 Глава 6
Люк сжал кулаки на прохладной плитке и позволил струям воды разбиваться о его тело. Он не имел понятия, сколько времени провел в душе. Достаточно долго, чтобы вода стала холодной. Достаточно долго, чтобы подшучивания коллег сошли до веселой болтовни, а хищная толпа разошлась.
Но очевидно не достаточно долго, чтобы прекратить размышлять о появлении бывшей жены. О чем, черт возьми, она думала, когда заявилась в его дом?
Конечно же, это было только начало череды мучений от Лизы. Ей недостаточно было впорхнуть со своим самоуверенным видом и дорогими духами, ей надо было втереться в доверие к Кинси в своем тайном заговоре. Две сложные, не-из-его-лиги женщины, получающие удовольствие от выставленного на показ мужского тела. Вот что на самом деле приводило его в ярость. Не только то, что Лиза нарисовалась в последнем месте, где ей были рады, но то, что она могла попытаться исказить мнение Кинси. Сплетничая о том, каким ужасным у нее был муж, каким плохим кормильцем, может быть, даже подробности о его семье.
Лиза действительно ненавидела его семью.
Его бывшая и Кинси разговаривали. Его прошлое и его... ничто. Приятное глазу отвлечение, пиар-принцесса едва ли была его настоящим, не говоря уже о будущем.
Но она точно ощущалась потрясающим подарком, когда подходила ближе, эти изгибы как у секс-бомбы идеально подходили ему. Она обвила свою изящную руку вокруг его тела, обнимая будто защитном жесте, и прошептала три прекрасных слова ему на ухо.
К черту. Ее.
Проклятье, он не нуждался в ее защите. К тому же, он не привык к такому. Одно дело от своей семьи, так как это подразумевалось характером их отношений. Но от другой женщины, — сильной женщины, такой как Кинси, — поступающей вот так, это испугало его своей пьянящей смесью защиты и заботы. Скорее всего она играла в какую-то игру, чтобы заставить его выглядеть тупым, возбудившимся животным перед личным составом.
А сейчас он был ослеплен очередным приступом ярости.
Выйдя в раздевалку, он застыл, чтобы насладиться благословенной тишиной, теперь, когда пожарное отделение снова вернулось к своему привычному состоянию бдительной готовности. Затишье перед бурей. Люк схватился за дверь своего шкафчика так сильно, что фотографии Логана и Шона спланировали на пол. Когда он наклонился, чтобы поднять их, стук каблучков объявил о ее приходе.
Мисс Кинси Тэйлор.
Люк прошелся взглядом по ее телу. То, что он как раз наклонился, предоставило мужчине отличный вид на ее стройные ноги и изгиб бедер, обтянутых узкой юбкой. Поднимаясь, он уловил нотки цитруса в ее парфюме, от которого него закружилась голова.
Не в состоянии думать сквозь туман эмоций, создавший в его мозгу короткое замыкание, он заново закрепил фото на своем шкафчике. Затем захлопнул дверь, создав в процессе довольно много шума.
Кинси приподняла бровь.
— Просто скажи это, Люк.
Отлично, блядь, она пришла не просто так. Эта женщина была полна решимости свести его с ума. Между ее “я-тут-главная” появлением в его доме на прошлой неделе и этим адским днем, то, как она пробралась ему под кожу, было санкционированной на городском уровне пыткой высшего разряда.
Она прислонилась в шкафчику Гейджа.
— Хочешь знать, что она мне сказала?
Выговорить он ничего не мог, но она, должно быть, приняла его неистовое молчание за разрешение, потому что продолжила:
— Она сказала, что ты хорош только трех вещах. О двух из них я уже знала. Все эти похвалы за храбрость.
Он напрягся, ожидая услышать насмешку в ее тоне, но его радар насмешек не сработал.
— Она сказала, что ты сдвинешь Небеса и Ад, чтобы защитить свою семью.
Он сомневался, что Лиза использоваться такие выражения. Ее чувство обиды по отношению к Люку не допускало добрых слов в его адрес. Легкая кривая улыбка Кинси говорила о том, что девушка перефразировала то, что его бывшая жена сказала о Дэмпси.
— А третью вещь, которую она упомянула... — она окинула его взглядом сверху вниз. Ее визуальная оценка сделала Люка твердым. — Я могу только представить.
Секс. Вот что сказала Лиза. Чертовски верно, это никогда не было проблемой.
— Женщина смогла заставить вас потерять дар речи, мистер Алмэйда? Или возможно вся кровь, которая обычно питает кору вашего головного мозга, занята где-то в другом месте, — в ее тоне звучал безошибочно угадываемый вызов. Она подстрекала его потерять голову, заставляя таким образом подыграть.
— Она изменяла мне с детективом МакГиннисом.
Ладно, это было не тем, что Люк планировал ответить. Он планировал использовать свой рот другим способом, соответствуя ее ожиданиям, что он ведет себя как животное, которым движут только эмоции. Но в последнюю наносекунду что-то остановило его. Он хотел, чтобы она знала, что он не был совсем уж животным. Что иногда у него были чертовски честные причины для своего вызывающего поведения.
Кинси резко и громко вдохнула.
— Когда?
— Более года назад, она бросила меня ради него, после того, как они... — трахались месяцами. В кровати, которая была их общей. В кровати, в которой он больше не спал.
Господи, ему нужно выкинуть эту кровать.
Вспыхнувшие в ее глазах чувства, говорили о том, что она заметила его боль и предлагала сочувствие. Это вызвало у Люка возмущение, не смотря на то, что на самом деле он хотел вызвать у нее симпатию, практически протягивая ей свои яйца на блюдечке. Предпочитаете их тушеными или жареными, мисс Тэйлор?
— Драка в баре произошла из-за твоей бывшей?
— Он когда-то был моим другом. Мы играли в баскетбол, вместе напивались, ужинали в моем доме, — Люк пригласил ублюдка в свою жизнь и тот украл ее. И украл Лизу. Отношения Дэна и Лизы даже не переросли во что-то большее, они разошлись вскоре после того, как Люк обнаружил их вместе одним судьбоносным мартовским утром больше года назад. — Он распускал руки с Алекс в баре, впрочем, она и сама могла разобраться с этим. Но вместо нее разобрался я. Потому что это — то, что я делаю.
Кинси положила теплую ладошку на его руку. Прямо под кожей вспыхнули искры.
— Мне жаль...
Саркастически рассмеявшись, Люк произнес:
— Нет, не жаль. Потому что мой маленький всплеск эмоций просто дал тебе шанс засветиться, верно? Ты оторвалась по полной, мисс Тэйлор.
Ее глаза расширились от шока. Это граничило с грубостью, но прямо сейчас он был самым подлым сукиным сыном из всех живущих.
Люк шагнул ближе. Вспышка чистого удовольствия пронеслась по нему, когда она положила руку ему на грудь, чтобы удержать на расстоянии.
— Я просто какой-то желанный товар для тебя. Задание. Средство для достижения цели.
Его взгляд упал на ее сочные, полный губы, а затем она — боже всемогущий — облизнула губы, быстро скользнув по ним язычком. Это женщина точно знала, что делала с ним. Где-то между тем, как затвердел его член и как его легкие наполнились ее опьяняющим ароматом, Люк принял решение. Не в силах дольше удерживать своего зверя запертым в клетке, он оттолкнул руку Кинси и начал наступать на нее, пока она не прижалась к ближайшему шкафчику Гейджа с его радужной наклейкой. А затем он захватил ее рот своим и позволил эмоциям управлять собой.
Так хорошо сдаться.
Так хорошо сдаться ей.
Если он ожидал, что она покорится ему, то, пожалуй, ему следовало обдумать все еще раз. Как только он сможет сделать это с ясной головой. Доминирование было тем, что составляло естество Люка. Оно подходило его потребности наказать: своих родных родителей, людей, которые забрали Дженни и не смогли позаботься о ней, весь мир. Временами в его голове было больше от демона, чем от человека, и поможет бог любому, кто перейдет ему дорогу.
Большинство женщин сдавались ему. Лиза сдалась, а потом жаловалась, что он был слишком грубым, потому что натер ее кожу и оставил на ней отметины своей жесткой щетиной. Мой постельный зверь, так она назвала его.
Кинси была... другой. Почувствовав его губы, она сначала немного уступила, но потом отвоевала все обратно с равным ему чувственным напором. Она целовалась так же, как он представлял, делала и все остальное. С пылом и страстью и большой долей "Да пошел ты".
— Люк, — прохрипела она, когда они прервались, чтобы глотнуть воздуха.
Ох, то, как она произнесла его имя, подобно шепоту падшего ангела. Давно он не слышал, чтобы его произносили с таким отчаянием, настолько наполненным желанием. Звук прошелся по его спине и от него каждая клеточка его тела стала твердой.
Подняв руки. Кинси запустила их в его волосы, чтобы притянуть Люка еще ближе, царапая ногтями кожу головы. Покалывание распространилось по всему его телу, те же ощущения, которые он испытывал, когда чувствовал опасность: готовая рухнуть крыша, слишком горячая дверь. Эта женщина может стать следующей в этом списке, повергнув его, словно выстрел из-за угла.
Он оторвал свой рот от ее сладких губ и поймал наполненный страстью взгляд. Руки прижались к его груди, ее мечтательное выражение уступило место осознанию произошедшего, и она оттолкнула его назад, прочь от своего податливого тела. Он выдохнул, уже зная, что момент разрушен, и ему не понравится то, что сейчас произойдет.
А именно тот факт, что никто не кончит (Имеется ввиду игра слов в англ. to come значит и "происходить, случаться" и "кончать" — прим. пер.).
— Этого..., — пробормотала Кинси, — вероятно, не должно было случиться.
Она была права. Свалять дурака с женщиной, в чьих руках была его карьера, было ужасно глупым шагом. Но он пока что не намеревался позволить ей сорваться с крючка.
— Собираешься признать, что твои животные импульсы тоже подчиняют тебя себе, или я один буду тут злодеем?
Она провела руками по юбке, разглаживая ткань, не нуждающуюся в этом. У него было стойкое ощущение, что она собиралась сбежать.
— Я не собираюсь делать вид, что во всем виноват только ты. Я ответственна за то, что нажимала на твои кнопки, но этого, вероятно, не должно повториться.
— Вероятно?
— Определенно, — она сглотнула. Громко. Кинси Тэйлор, первоклассная стерва — нервничала, и это было чертовски мило.
— Дай угадаю. Что-то о том, что мы вышли за профессиональные границы, и тебе нужно делать свою работу. И так далее и тому подобное.
— Угу, — Кинси опустила свои темно-золотые ресницы, а затем ее глаза распахнулись, когда она обнаружила, что на блузке расстегнулась пуговица. Явно дрожащими пальцами она привела все в порядок.
Впрочем, зависит от того, как на это посмотреть.
— Мне нужно идти, — она сделала несколько шагов влево. Затем еще несколько.
Так как оргазма больше не было в меню, Люк смирился с тем, что придется получить удовольствие в другом месте. С растущим удовлетворением от очевидного дискомфорта Кинси, он помолчал пару секунд перед тем, как заговорить.
— Выход там, — сказал он, махнув в противоположном направлении.
— О, я знаю. Просто хотела проверить... — не медля ни секунды, она заглянула за стену, которая вела в душевую комнату. — Как я и думала. Довольно большая душевая.
Вздернув подбородок повыше, она прошла мимо него в сторону выхода на своих игнорирующих силу тяжести каблуках. На мгновение приостановилась.
— Хорошо поработали сегодня, мистер Алмэйда.
— Вы тоже, — он улыбнулся из-за ее побега, а его пристальный взгляд был прикован к первоклассной заднице, пока она не вышла из раздевалки.
Очень хорошо поработали, мисс Тэйлор.
***
В спальном помещении, принадлежащем личному составу ПО №6, через час после съемок, Гейдж, накручивая себя, вышагивал взад-вперед между односпальными, аккуратно застеленными кроватями. Он уселся на одну из коек и достал свой телефон. Встал. Снова сел. В конечном счете, он нажал на номер, найденный на сайте ресторана и стал ждать.
Гудки — гребаные гудки. Даже автоответчик не включился. Это считается нормальным в ресторанном деле? Только час дня, а никого нет рядом, чтобы принять заказ?
Может сама вселенная говорила ему, что это наихудшая идея со времен Сосиски в блинчиках на палочке Джимми Дина[1]. Действительно ли парень хотел, чтобы Гейдж ему позвонил, может он был… как это сказать... амбивалентным[3] по этому поводу? Он же был Гейджем-Черт возьми-Симпсоном. Каждую ночь недели он мог зайти в бар на Холстеде[2] и получить минет в течение шестидесяти секунд. Тридцати. Звонить парню... амбивалентному парню, не меньше... было не в его стиле.
Все еще гудки.
Все еще вишу на этом гребаном телефоне.
Да пошло оно на хрен!
— "Смит и Джонс".
Не он.
— Могу я поговорить с Брейди?
Бормотание на испанском, глухой звук упавшей на пол трубки, похожий на треск, потом почти две минуты тишины.
И наконец, грубое...
— Да?
— Это Брейди? — Ничего, кроме напряженного молчания и отзвук глухих ударов сердца Гейджа. — Эй, ты там?
— Чтобы сделать заказ, перезвоните после трех.
Его скрипучий баритон ударил в кровь, как бутылка Джека.
— Это Гейдж, — сказал он, хотя подозревал, что Брейди точно знал с кем говорит. — Мы познакомились в тот вечер, когда мэр провел меня на твою кухню. — Прошли долгие, неловкие минуты молчания, пока его сердце отбивало неровный ритм. — Я думал, может ты был бы не против как-нибудь сходить выпить.
Еще больше затяжных ударов, и с каждым Гейдж чувствовал себя еще более глупо и унизительно. Если мужик не хотел разговаривать, тогда какого хрена, он не положил эту долбанную трубку?
Тик-так.
— У меня много работы. — Сказал Брейди.
Сказал. Брейди.
Ответ!
— Да уж, мне это знакомо. Иногда мне кажется, что все, чем я занимаюсь — это работаю, но обычно я могу найти время, — в его горле застрял ком размером с соединительную рукавную головку. — Если это того стоит.
Не парься. Ничего страшного. Просто забудь...
— Ты говорил, что готовишь.
О, да. Гейдж мог чувствовать, как на его лице расплывается улыбка, и он точно знал, что его следующие слова будут наполнены радостью от этой улыбки.
— Я говорил, что люблю готовить.
— Приходи сейчас. — И он отключился.
Ух ты. Этот шеф — изрядный наглец. А если бы Гейдж был на работе, или у него было назначено свидание, или же просто не захотел последовать пролаянным приказам с последующими грубыми прерываниями телефонных разговоров? Брейди бросил трубку так, как это делают по телевизору. Всякий раз, когда участник шоу так поступал, Алекс с Гейджем скептически качали головами. Этот парень просто бросил трубку, и даже не попрощался. В реальной жизни так никто не делает.
Кроме, как оказывается, Грубияна Брейди Смита.
Не прошло и сорока минут, как Брейди дал указание, а Гейдж уже стучал в дверь "Смит и Джонс", потому что, оказалось, у него слабость к грубым, властным шефам. Или ему на самом деле просто хотелось перепихнуться.
Дверь открылась наружу и Гейдж отступил. Рука Брейди вытянулась вперед, предоставляя чертовски удачный вид на его бицепс и грудь, обтянутую серой футболкой. Символы орла, глобуса и якоря, заключенные в круг, на котором написан слоган морской пехоты США, и, знаете что, в первую очередь, увидев это, Гейдж подумал: Люку и Уайатту он понравится, потому что тоже был пехотинцем.
Парень, ты попал.
— Привет, — сумел выдавить Гейдж.
Брейди держал дверь открытой, пока Гейдж заходил внутрь, по пути делая глубокие вдохи. Что-то пряное пощекотало его обоняние и заставило дернуться член. Добро пожаловать в мир здорового свободного гомосексуального мужчины в городе.
Было около двух по пополудни, а в ресторане стояла устрашающая тишина. Полностью сервированные столики, приглушенный свет, ощущение горячего взгляда Брейди на его спине — все это смешалось в пьянящий коктейль, который Гейдж хотел бы опрокинуть в себя, как шот Егеря[4]. Полоска презервативов в его бумажнике прожигала карман. Как все случится? Как все произойдет с Брейди? Легко, представил себе Гейдж, веря в это слово всем своим существом.
Он прошел пару шагов прежде чем понял, что Брейди не отошел от двери. Гейдж улыбнулся. Он привык быть объектом восхищения. С того момента, как он осознал, кем является, Гейдж использовал все свои достоинства, как любящая внимание шлюха, коей он и являлся. Психолог мог бы объяснить, что это имеет некоторое отношение к его разрушенному детству, переходу из одного дома в другой, постоянным поискам хоть одной семьи, которая не откажется от маленького мальчика с нетрадиционной ориентацией и сумасшедшими глазами, мама которого больше времени проводила в реабилитационном наркологическом центре, чем на свободе.
— Зачем ты здесь?
Гейдж повернулся, чтобы позволить Брейди заметить его интерес. Они действительно собираются играть в игры?
Выражение лица Брейди заставило его придержать свой самоуверенный комментарий. Не смотря на то, что раньше бесстрастный шеф-повар выглядел стоически сексуальным, сейчас же он он казался по-настоящему озадаченным. Недоверие стало таким осязаемым, как присутствие еще одного человека.
Зачем Гейдж был здесь?
Я хочу поцеловать тебя с такой страстью, которую не могу даже передать. Я хочу почувствовать твою бритую голову на своем животе после того, как ты выдоишь меня досуха своим недоверчивым ртом. Я хочу чего-то, чего у меня не было и чему я даже не могу дать названия.
Гейдж небрежно пожал плечами, вдавливая в них свою ложь.
— Не каждый день парень получает шанс сыграть в шефа с профессионалом.
Итак, Гейдж все еще был не уверен в том, кому предназначалось это пролаянное на прощание приглашение на прошлой неделе, ему или мэру. Но Брейди точно знал, кем был Гейдж, когда тот позвонил ему сегодня.
Он ждал, что Гейдж позвонит.
Сократив расстояние между ними, Брейди остановился примерно в двух футах (61 см.). По всей длине его правой руки шла шкала Сковилла[5], по которой измерялась жгучесть перца. Довольно жестко. От болгарского перца на его запястье до хабанеро[6] у самой кромки рукава рубашки, эта рука заставила рот Гейджа увлажниться, словно он сам укусил один из этих обжигающих горло перчиков. Если бы он смог провести пальцами под рукав, что бы Гейдж нашел там? Как высоко доходила шкала Сковилла?
Казалось, Брейди слегка наклонился верхней частью тела и снова повеяло намеком на специи, пронизанным чем-то еще. Слабым сладким запахом, интенсивность которого словно бы увеличивалась с каждой проходящей секундой.
Большой шеф собирался коснуться его. Пожалуйста, во имя Сковилля, сделай это.
Но он не сделал.
Так что Гейдж взял дело в свои руки. Похожим на шепот прикосновением, он положил палец к груди Брейди над эмблемой морской пехоты США. Мир наслаждения ждет тебя, шеф. Эта массивная грудь расширилась от вздоха, сокращая расстояние, так что казалось, будто она требует больше чем только прикосновения руки Гейджа.
— Мои братья служили в морской пехоте. Ирак и Афганистан. А ты?
Словно его укусили, Брейди отступил от радиуса жадного внимания Гейджа, заставляя сердце последнего наполниться тяжестью. По лицу Брейди было видно, что он размышлял, — самое яркое выражение, которое Гейдж видел с момента из знакомства.
— Это было давным-давно, — Брейди сложил руки на груди, закрывая логотип на футболке. Понятно. Время службы Брейди было табу для обсуждения. Это также был первый раз, когда Гейдж заметил акцент: длинные гласные, протяжный и ритмичный выговор. Южный, предположил он.
Гейдж кивнул, хотя в действительности миллион вопросов сражались друг с другом за право, чтобы их задали. Что произошло с тобой? Поэтому твое лицо в шрамах? Сделаем мы это на столе здесь или на кухне? Какие-то беспокойства по поводу санитарии?
— Я готовлю энчиладас[7], — низко и грубо проговорил Брейди. — Тебе они нравятся горячими?
— Чем горячее, тем лучше.
— Уверен, что справишься с чем-то настолько горячим? Ты кажешься немного... хрупким.
Хрупким? Гейдж представлял собой шесть футов два дюйма (189 см) беззастенчивых твердых мышц. Он мог выжать лежа триста фунтов (136 кг), пробежать пять миль (8 км) меньше чем за сорок пять минут, спасать котов с чертовых деревьев, и мистер Мое-тело-великолепный-экземпляр считает, что он может быть хрупким?
— Перцы — это моя специализация. Если есть что-то острое, я в деле.
— Я использую гуахильо[8], — Брейди указал примерно на середину шкалы на своей руке. — Он жжет кожу. Может быть действительно опасно, если ты не привык к такому. Если ты слишком...
— Я не хрупкий, Брейди.
Глаза Брейди потемнели и Гейдж осознал, что назвал шефа по имени в лицо впервые. Это звучало слишком интимно, слишком сладко для похотливых планов Гейджа. Гейдж никогда не считал себя самым умным, но до него должно было дойти раньше, что они говорили о чем-то совсем другом, а не о перцах. Может, Брейди предостерегал его?
— Может и не хрупкий, — согласился Брейди, добавляя задумчивости своему суровому виду. — Больше похож на... золотого.
Иисус, это звучало еще хуже, чем хрупкий. Гейдж открыл рот, чтобы возразить, но Брейди уже обошел его, направляясь на кухню.
— Давай посмотрим, что ты умеешь, Золотце.
————————
[1] Сосиски в блинчиках на палочке Джимми Дина — Джи́мми Дин (англ. Jimmy Dean, 10 августа 1928 — 13 июня 2010) — американский певец в стиле кантри.В 1969 году Джимми Дин основал компанию по производству и продаже сосисок. Певец стал "лицом" компании и снялся в ее многочисленных рекламных роликах, а в 1984 году продал бизнес. Тем не менее, компания по-прежнему называется Jimmy Dean Sausage Company.
[2] Амбивале́нтность (от лат. ambo — «оба» и лат. valentia — «сила» ) — двойственность отношения к чему-либо, в особенности двойственность переживания, выражающаяся в том, что один объект вызывает у человека одновременно два противоположных чувства.
[3] Холстед Стрит — основная улица Чикаго, проходящая с севера на юг.
[4] Егермейстер — популярный немецкий крепкий ликёр, настоянный на травах.
[5] Эта шкала была предложена американским химиком Уилбуром Сковиллом для сравнительной оценки степени жгучести разных перцев.
[6] хабанеро или капсикум китайский — растение, плоды которого считаются одними из самых острых среди стручковых перцев, обладают сильным жгучим вкусом, признаются самыми острыми среди распространённых в культуре.
[7] энчиладас — традиционное блюдо мексиканской кухни, представляет собой тонкую лепёшку из кукурузной муки, в которую завёрнута начинка, чаще всего мясная, но может состоять и из яиц или овощей.
[8] гуахильо — вид перца стручкового острого характеризуется средней степенью остроты, в пределах от 3000 до 5000 по шкале Сковелля.
|
