве Белоусова. Подобный этап был характерен для раннего творчества многих саратовских живописцев того времени. Белоусов в одно время с Уткиным преподавал в училище. Обращение к «чистому» пейзажу было созвучно его исканиям в те годы. Темы белоусовских произведений те же, что и у Уткина, – Волга, деревья, окрестности Саратова. Но «уткинский период» у Белоусова нельзя рассматривать как прямое подражание старшему коллеге: речь идет только о влиянии его стилистики. К таким произведениям относятся «Деревья на берегу реки», «Этюд деревьев», «Ветлы», «Щербаковка». На этих работах – берега Волги, горы, поросшие травой, дома, деревья, кроны которых саратовское солнце высветлило до благородного пепельно-зеленого, – все словно растворяется в волжском мареве. В них можно ощутить пору года, часть суток, но историческое время отсутствует. В пейзажах «Деревья на берегу реки» и «Этюд деревьев» чувствуется влияние Уткина. Они написаны художником недалеко от села Банновка, расположенного на правом берегу Волги. В работе «Деревья на берегу реки» на первом плане – песчаный берег Волги и склон, слегка поросший травой. Справа – большие деревья, занимающие практически все пространство картины. Легкий ветер чуть раскачивает их кроны. Вдали, на фоне неба, виднеются меловые горы. В «Этюде деревьев» изображен тот же уголок волжской природы, но Волга занимает уже большую часть поверхности холста. На берегу те же деревья, но выглядят они здесь более беззащитными и хрупкими. Их тонкие стволы устремлены вверх плавными, певучими линиями, завершающимися нежно-зелеными кронами. Все это передано с той степенью обобщения, которая побуждает зрителя не рассматривать, а ощущать изображенное. Работая над этими пейзажами, которые отличает незавершенность, эскизность, Белоусов очень внимательно и любовно всматривался в природу. И при внешней простоте мотива образ природы получился в них преображенный, эмоционально содержательный. Живописный строй этюдов внутренне музыкальный. Изящный рисунок, нежные красочные сочетания – все подчинено одной мелодии. Их можно сравнить с уткинским «Осокорем», ставшим символом местного пейзажа. Выбор мотива, мечтательная грусть, тонкий лиризм, особая душевная тональность объединяют работы этих художников. В пейзажах «Ветлы» и «Щербаковка» лирическое начало уже несколько уступает предметному изображению, хотя и в этих произведениях сохраняется поэтическое восприятие природы, бережное отношение к натуре, тонкое чувство цвета. Картина «Ветлы» (1927), отличающаяся цельностью живописного решения, написана в мягких, приглушенных тонах зеленого. На переднем плане – уходящая в горы дорога. Расширяясь и сужаясь, она скрепляет разные части композиции. Справа, у дороги, красивые ветлы с раскидистыми кронами. Особенностями местной природы многие объясняют высветленный колорит, столь свойственный произведениям, выполненным в традициях саратовской живописной школы. И в этой работе деревья, горы – все окутано знойным маревом. «Полдень. Солнце палит немилосердно. В воздухе висит сухой туман, заволакивающий Заволжье почти непроницаемой пеленой»341. Обычный мотив, но сколько в нем очарования. Художнику замечательно удалось увидеть красоту в повседневной жизни природы. Изображая листву, кроны деревьев, траву, покрывающую склоны гор, он работает одними только оттенками зеленого. Не пересветлив его и не делая слишком темным, он соблюдает в этой работе удивительное чувство меры. Все выверено, как на аптечных весах, и достигнуто совершенство в тонкой разработке оттенков одного цвета. Стилистически, по колориту и манере письма, очень близка к пейзажам середины 1920-х гг. работа «Щербаковка»342. Художник умело строит композицию пейзажа с широкой панорамой и глубоким пространством, планы плавно переходят один в другой, не встречая препятствий. На плоской вершине уютно расположились на зеленой траве крестьянские домики с прилегающими подсобными строениями. За ними – меловой срез горы, изумрудно-серебристые холмы с растущими в долине деревьями, сквозь которые розовеют крыши домов. На линии горизонта – Волга и село на ее берегу. Здесь прекрасно передана особая тишина и равновесие в природе. Она «дышит», она полна света и воздуха, окрашена розовато-сиреневым светом предутренней зари, окутавшим дымкой дальние холмы, дома и деревья. Красиво написано и небо – на тончайших нюансах от голубого у земли до прозрачно бело-розового вверху. Очень точно подмечен и передан эффект мягкого освещения. Живописный слой довольно тонкий, мазок широкий, свободный, ложится строго в пределах формы. Как и в более ранних произведениях, здесь доминирует голубовато-зеленая тональность. Картина написана в смягченных, приглушенных тонах. Мягкие градации цвета, плавный ритм общего строя роднят ее с полотнами мастеров саратовской живописной школы. В работах середины и конца двадцатых годов, и особенно в этюдах 1926 г., Белоусов выступил как мастер тонкого, лирического пейзажа с проникновенным, трепетным, полным непосредственной влюбленности восприятием природы. Время создания этих произведений является наиболее эстетически значимым периодом во всем творчестве художника. Особое место среди полотен мастера занимает картина «Старая маслобойня», написанная в 1925 г. За ней закрепилось ошибочное название – «В кузнечном цеху», не соответствующее реальному содержанию. Она готовилась к VIII ахрровской выставке «Жизнь и быт народов СССР», состоявшейся в Москве в 1926 г. |
Похожие:
 | Для преподавателей, научных работников и студентов, обучающихся по специальности «Социально-культурный сервис и туризм» | | Для преподавателей, научных работников и студентов, обучающихся по специальности «Социально-культурный сервис и туризм» |
| Лингвометодические проблемы преподавания иностранных языков в высшей школе: Межвуз сб науч тр. / Под ред. Л. И. Со | | Лингвометодические проблемы преподавания иностранных языков в высшей школе: Межвуз сб науч тр. / Под ред. Л. И. Со |
| К38 Неправомерные действия должностных лиц налоговых органов. Саратов: Изд-во Сарат ун-та, 2008 376 с.: ил. 978-5-292-03835-1 |  | Франции и Англии xvii–xix вв до нынешних проблем культурного сотрудничества в Западной Польше. Особое внимание уделяется практике... |
| Решением Президиума вак министерства образования и науки РФ издание включено в Перечень ведущих рецензируемых изданий, в которых | | Решением Президиума вак министерства образования и науки РФ издание включено в Перечень ведущих рецензируемых изданий, в которых |
| Кафедра "Промышленное и гражданское строительство" Саратовского государственного технического университета | | Рекомендовано к изданию Учебно-методическим советом Балашовского филиала Саратовского государственного университета |