 Глава 9
Пробуждение в незнакомой кровати было похоже на возвращение в 2003, или было бы, если бы Кинси когда-либо принадлежала к тем женщинам, которые пили до потери сознания, спали с кем попало и проходили на следующее утро вдоль живой стены позора. Но такой тип поведения всегда был чуждым ей. Она встретила Дэвида на вечеринке братства Альфа-Дельта-Фи в свою первую неделю учебы в Беркли[1], и они сразу стали официально встречаться. Являясь студентом-медиком третьего курса, он бы ее даже не заметил, но то, что она была новенькой в Калифорнии, и непринужденное общение привлекли его. А его манера идти к цели привлекла ее.
Теперь, казалось, она возмещала свои дни пай-девочки в колледже, пустившись во все тяжкие в Чикаго.
Осторожно, потому что крошечные отбойные молоточки стучали в ее черепе, она рассмотрела то, что ее окружало: логово Люка Алмэйда. Менее мужское, чем она ожидала, не то, чтобы она вообще размышляла об этом, с бледно-голубыми стенами и высококачественной мебелью из пихты от Итана Аллена[2] или другого высококлассного производителя мебели. Не иначе как по вкусу его бывшей жены. Постельные принадлежности защитного зеленого цвета нарушали гармонию декора, очевидно намекая на то, что Люк предпринял символическую попытку оставить свой брак в прошлом.
Она приподняла простыню. И выдохнула с облегчением. Ее узкие джинсы гармошкой собрались на коленях, но они все еще были на ней. Что касается ее топа, то он, возможно, потерял блестки, окаймлявшие его горловину, но в целом, как и следовало, прикрывал ее девочек.
Новые обрывки катастрофичных событий этого раннего утра мерцали, пульсируя отбойными молоточками в ее голове. Прошлая ночь с Люком, в которой был флирт, ощупывание и, о боже, нытье, и все только с ее стороны. Быстро вскочив, Кинси приняла сидячее положение, о чем сразу же пожалела, когда ее голова и желудок совместно выразили протест. Там было что-то еще. Что-то постыдное. Ей надо….
— Ожила.
Желудок свело от сожаления, и Кинси, со скрипом повернув голову, обнаружила Люка, стоящего в дверях. Одетый в потрепанные джинсы и обтягивающую мышцы футболку с логотипом ЧПД, он выглядел так хорошо, что рот Кинси наполнился слюной. Или возможно виной тому была тошнота.
Не помогла и попытка прикрыть глаза предплечьем. А также возвращение головы обратно на подушку. Осторожное. Сексуальность этого горячего мужчины уже отпечаталась на ее сетчатке.
— Прости. Я выселила тебя, — пробормотала она, частично в подушку.
— Не выселила, — он поставил чашку с кофе на прикроватную тумбочку, и этот звук отдался грохотом цимбал у нее в ушах. — Я добавил немного полужирных сливок. Могу добавить сахар, если хочешь.
Аромат ударил в нос, проникая внутрь и возвращая к жизни лишенные кофеина нейроны. Опираясь на один локоть, Кинси сделала глоток, закрыв глаза, когда жидкое золото приступило в своей святой работе.
— Ммм, это идеально, спасибо. Который час?
— Чуть больше семи.
Она посмотрела вверх внезапно слишком ясно осознав, что находилась в постели Люка Алмэйда, пила кофе, который он для нее приготовил, и подозревала, что она была совсем не такой собранной, как ей того хотелось бы. И были все эти воспоминания. Ужасные воспоминания.
Ох. Дерьмо.
— Меня стошнило на твои туфли прошлой ночью.
— В любом случае, они мне никогда не нравились.
— Мне очень, очень жаль, — но это было еще не все. Новый ужас проник в ее мысли, когда мутная память начала проясняться: — Ты держал мои волосы, пока я блевала. Много раз.
— Я с отличием сдал экзамен по держанию волос. Много раз делал это для Алекс, когда та была подростком. И для Гейджа, когда у того волосы были длиннее, — он подарил ей лучшую озорную усмешку, жар от которой направился прямиком в ее трусики. Которые, слава богу, все еще были на ней. — Как ты себя чувствуешь?
— Не слишком хорошо. Я не пила так много с тех пор, как… — она замялась, не желая говорить об этом.
— С тех пор, как твой бывший бросил тебя, после того, как ты протащила свою задницу через всю страну, чтобы быть с ним?
Ох, это была серия откровений с прошлой ночи, которую она смутно припоминала. Хотя, если память не подводила, именно ябеда-Алекс выдала основные подробности. Что же касается ее последнего запоя, — когда она обнаружила, что Дэвид решил пойти дальше и планировать свою жизнь без Кинси, то тогда она купила бутылку водки “Скиннигёл Айсланд Коконат”[3] и скрылась в гостиничном номере отеля класса люкс “Пенинсула” на Мичиган Авеню. Отказ пользоваться минибаром был призван, как сохранить деньги, так и избежать позора перед обслуживающим персоналом, который мог найти ее вырубившейся посреди моря крошечных бутылочек. Вместо этого, тот нашел ее в компании с одной большой бутылкой.
Несколько часов и одно проклятое похмелье спустя, Кинси сняла свою временную квартиру, чтобы иметь возможность вернуться к своей временной работе и своей временной жизни. С тех пор она несколько месяцев жила в коконе страдания, и прошлой ночью в первый раз позволила себе вырваться из него навсегда. Честно говоря, Кинси скучала по своей семье. Алекс и Гейдж приняли ее в свой уютный круг Дэмпси и, черт побери, если ей не понравилось там, возможно, даже чересчур.
— Похоже я была разговорчивой и блюющей прошлой ночь.
Люк кивнул, с неожиданным понимаем во взгляде.
— Время от времени мы все вправе позволить себе расслабиться.
— Немного сойти с ума?
— Немного сойти с ума.
— А ты немного сходил с ума…?
— Когда обнаружил, что моя жена изменяет мне? О, да. Ты все еще можешь увидеть вмятину в форме кулака на стене в гостиной. Довольно эстетично, если смотреть при правильном освещении, — он зацепился большими пальцами за карманы. — Так что там за история с твоим бывшим?
Кинси сделала вдох, чтобы собраться. Отпила кофе. Вздохнула еще раз.
— В январе он переехал сюда, чтобы стать заведующим кардио-хирургического отделения в Северо-Западном Медицинском центре. Месяц спустя я согласилась на меньшую зарплату и должность пониже, чтобы переехать сюда и быть с ним. Он бросил меня в апреле, за три недели до нашей запланированной в мае свадьбы в Напа[4].
— Ауч.
Она махнула рукой, свободной от чашки с кофе. Ее немного качнуло, но Кинси предпочла списать это на свое хрупкое физическое состояние.
— Он встретил другую. Медсестру. — Заботливую по своей натуре, полную противоположность Кинси.
— И чего же ты застряла в Чикаго?
Ответить на это “Назло” было бы жалким, но в этом была доля правды. На самом деле, Кинси отказалась доставить своему бывшему удовольствие наблюдать за тем, как она, поджав хвост, уползает обратно домой, и такое проявление упорства удерживало беспокойство ее семьи на уровне, поддающемся управлению.
— Мне нравится Чикаго. Я прощупываю возможности вернуться на западное побережье, но пока не всплывет что-нибудь стоящее, этот город подходит мне.
Пару минут Люк изучающе смотрел на нее, словно действительно не понимал эту цепочку рассуждений. Временами, она и сама едва ее понимала. После напряженной паузы, он указал на стул, с подлокотника которого свисали спортивные штаны.
— Я захватил для тебя пару вещей у Алекс. В ванной комнате есть чистые полотенца. Завтрак будет готов через десять минут.
— О, отлично, спасибо, — завтрак мог стать проблемой, учитывая непостоянство в состоянии ее внутренних органов, но после всего, ей ужасно не хотелось быть еще и плохим гостем. Хотелось бы надеяться, что он не слишком любит и нынешнюю пару обуви.
Быстро приняв душ, она надела штаны Алекс и худи с логотипом ЧПО. Вещи висели на ней, потому что у Кинси не было взрывных пропорций женщины-гладиатора, но она была благодарна за то, что избавилась от своей вчерашней одежды, по совместительству ставшей пижамой. Мистер Продуманный оставил запасную зубную щетку, так что она почистила зубы, затем расческой, найденной в одном из ящиков туалетного столика, привела в порядок свои влажные волосы. Со своей еще теплой кружкой, она спустилась вниз по ступенькам к звукам радио и запаху бекона, единственной еде, по которой она скучала, став вегетарианкой.
Крючки для фотографий, но не фотографии, висели на стене вдоль лестницы. Изгнанные воспоминания о браке Люка, предположила Кинси, ожидающие новых, которые займут их место. Она не знала наверняка, когда закончились их отношения, но то, в каком состоянии замер декор его дома, подразумевало, что он был в каком-то состоянии ожидания. Она задалась вопросом, сколько же времени потребуется ей, чтобы пережить разрыв своих отношений. Или, если на то будет воля судьбы, невыносимый соблазн подтолкнет ее к решению насладиться долей обнаженной секс-терапии.
Плохой мозг. Ей нужно было вспомнить, что Люк был работой. Заданием. И он ясно дал понять, что она — враг.
Время провести небольшую разведку на вражеской территории.
Воспользовавшись тем, что она находилась позади него, пока он готовил на кухне, оформленной в стиле пятидесятых, Кинси позволила себе внимательно рассмотреть его. Эти широкие плечи. Крепкие накачанные мышцы спины. Подтянутые бедра. Ее грудь закололо от воспоминаний о том, как удивительно было держать его в своих объятьях. Каким твердым он был для нее в тот день в раздевалке в ПО №6. Как хорошо...
— Прямо сейчас ты не относишься к числу мои любимчиков, Кинси, — сказал он, не оборачиваясь.
Вздох. Люк Алмэйда, создатель и разрушитель фантазий. Нуждаясь в минутке, чтобы восстановить свою защиту, девушка подошла к кофеварке и наполнила чашку.
— Не нравится внимание?
— Я позволил тебе расправить крылышки с календарем, и то, как ты ударила в ответ по “Триб” с помощью небольших новостей на местном телевидении, — было хорошо сыграно. Но билборды? Теперь перед пожарным отделением выстраиваются толпы наших фанаток, чтобы сфотографироваться. Не говоря уже об увеличившемся количестве просьб по разрезанию колец.
Фанатки? В ее груди вспыхнула тревога.
— Разрезанию колец?
— Пару раз в месяц женщины приходят к нам, вместо скорой помощи, чтобы снять свои обручальные кольца. Позавчера к нам пришло пять таких, вчера — почти пятнадцать, — он сердито посмотрел на нее. Сексуально, конечно же. — Им кажется, что это все равно, что развод. Разрежь кольцо и они вольны пуститься в загул. И они хотели бы загулять именно в моих руках.
Когда к ней пришла идея сделать из Люка и его команды местных знаменитостей, в процессе поднятия мнения о ЧПД и заработка денег на благотворительность, она и не подозревала, как много женского внимания это привлечет. Конечно, Люк был великолепен с множеством восклицательных знаков, и женщины должны быть слепы, чтобы не заметить этого.
Он поставил на стол тарелку с беконом и яичницей... с горкой.
— Поешь немного жирного. Это поможет твоему похмелью.
— Я не ем мяса.
— Конечно же нет, Калифорнийская девочка, — он скрестил руки и разочарованно выдохнул. — Тебе нравится побеждать, верно?
— А кому не нравится?
— Не всем так сильно, как тебе, но все нормально. Я позволю водить меня по кругу за свой член на публике, если от этого тебе станет лучше. До тех пор, пока мы оба знаем, что наедине все по-другому.
Между бедрами Кинси разлилось тепло. Наедине — это было то, чего она хотела больше всего, но его намек на то, что у нее здесь какая-то дьявольская миссия, действовал ей на нервы.
— Так вот что, как ты думаешь, я делаю? Пинаю тебя по яйцам ради собственного развлечения?
— Ради твоей карьеры. Ради твоего босса. Ради развлечения, — он пожал своими необъятными плечами. — Мне не важны твои причины. Меня волнуют только мои собственные.
— А именно сохранение твоей работы в ПО №6.
— Не верно. Защита моей семьи в ПО №6.
Странность этого снова поразила Кинси.
— Ты говорил это и раньше. Словно город или мэр стараются добраться до тебя.
Люк открыл рот, чтобы ответить, но замолк, как только вошел Уайатт, который выглядел так же устало и изнуренно, как чувствовала себя Кинси. Не говоря ни слова, Уай напряженно сведенными бровями глянул на Люка и Кинси, будто показывал, что ситуация не стоит его внимания. Мистер Кофе был его целью. Кинси отошла с его пути.
— Ты вчера не вернулся домой после закрытия бара? — спросил его Люк, обеспокоенно сжав губы.
— Я не один из младших, Люк. За мной не надо приглядывать.
— Возможно, и перестану, если ты расскажешь мне, где провел последние ночи.
Уайатт понюхал кофе, добавил в тот сливки и три кусочка нерафинированного сахара, а затем перевел свой мутный взгляд на Кинси.
— Сейчас вы наслаждаетесь временным затишьем, мисс Тэйлор, но я посоветовал бы вам убраться побыстрее, пока еще не поздно.
Не имея понятия, как на такое ответить, она выбрала нейтральное:
— Зовите меня Кинси.
— Заглянут пару ребятишек с Сэнт-Кармен, — проговорил Уайатт, направляясь к задней двери. — Я буду в гараже работать над “Камаро”.
Пару напряженных мгновений обеспокоенный взгляд Люка следовал за братом.
— Все в порядке? — спросила Кинси.
— Нет, он… — Люк как будто одернул себя, возможно, вспомнив, что говорит с той, которая не достойна его доверия. — Есть булочки с корицей. Они из Энн Сазер[5]. Чикагского заведения.
В любой другой день, она была бы всеми руками “за” такое предложение, но ее желудок перевернулся от перспективы получить еще и охлажденное тесто поверх всего, чему его подвергли прошлой ночью.
— Лучше не надо. Остановлюсь на кофе, — она присела за кухонный стол. Когда Люк уселся и подтянул к себе ее тарелку с яичницей и беконом, Кинси почувствовала приятное тепло от того, насколько по-домашнему все это было.
— Значит, ты и Уайатт живете здесь, а Гейдж и Алекс по-соседству?
Он кивнул.
— Раньше я жил здесь со своей женой, но после того, как мы разошлись, сюда переехал Уайатт. Бэк со своей девушкой, Дарси, живут в паре домов отсюда. Мы все в свое время выросли в соседнем доме и когда это место выставили на продажу, мы скинулись, чтобы выкупить его.
— А твоей матери больше нет?
— Нет, она умерла за пару лет до Шона и Логана. Рак груди.
Так же, как и мама Кинси. Если она скажет об этом, то это будет выглядеть, как попытка вызвать симпатию или втереться в доверие, — две вещи, которые она никогда не делала.
Люк покосился на нее.
— Ты слышала о правиле Салливана?
— Ты имеешь ввиду то, которое запрещает членам одной семьи служить вместе в одном военном отряде или роте?
— Да, но оно также применимо и к пожарным отделениям. Технически, Дэмпси следует разделить и направить в разные пожарные отделения, так как в случае, если будет катастрофа, то нам всем вместе придется столкнуться с ней в один день. Это небольшая гарантия того, что для близких все ограничится одним гробом в земле, а не пятью.
Кинси вздрогнула от того с какой легкостью он упомянул об опасности, с которой встречался каждый день.
— Но по закону вы не являетесь братьями и сестрами, так что к вам это не относится.
— И у нас никого нет, мы сами присматриваем друг за другом. Мы с Уайаттом работали как черти, чтобы гарантировать то, что все мы останемся в ПО №6. После смерти Шона и Логана, мы должны были быть уверены в том, что дети будут под защитой. И только мы единственные можем защитить их. А твой босс хочет взять то, что мы создали, и разорвать в пух и прах. Он так и сказал комиссару.
— Я не знала об этом...
— Да, не думаю, что ты знала. Но теперь знаешь. У меня могут быть не такие же гены, как у Шона или у любого другого из моей семьи, но по моим венам течет нечто лучшее и более сильное. Огонь и дым, и лед. Уайатт, Бэк, Алекс и Гейдж — вот те, о ком я забочусь. Я участвую в твоей дерьмовой кампании не для спасения своей задницы. А для спасения их.
Сейчас поведение Дэмпси стало проясняться. Люк был скалой, тем, кто ждал по ночам, чтобы убедиться, что его братья и сестры вернутся из города домой в безопасности, тем, чье сердце билось быстрее, с каждой секундой, которую его близкие проводили не у него на виду. Его семья была его целью в жизни.
Кинси осторожно протянула свою ладонь и накрыла его сжатый кулак.
— Я не хочу разделять вас, Люк. У меня тоже есть семья, — та, по которой она так скучала, словно ей вырвали кусок сердца. — Я просто пытаюсь выполнить свою работу.
Почти так же, как и когда она обернула свое тело вокруг него на календарной фотосессии, он, казалось, расслабился в ее присутствии. Неожиданно, Люк раскрыл кулак и переплел свои пальцы с ее. Рваное дыхание, приподнимающее мужскую грудь с каждым тяжелым вдохом, постепенно выравнивалось. Эффект, который она оказывала на него, удивил Кинси, — по своему характеру она не была спокойным человеком, так что ее способность успокоить этого вспыльчивого мужчину ошеломляла и возбуждала ее. Было что-то особенное в том, как они взаимодействовали, просто работая.
Казалось, этот момент протянулся между ними, пока внезапно не открылась задняя дверь и не ввалились два тела. Кинси подпрыгнула от их появления. Люк отпустил ее руку.
— Вы когда-нибудь слышали о том, что нужно стучать? — рявкнул он.
Вновь прибывшие, афроамериканские парни среднего подросткового возраста, изобразили смесь небольшого стыда и властного вызова.
— Мы думали, здесь Уай, — проговорил один из них, пока его любопытный взгляд скользил по Кинси.
— Смотреть прямо, солдат, — сказал Люк. Он поднялся и произвел несколько сложных удар-рукопожатие движений с каждым из ребят. Тот, что был повыше, тайком бросил еще один взгляд на Кинси, затем на Люка и усмехнулся.
— Это твой женщина?
— Вы что, перестали учить английский в школе, Антон? Правильно твоя, а не твой.
Сердце Кинси бешено застучало, хоть она и знала, что Люк просто использовал твоя/твой пример, чтобы удачно обратить внимание на грамматику, а не в самом деле заявляя, что она его.
— Вы завтракали сегодня? — спросил Люк у ребят.
— Только то дерьмо “Грейп-Натс”[6], которое нам дают по субботам, — пробормотал Антон. — И чертовы яблоки, — добавил мальчик так, словно эта зеленокожая хрень оскорбляла его до глубины души.
— Хватайте пару вилок и булочки с корицей. По одной каждому, а затем — в гараж. Уай ждет вас.
Ребята двигались по кухне со знанием, что где находится, захватили пару тарелок и вилок, а затем уселись за стол. Стоя у барной стойки, Люк смотрел на них по-отцовски, а затем перевел взгляд на Кинси.
— Можешь выбросить эту идею из своей головы, мисс Тэйлор.
Ребята посмотрели на нее так, словно забыли, что она находилась тут.
— Я — Антон, — представился Кинси высокий, не прекращая жевать. Он указал вилкой на друга. — А это — Кевин.
— А она уже уходит, — жестом “не потерплю никаких возражений” Люк положил руку на спинку ее стула. — Пошли, я подвезу тебя до дома.
— Ты не обязан…
— Это было не предложение.
Понятно. Кинси вышла, чтобы захватить свою одежду, ее кровь вскипала. Казалось, Мистер Июль сегодня был Мистером Непостоянным; в один момент белым пушистым, а в другой — холодным, как зима в Чикаго. Кинси предположила, что ощущение угрозы со всех сторон как раз может сделать тебя таким: его семья, его работа, эти ребята, с которыми он занимался. Люк явно чувствовал, будто все поставлено на карту, и что на нем лежит ответственность защитить каждого вокруг себя. Но ему не следовало при каждом удобном случае обращаться с ней, как с бездушной и заинтересованной только в пиаре дамочкой.
Захватив свои джинсы и рубашку, Кинси встретилась с Люком в его пикапе, даже не удивляясь тому, что этот самый мужественный из мужчин владел “Шевроле Сильверадо” с турбодизельным восьмицилиндровым двигателем. Меньшее количество цилиндров по-видимому могло быть воспринято, как оскорбление. В мучительной тишине, за исключение ее указаний направления, они поехали к ее дому на Эри в районе Ривер-Норт. Люк вел так, словно едет по вызову на пожар пятого ранга[7], лавируя между машинами, очевидно чрезвычайно сосредоточенный на том, чтобы выкинуть ее из своей жизни. Десять минут холодного, как из морозилки, воздуха между ними, дующего из автомобильного кондиционера, но внутри тело Кинси горело огнем тысячи солнц, способных разрушить планету.
Кем, черт побери, этот парень себя возомнил? Она совсем скоро покончит с этой работой, только вот не в его постели (имеется ввиду игра слов, в англ. “покончить с работой” — “put job to bed” — дословно “положить работу в постель” — прим.пер.) с его твердым телом, раздвигающим ее ноги, пока он словно поршень будет входить в нее, двигаясь этими подтянутыми бедрами и — проклятье! Самое время закругляться с формированием нового имиджа ПО №6; изменением мнения об одном мудаке, и переходить к проектам, в которых болванов было как можно меньше.
Дерьмовая ситуация с парковками в Чикаго не подразумевала наличия свободных мест у ее дома, но к удивлению Кинси, Люк включил аварийку и обошел вокруг машины, подходя к пассажирской стороне. Он открыл дверь, глядя вверх на навес с надписью “Корпоративные квартиры Бёрнхам”.
— Временное пристанище?
— Временное все, — огрызнулась она и, выходя из машины, проигнорировала его протянутую руку. Она раздраженно промаршировала ко входу в здание, мысленно заклиная себя спустить все на тормозах. Просто войти внутрь. Просто... ох, будь он проклят! Она повернулась и потопала назад. Ткнула пальцем в его твердую грудь, угодив прямо в мышцы..
— Я взялась за эту работу, Люк, потому что она была лучшей из всех, что я могла получить в городе, куда переехал мужчина, с которым я планировала провести остаток своей жизни. Теперь причина бросить все и переехать сюда не является частью уравнения, но это не значит, что мне следует забить на все и перестать быть профессионалом. Тебе может не нравится это, но это — то, что я делаю. Решаю большие долбаные проблемы.
— Как я?
— Как ты.
Это могло бы быть такой отличной сценой завершения диалога, если бы этот приводящий ее в бешенство мужчина был достаточно порядочным, чтобы оставить за ней последнее слово. Но затем она предположила, что определение порядочности распространялось на столько далеко, на сколько это было выгодно Люку Алмэйда. Потому что в то время, как он отлично справлялся с тем, чтобы быть одним из самых порядочных людей, которых она знала…
Пример А: его семья.
Пример В: эти дети из приюта.
Пример С: он держал ее волосы и гладил шею, пока у нее выворачивало внутренности прошлой ночью.
… не было ничего и отдаленного приличного в том, как его гранитно-твердое тело с ловкостью прижало ее к двери грузовика. А что касается доказательства его возбуждения, прижимающегося к ее животу?
Не порядочно, но порядочного размера.
Более чем порядочного размера.
— Тебе повезло, что сейчас цели твоей работы совпадают с моими, Кинси, — мощные руки будто заключили ее в ловушку по обе стороны. Сладкое дыхание, наполненное запахом сахара и корицы, коснулось ее губ. — Но когда ты надрываешь свою сладкую попку на моей территории, в моем пожарном отделении, в моей кровати… — он провел губами по ее уху. — Когда ты проходишь в радиусе пяти миль от моего тела, которое становится таким чертовски твердым для тебя, крошка, ты должна отложить в сторону свою работу и позволить мне самому все контролировать.
В ней вспыхнуло удовольствие, но оно сразу же погасло от разочарования. Люк Алмэйда ничем не отличался от Дэвида. Еще одно ничтожество, которое чувствует угрозу со стороны сильной женщины.
И “крошка”? Честно говоря, в такого мужчину трудно даже поверить.
— А что если я хочу отложить в сторону свою работу и продолжить действовать тебе на нервы, Алмэйда?
Он потерся своей грубой от щетины челюстью об ее щеку. Желание свернулось глубоко в ее животе. Очень глубоко.
— Думаю, я могу принять то, что ты будешь верховодить, при условии, что ты готова провести равное этому время подо мной.
Ох, мамочки.
— Трудно добиться такого баланса. Всегда кто-нибудь будет чувствовать себя проигравшим.
— Значит, ты еще не делала этого правильно, — сказал он перед тем, как накрыть своим идеальным ртом ее губы и показать ей, как все может быть правильно. Их языки сплелись, сражаясь друг с другом, толкаясь вперед и отступая. Разделяя доминирование и капитуляцию, контроль и подчинение.
Никаких проигравших. Люк Алмэйда просто фантастически целовался.
Слишком быстро он оторвал свои фантастические губы от нее. Этот стон, который она услышала, раздался из ее горла? Конечно же, нет.
— Ты останешься в городе на Четвертое июля?
Она кивнула, все еще ошеломленная этой чувственной атакой.
— После полудня мы будем на одном пляже по Северной Авеню, неподалеку от волейбольных кортов. Одень так мало одежды, насколько это возможно, оставаясь в рамках приличия.
Возмущение выдернуло Кинси из сводящей с ума сексуальной дымки, но, как она уже поняла, этот раздражающий мужчина был на десять шагов впереди нее.
— Я буду в едва прикрывающих плавках.
Она рассмеялась. Отличный способ разрядить обстановку, мистер Алмэйда. Даже когда туман в ее сознании рассеялся, возникла потребность кое-что прояснить.
— Знаешь, пока работаем вместе, Люк, мы должны сохранять чисто профессиональные отношения, — или более профессиональные, чем были между ними сейчас.
Его глаза засветились весельем.
— Просто прошу тебя позависать на пляже, Кинси. И не волнуйся, у нас будет компания, так что тебе придется держать свои шаловливые ручонки при себе.
Правильно, потому что с ее руками были проблемы. Дьявольски ухмыльнувшись и подмигнув, Люк направился обратно к водительской стороне своего грузовика.
Не так быстро, мистер.
— Ты ничего не забыл?
— Не думаю.
— Как на счет извинений за свое идиотское поведение ранее?
Он прищурил свои потрясающие голубые глаза.
— Я думал, что только что это сделал.
Этот поцелуй, возможно, и заслуживал высший балл по шкале Рихтера в том, что касалось создания влажности, воспламенения трусиков и затвердевания сосков, но она была недовольна тем, как быстро извинения закончились.
Все это отразилось на ее лице.
Вернувшись в ее личное пространство, мужчина провел большим пальцем по челюсти девушки, не отрывая взгляда от ее глаз.
— Прости, что вел себя как мудак, Кинси. Не стесняйся выводить меня из себя в любое время.
Потом он сжал ее задницу, и на какое-то мгновение слова одного из тех мальчишек всплыли в ее памяти: Это твой женщина?
Пока ее ягодица была стиснута его грубой рукой, ее гормоны скандировали: Черт, да!
— А сейчас иди выспись, чтобы избавиться от похмелья, мисс Тэйлор.
—————————
[1] Беркли — Калифорнийский университет в Беркли — государственный исследовательский университет США, расположенный в Беркли, старейший из десяти кампусов Калифорнийского университета.
[2] Итана Аллена (американский мебельный бренд с мировым именем производит полный ассортимент мебели и аксессуаров, основанная в 1932 году эта марка заслужила известность благодаря высокому качеству, вниманию к деталям, безупречному стилю.
[3] “Skinnygirl Island Coconut” / “Скиннигёл Айсланд Коконат” — водка с сочным ароматом кокоса с примесью цитрусовых.
[4] Напа — округ Калифорнии в области залива Сан-Франциско, практически полностью занятый одноимённой долиной, известной на весь мир своими виноградниками и вином.
[5] Энн Сазер — ресторан в Чикаго, который существует уже более 60 лет и знаменит своей домашней едой и теплой атмосферой.
[6] “Грейп-Натс” Grape-Nuts — известная марка производителя готовых завтраков из зерновых.
[7] пожар пятого ранга — самый высокий ранг пожара, который предполагает сложную обстановку, и работу 15 отделений.
|
