Демократия: определенность неопределенности
На примере слова «демократия» проявляется полисемия социетальных знаков. При просьбе пояснить значение слова все респонденты испытывали затруднение. Никто из респондентов не смог дать ответ на вопрос, что он понимает под демократией. При этом все респонденты рефлексировали это непонимание.
Отрывок из интервью с Респондентом 5:
Вопрос: Как вы относитесь к демократии?
Ответ: А ты знаешь, я честно говоря не понимаю, что это такое
Отрывок из интервью с Респондентом 6:
Вопрос: Как вы считаете, в 90-е была демократия?
Ответ: я не знаю даже что сейчас считать демократией
На абстрактном уровне, все респонденты говорили о своём положительном отношение к демократии. Под демократией «в общем» они понимали, главным образом, стандарты политического устройства европейских стран. В таком значении демократия понимается обывателями как стабильность, обусловленная защитой со стороны государства.
Несмотря на артикулированное непонимание демократии, все респонденты сошлись во мнении, что в современной России есть значительные проблемы с демократией. Недостаток демократии ставился в вину власти, которая ограничивает её в своих корыстных интересах.
Отрывок из интервью с Респондентом 14:
Вопрос: Вы считаете, что у нас в стране сейчас демократия?
Ответ: Да нет. У нас демократия такая, я бы сказала условная.
Вопрос: Что такое условная демократия?
Ответ: Что такое условная демократия? В моем понимании. У нас демократия до поры до времени. То есть, то, что вот та демократия, которая… не прищемит хвост нашей верхушке – она допускается. Но если эта демократия какая-то пошла уже чуть дальше, где будет зерно такое что из него может что-то вырасти, её сразу найдут возможность зажать, убрать, заткнуть. Рычаги есть.
Вопреки распространённому тезису, респонденты не отождествляли демократию и отсутствие порядка. Напротив, в сознании респондентов демократия в большей степени ассоциируется с порядком. Определение сегодняшнего российского режима как недемократического обусловлено этой семантической близостью.
Отрывок из интервью с Респондентом 5:
Вопрос: А то что сейчас в нашей стране, это демократия?
Ответ: Нет, я не сказал бы что это демократия. Это своедозволенность, кричат демократия, а делают что хотят. Нет никакой дисциплины. Честно говоря, в стране нет дисциплины. Надо пожестче, руку пожестче бы надо, к нашему народу. И ко мне тоже, отчасти
В то же время приведенный смысл остается лишь ассоциацией, не закреплённой за означающим. Обыватели высказывали его только после долгих раздумий и просьбы дать какой-либо иной ответ, кроме непонимания. Значение демократии как порядка оказывается вытесненным из дискурса обывателей в область дискурсивности76. За означающим же закреплено значение неопределенности.
Знак демократия является узловой точкой дискурса обывателей. Многие респонденты имплицитно понимали под демократией постсоветскую эпоху с её аморальностью экзогенного. Определяя демократию как неопределенность, респонденты демонстрируют чувствительность к отсутствию эксплицитности социетальных знаков сегодняшней России. Не понимая новую эпоху, обыватели более старшего возраста соотносят её с советским прошлым. Они не могут эксплицитно идентифицировать эпоху для последующего сравнения. Отсюда – негативная коннотация значения неопределенности.
Сравнивая эпохи респонденты апеллируют лишь к своей личной жизни, сводят позитивные изменения к свободе, понимаемой ими негативно как возможность «говорить всё, что нам угодно и нас за это не посадят» (Респондент 6), ездить в Турцию и в Египет (Респондент 1). В этой связи не рефлексируется разность 90-х и 00-х, педалируемая федеральными телеканалами. 90-е и 00-е воспринимаются как часть одной эпохи, обыватели фиксируют улучшение качества жизни в 00-е, но ощущение отсутствия эксплицитности социетальных знаков остаётся для них основным критерием при формировании отношения.
В условиях деформации публичности обыватели не имеют возможностей понимать позитивную свободу. Структурные условия формирования агентов задают ограничения на значение демократии: из области дискурсивности означающего выхолащиваются коммуникативные составляющие. Даже потенциально в сегодняшних условиях обыватели не имеют возможностей понять демократию как публичное взаимодействие на основе разности. Демократия может воспринимается лишь инструментально, как механизм реализации своих частных интересов77.
В сегодняшних структурных условиях политическое отсутствует. Жизнь обывателей, их отношения с властью принимает дополитические формы. Дополитичность состояния отражается также на артикулируемых обывателями причинах их недовольства. Несмотря на опасения нарушения своих прав со стороны полиции и возмущение по поводу предвзятости федеральных телеканалов, те же респонденты причинами недовольства называли проблемы с ЖКХ, проблемы с трудоустройством в пределах города. Недовольство обывателей носит неполитический характер, в то же время будучи обусловленным рефлексируемым разрывом между реальным и нормативным, недовольство специфически формирует преференции обывателей.
Специфика спроса в политике заключается в его эндогенном характере: выходя на «рынок», граждане не имеют уже сформированных предпочтений, они формируются после определенных действий политиков, то есть зависят от предложения78. Спрос обывателей в этом смысле не является политическим, но это спрос на политическое. Имплицитность недовольства, кризис репрезентации и неспособность осознать себя в качестве политического субъекта формируют спрос на популизм, понимаемый как политическая логика генерирования социальной реальности. В дополитическом состоянии институционализации каких-либо отношений должна предшествовать эксплицитная артикуляция этико-политического консенсуса. Популизм, по Лакло – политический способ конституирования единства группы. Причём единство носит символический характер, не стирает разности, но напротив, становится основанием для их генерирования79.
Преференции обывателей носят популистский характер, но не авторитарный. Представитель выполняет конститутивную по отношению к группе роль, отсюда – его метасоциальное положение. В политическом акте творения социального представитель смягчает разделение на господствующих и управляемых, эксплицируя символические основания для разностей. Кажущаяся на первый взгляд авторитарность этих предпочтений обусловлена описанной Бурдьё базовой антиномией политического: «индивиды не могут (причем тем больше, чем больше они обделены) конституироваться или быть конституированными в группу, т.е. в силу, способную заставить слушать себя, говорить и быть услышанной иначе, как уступая свои права в пользу официального представителя»80.
Отсюда же – персонификация преференций обывателей. Все респонденты имели весьма смутное представление о деятельности партий (в частности, путали Справедливую Россию и Единую Россию, спрашивали, какую партию представляет тот или иной лидер – Зюганов, Жириновский, Миронов).
Популистский характер преференций отражается в отношении респондентов к Путину. В ходе интервью многие респонденты выражали разочарование Путиным. Первоначально респонденты воспринимали его как внешнего по отношению к административной и политической системе человека, ожидали от него экспликации социетальных знаков (главным образом в форме реставрации советских знаков). Некоторые респонденты рефлексировали популистские ожидания обывателей от Путина.
Респондент 4: Потому что на данный момент убрать вот лидера, таких вот, Медведев не знаю, но таких как Путин, в которого большинство народа все равно верит, они может не верят в политику еще во что-то, но на данной момент считается лидером. То есть у нас на фоне его как бы, скажи мне, на фоне мирового всего этого сообщества, Россия поднялась и большинство, которое не вникает ни во что вообще, в суть вот этой политики, они верят. И если на данный убрать вообще путина, то будет беспредел
Путин не является популистским лидером, в сознании обывателей он оказывается вынесенным за пределы народа, в Они, со всеми вытекающими негативными коннотациями, связанными главным образом с богатством.
Респондент 8: Ну честно говоря я не верю путину, я считаю, что там другая планета. Они живут уже все хорошо, понимаешь, о народе то не заботятся.
…
Мне честно говоря этот более симпатичен был, Путин сначала, потому что он, советская закалка, люди которые привыкли работать, они несут ответственность за свои сделанные дела, понимаешь, это было симпатично. А теперь я наоборот думаю, они сидят там группа: «Володя! Мне нужно это предприятие! Ладно, хорошо, подождите, через годик сделаем». Понимаешь, как-то рука руку моет.
Популистский характер преференций и первоначальные ожидания от Путина лежат в основе неприятия обывателями «рокировки» Путина и Медведева.
Отрывок из интервью с Респондентом 10:
Ответ: Они выбирают друг друга, Путин этого, этот Путина
Вопрос: А вас возмутило то что они так меняются местами?
Ответ: Конечно, конечно, и не только меня возмутило, всех.
Вопрос: А почему?
Ответ: Так почему они только себя то выбирают. Что они вдвоём только правят?!
Конституирование общности через эксплицирование социетальных знаков сегодня представляется единственным способом политизации недовольства. Популизм в условиях сегодняшнего режима ограничивается стратегическими интересами элиты – недопущение эксплицирования социетальных знаков сегодня лежит в основе легитимности власти.
Существует также альтернативный способ эксплицирования – посредством антивластного демократического дискурса. В условиях незначимости опосредованных связей эксплицирование возможно лишь на уровне городов, в рамках которых возможны непосредственные контакты между обывателями, создание альтернативных медиа, развитие микро-публичных сфер, которые по одной лишь причине своей публичности становятся частью единой антивластной публичной сферы81.
Резюмируя, можно сделать вывод, что обывательский дискурс на сегодняшний день является властным дискурсом, то есть обеспечивает её символическое воспроизводство. Опорой власти в России сегодня является деполитизированное недовольство. Этическая установка об аморальности экзогенного девальвирует Другого, препятствует контингенции партикулярностей. Партикулярности не способны идентифицировать других партикулярностей.
Девальвация Другого сопровождается отождествлением государственного и публичного. Не видя Других, за пределами себя обыватель сразу видит государство. Отсюда – уверенность обывателей в безрезультатности любой борьбы против государства и бессмысленности коллективной кооперации.
В заданных условиях обыватели не имеют возможности политизировать свои преференции. Преференции обывателей носят неполитический характер. Но они проявляют спрос на политическое, носящий популистский характер. Спрос на популизм обусловливает персонификацию предпочтений, благоприятствующую авторитарному стилю правления.
|
