Монография предназначена для историков, антропологов, культурологов, искусствоведов, а также всех, кто интересуется Средневековьем и историей религии
Скачать 5.36 Mb.
|
Святая Жанна д’Арк в «Мистерии об осаде Орлеана» (О.И. Тогоева)Статья посвящена образу святой Жанны д’Арк в "Мистерии об осаде Орлеана". Проанализировав текст "Мистерии", можно убедиться в том, что он не укладывается в рамки заложенного жанра по нескольким причинам. Как известно, мистерия должна содержать рассказ о библейском сюжете либо носить агиографический характер, то есть повествовать о более локальном сюжете или о жизни местнопочитаемого святого. Однако содержание "Мистерии об осаде Орлеана", создававшейся в 30-е – 70-е годы XV века, не отнесено на много веков назад, а главная героиня, Жанна д’Арк, вовсе не святая. Исходя из этого, можно предположить, что произведение, написанное в то время, когда она была признана еретичкой, целенаправленно отнесено к жанру, предполагающим религиозное содержание и значение. Действительно, авторы, создававшие мистерию, называют Жанну д’Арк "божественным творением" и "святой рукой Господа", а также заключают, что "она исполнена благочестия, святости и доброты". Дальнейшее повествование также подтверждает, что образ ее наполнен чертами, присущими святому: она с достоинством принимает трудности, выполняя свою особую миссию на Земле, одинока в своих страданиях и выступает в роли воина Христа, совершая свои деяния по воле Господа. Таким образом, "Мистерия об осаде Орлеана" представляет собой синтетическую мистерию, вобравшую в себя сразу несколько средневековых жанров. Письменные источники каких жанров мы используем, желая побольше узнать о святых эпохи Средневековья? Прежде всего мы обращаемся к житийной литературе, к материалам канонизационных процессов, к трактатам теологов, к сборникам чудес, откровений и видений, наконец, к мистериям. Все эти тексты обладают своими отличительными свойствами и жанровыми особенностями, которые хорошо известны специалистам и позволяют судить как о конвенциональности того или иного произведения, так и о соответствии жизнеописания конкретного героя определенному набору признаков, которые в целом и являются характеристикой истинного средневекового святого (так называемым агиографическим каноном)277. Вместе с тем нам прекрасно известны случаи, когда вполне конвенциональные сочинения той или иной эпохи рассказывали о различных вариантах сомнительной или официально не подтвержденной святости. Это мог быть, к примеру, трактат теолога, ставившего под вопрос личные качества уже, казалось бы, канонизированного героя, как это произошло с De probatione spirituum, созданным Жаном Жерсоном в 1415 г. в ходе Констанцского собора, участники которого были призваны в числе прочего пересмотреть материалы процесса о признании святости Бригитты Шведской. Это могло быть и письменное предостережение от излишне поспешной пропаганды деяний местного провидца, как случилось с Эрминой Реймсской, книгу видений которой тот же Жан Жерсон не рекомендовал в 1401 г. к публичному распространению278. Не менее интересными, с точки зрения изучения особенностей формирования представлений о святости, могут оказаться и материалы канонизационных процессов, которые, тем не менее, не привели к официальному признанию того или иного святого: к ним относятся, к примеру, документы об Агнессе Пражской (1211-1282) или о Жанне-Марии де Майе (1332-1414)279. То же самое можно сказать и о средневековых жизнеописаниях тех людей, кто не был канонизирован в соответствующий период (как Маргарита Венгерская (1242-1271), житие которой было создано уже в XV в.)280, или тех, чья святость не была подтверждена, как это произошло с Джованни Коломбини (1300-1367), основателем ордена иезуатов, получившим собственное житие в XV в., беатифицированным в XVI в. папой Григорием XIII, но так и не канонизированным281. Попытки понять, как представляли себе святость и ее отличительные признаки люди прошлого, могут привести нас также к изучению текстов, далеких, на первый взгляд, от агиографического канона, но, тем не менее, рассказывающих о людях, почитавшихся их современниками как святые. К ним относятся, в частности, весь комплекс источников, представляющих собой различные жизнеописания Карла Великого282, или «Хроника Анонциады», созданная в 1550-1560 гг. и повествующая об истории религиозного ордена Анонциады (Благовещения), но в действительности представляющая собой житие неканонизированной на тот момент Жанны Французской (1464-1505), первой супруги Людовика XII283. Однако иногда мы сталкиваемся с ситуацией, когда содержание произведения не соответствовало его формальным признакам. Когда автором оказывался выбран совершенно конвенциональный жанр, традиционно используемый в Средневековье или в раннее Новое время для описания жизни святого, но при этом само сочинение рассказывало о, казалось бы, весьма далеких от проблем святости событиях и явлениях. Именно такой случай и будет интересовать меня в данной статье. На его примере я попытаюсь проследить, сохранялось ли в подобных произведениях влияние существовавшего на тот момент агиографического канона и, таким образом, можно ли причислять их к, условно говоря, житийной литературе. *** В центре моего внимания будет находиться одна средневековая мистерия – «Мистерия об осаде Орлеана», создававшаяся, вне всякого сомнения, в самом городе на протяжении весьма продолжительного времени284. Первый вариант текста, в окончательном виде насчитывающего более 20 тысяч строк, датируется специалистами 1430-ми гг. В 1450-е гг. к нему оказался добавлен весьма обширный пролог, а в 1470-е гг. была, насколько можно судить, проведена общая редактура всего произведения, которую выполнил ее последний автор285. Единственный сохранившийся до наших дней манускрипт «Мистерии» хранится ныне в Апостолической библиотеке Ватикана286 и датируется мною 1516-1520 гг.287 «Мистерия об осаде Орлеана» прекрасно известна историкам и литературоведам – прежде всего потому, что этот текст, по единодушному мнению исследователей, никак не укладывается в рамки заявленного жанра. Иными словами, специалисты категорически отказываются видеть в нем собственно средневековую мистерию. Связано это в первую очередь с несоответствием содержания «Мистерии об осаде Орлеана» традиционной классификации произведений этого жанра, которые исследователи условно делят на две большие группы. К первой из них относятся так называемые библейские мистерии: многочисленные «Страсти Христовы» (Passions), «Мистерия Ветхого Завета» (Mystère du Vieil Testament), «Непорочное зачатие Девы Марии» (Conception Nostre Dame), «Деяния апостолов» (Actes des Apôtres) и прочие сочинения, посвященные описанию жизненного пути Иисуса Христа и Его деяний, направленных на спасение человечества. Вторая группа объединяет агиографические мистерии, отличающиеся от библейских более локальным сюжетом и повествующие о местнопочитаемых святых (о св. Клименте в Меце, св. Лазаре в Отёне, св. Мартине в Туре), о святом покровителе той или иной профессиональной корпорации (о св. Винсенте у виноделов или свв. Криспине и Криспиниане у сапожников) или о защитнике от природных катаклизмов (например, о св. Себастьяне как защитнике от чумы)288. Что касается «Мистерии об осаде Орлеана», то она изначально, т.е. уже в самой первой своей редакции, оказалась посвящена весьма специфическому сюжету. Речь в ней шла о Столетней войне и о героической борьбе жителей города с англичанами, осадившими Орлеан 12 октября 1428 г. К весне 1429 г., когда дофин Карл (будущий Карл VII) смог прислать на помощь орлеанцам собранное им войско, противостояние длилось уже около семи месяцев. Однако с королевской армией в город прибыла Жанна д’Арк, и ее присутствие настолько вдохновило защитников, что всего за неделю (с 29 апреля по 8 мая 1429 г.) осада была снята, и англичане ушли из-под стен Орлеана. Именно эти события и оказались подробно описаны в «Мистерии», которая заканчивалась призывом Жанны учредить праздник в честь освобождения города и отмечать его каждый год289. Военно-политическая направленность нашего текста, казалось бы, прежде всего указывает на то, что он никак не соответствовал формальным признакам своего жанра. Во-первых, его сюжет не имел никакого отношения к жизнеописанию Христа, что требовалось от мистерий библейского цикла. Во-вторых, несмотря на то, что он – как практически все иные мистерии – повествовал об исторических событиях, эти последние не относились к далеким временам. Напротив, в «Мистерии об осаде Орлеана» рассказывалось о совсем недавнем прошлом: ее возможные зрители и слушатели, населявшие город во второй половине XV в., являлись если не очевидцами снятия осады, то ближайшими потомками непосредственных участников военных действий. Наконец, на момент завершения «Мистерии» в 1470-х гг. ее главная героиня, Жанна д’Арк, не была еще официально признана святой, в отличие от героев любой иной средневековой мистерии, посвященной деяниям какого-либо местного или профессионального патрона. И все же более тщательный текстологический анализ «Мистерии об осаде Орлеана» указывает на то, что ее автор (вернее, последний из авторов, проведший общую редактуру текста) относился к своей героине как к истинной святой, пусть пока еще и не канонизированной. Об этом свидетельствуют прежде всего эпитеты, которыми он ее награждал, а также тот особый акцент, который он делал на ее удивительных деяниях, начиная с «чудесного» путешествия «во Францию» на встречу с дофином Карлом и заканчивая собственно военными подвигами в Орлеане и его окрестностях: все они также проходили у нашего автора по категории «чудес» (merveille, miracle, chose divine)290. Не менее важна была для нашего автора и тема двух чудесных «знаков», данных Жанной в подтверждение своей Божественной миссии. Он подробно останавливался на обстоятельствах первой встречи девушки с дофином, во время которой она якобы узнала Карла в толпе придворных, а кроме того раскрыла ему содержание его тайной молитвы (так называемый королевский секрет)291. Победа, одержанная под Орлеаном, также являлась для автора «Мистерии» знаком избранности Девы, поскольку после снятия осады все без исключения окружающие поверили в то, что Жанна была «божественным творением»292 и истинным пророком, ибо она верно предсказала исход решающего сражения293. Автор именовал свою героиню «святой рукой Господа»294 и заключал свой рассказ о ней такими словами: «Она исполнена благочестия, святости и доброты, и я всегда буду говорить о ее святости»295. Последующая судьба Жанны – ее гибель на костре – описывалась в «Мистерии» как «мученичество» (martire)296. Отношение к Жанне д’Арк как к пусть и не канонизированной, но все же святой, зафиксированное в «Мистерии об осаде Орлеана», не должно нас особенно удивлять. Несмотря на то, что данное произведение создавалось на протяжении второй половины XV в., т.е. в то время, когда вопрос об официальном признании святости французской героини еще не стоял на повестке дня, для жителей Орлеана, как представляется, он был уже решен раз и навсегда. Свидетели снятия английской осады с города и их ближайшие потомки искренне верили, что только святая Дева могла избавить их от смертельной опасности. О подобной трактовке ее личности и деяний свидетельствовал весь комплекс текстов, созданных в это время в Орлеане. Сюда относились и официальные документы (прежде всего, городские счета), и частные письма и дневники, и хроники, и художественные произведения. К ним же примыкала и «Мистерия об осаде Орлеана», авторы которой полностью поддерживали местную традицию почитания Жанны д’Арк297. Единственное, что остается действительно не совсем ясным: почему им было столь важно именовать свое сочинение мистерией. Данное название, насколько можно судить, не было придумано post factum, напротив, именно оно фигурировало во всех самых ранних свидетельствах о существовании нашего текста298, оно же значилось на самом первом фолио дошедшего до нас кодекса299. Очевидно, что в слово «мистерия» изначально был заложен некий особый смысл, и нам стоит попытаться его разгадать. При этом решение проблемы, как мне кажется, упирается вовсе не в соответствие или несоответствие интересующего нас сочинения формальным признакам жанра, на что до сих пор обращали исключительное внимание исследователи. Речь должна вестись не столько об общем содержании произведения, сколько о строении его сюжета, об основных структурообразующих элементах текста. Только в этом случае, на мой взгляд, мы оказываемся в состоянии отследить крайне любопытные метаморфозы того, что при иных обстоятельствах можно было бы назвать обычной рифмованной хроникой300, как это принято делать, к примеру, в отношении анонимной «Хроникой Лотарингии»301 или «Вигилий на смерть Карла VII» Марциала Овернского, созданных в 1472-1484 гг. и представлявших собой стихотворное переложение французской хроники Жана Шартье *** Несмотря на свое сугубо историческое содержание, при ближайшем рассмотрении «Мистерия об осаде Орлеана» оказывается глубоко религиозным произведением. Это касается и ее структуры, и целей, которые ставили перед собой ее авторы, и в конечном итоге ее содержания. Очевидно, что у этого сочинения не существовало никаких полных аналогов среди предшествующих ему по времени французских мистерий302, однако данное обстоятельство не должно мешать нам рассматривать его как вполне соответствующее заявленному жанру. Вне всякого сомнения, «Мистерия» повествовала о выдающихся исторических событиях, память о которых была еще совсем свежа как в самом Орлеане, так и во всем Французском королевстве. Но все эти события, согласно общему замыслу, которому четко следовали сменявшие друг друга на протяжении 1430-1470-х гг. авторы, происходили с жителями города, с пришедшими им на помощь королевскими войсками, а также с их противниками-англичанами исключительно по воле Господа, что полностью соответствовало содержанию любой иной мистерии303. Высшие силы вмешивались в жизнь и дела людей, дабы оказать помощь и спасти своих истинных сторонников. Иногда – как это бывало описано в библейских мистериях – Господь лично являлся своим приверженцам, в прочих же случаях Он оказывал помощь опосредованно, при помощи избранного Им героя, каковым считался любой средневековый святой304. Ту же самую ситуацию мы наблюдаем и в «Мистерии об осаде Орлеана», где на Небесном Совете, в присутствии Девы Марии и святых покровителей Орлеана Эверта и Эньяна, Иисус Христос выносил решение об оказании помощи терпящим поражение в войне французам и намеревался послать к ним Жанну д’Арк, миссия которой, таким образом, получала благословение Свыше305. Каким же образом Христос узнавал о том, что его верным сторонникам нужна Его помощь? Здесь важным элементом в построении сюжета любой мистерии оказывалась молитва о спасении, обращенная к самому Господу или – что встречалось в средневековых текстах, возможно, даже чаще – к Деве Марии306. Точно так же выстраивали свое повествование и авторы «Мистерии об осаде Орлеана»: Спаситель обещал помочь французам после молитвы, с которой обращался к Нему дофин Карл307. Господь отправлял на землю своего посланника, архангела Михаила, который предупреждал Жанну о принятом на Небесном Совете решении и о возложенной на нее отныне миссии. Сцена эта, в деталях описанная в «Мистерии», являла собой аналог сцены Благовещения, в которой девушка уподоблялась самой Деве Марии, защитнице всего человечества308. Впрочем, в облике Жанны, какой она представала перед читателями и слушателями «Мистерии», было достаточно и совершенно ясно прочитываемых христологических мотивов. Трудный и исполненный страданий путь героини к победе был вполне сравним со Страстями, в конце которых ее – как и самого Иисуса Христа – ждала мучительная гибель от рук врагов, а затем – обещанное ей место в Раю309. Избранный ею путь также сопровождался многочисленными искушениями, призванными нарушить данный обет: сюда относились и предложение остаться в Вокулере, исходившее от капитана местной крепости Робера де Бодрикура310; и испытания, которым она подвергалась в Шиноне и Пуатье в ходе допросов, учиненных ей королевскими советниками и теологами311; и прямые оскорбления, которые она претерпевала от врагов-англичан, преодолев предыдущие трудности и добравшись вопреки всему до осажденного Орлеана312. В ходе исполнения своей миссии, Жанна, согласно «Мистерии об осаде Орлеана», оставалась – как и Христос – абсолютно одинокой, но – так же, как и он – упорно продвигалась к поставленной цели, осознавая всю сложность избранного пути313. И как смерть Спасителя оказывалась искуплением грехов всех людей, гибель Жанны на костре становилась расплатой за спасение Французского королевства и его жителей, истинных – по сравнению с англичанами, ведущими себя « хуже сарацин»314, – христиан315. Даже сугубо военная направленность деятельности Жанны д’Арк в действительности не слишком далеко уводила авторов «Мистерии» от основной для них религиозной темы. С их точки зрения, девушка оказывалась прежде всего воином Христа, а потому ее миссия была свята по определению316. Впрочем, как я уже указывала выше, авторы не стремились лишь констатировать данный факт: объяснению, почему они считают свою героиню святой, было уделено в тексте достаточно места. В то же самое время Жанна представала в «Мистерии» и как вполне земная женщина, которой свойственны минуты слабости и даже гнева. Она очень жестко реагировала, к примеру, на похищение англичанами ее герольда и прямо угрожала им расправой, если ее посланец не будет возвращен живым и здоровым и если они не снимут осаду и не покинут Францию317. Она искренне расстраивалась из-за обидных кличек, которыми награждали ее враги318, хотя и предпочитала находить утешение в молитве, демонстрируя и в данном случае поистине христианское смирение319. Учитывая двойственный образ Жанны, а также описанные в «Мистерии об осаде Орлеана» события, характер святости главной героини следует, вероятно, назвать политическим. Данное обстоятельство влечет за собой, однако, следующий закономерный вопрос: кто из героинь прошлого – реальных или, скорее, литературных – мог послужить для наших авторов прототипом для создания подобного персонажа? Первым и единственным, рассматривавшимся в специальной литературе вариантом являлась в данном случае легендарная царица амазонок Пентесилея, хорошо известная во Французском королевстве прежде всего благодаря истории военной помощи, оказанной ею жителям осажденной Трои, от которых французы на протяжении всего Средневековья вели свое происхождение320. В своей неопубликованной диссертации, посвященной формированию образа Жанны д’Арк в художественной литературе XV в., американская исследовательница Дебора Фрайоли высказывала предположение, что авторы «Мистерии об осаде Орлеана» (или один из них) могли использовать в качестве образца для подражания «Историю о разрушении великой Трои», созданную Жаком Миле в 1452-1454 гг.321 Ее главным доводом в пользу этой гипотезы являлось прежде всего то, что речь в обоих произведениях шла об осаде города и о помощи, оказанной его жителям женщиной. Не менее важными обстоятельствами Д. Фрайоли полагала общее орлеанское происхождение авторов двух мистерий, а также светский, а не религиозный характер этих последних322. Как мне представляется, основной минус данной концепции заключается, как это ни удивительно, в отсутствии явного интереса к Пентесилее в источниках XV в., посвященных Жанне д’Арк. В этих текстах мы не встречаем прямых уподоблений Орлеанской Девы античной героине. Единственное косвенное сравнение содержалось в «Защитнике дам» Мартина Ле Франка, созданном в 1440-1442 гг.: в IV книге поэмы, посвященной восхвалению способностей и достижений самых различных представительниц женского рода, в том числе – их воинского искусства, автор упоминал и царицу амазонок, и спасительницу Франции323. Чуть более активно данная аналогия использовалась во французских сочинениях раннего Нового времени: в «Корабле добропорядочных дам» Симфорьена Шампье 1503 г.324, в «Неприступной крепости женского достоинства» Франсуа де Бийона 1555 г.325, в «Комментариях» Жака де Мейера 1561 г.326 Не менее важным представляется мне и то обстоятельство, что описания характеров Пентесилеи в «Истории Трои» и Жанны д’Арк в «Мистерии об осаде Орлеана» весьма сильно разнились. Там, где Дева плакала из-за оскорблений и предавалась молитве, царица амазонок предпочитала действовать и отвечать словом и делом, что для французской героини оказывалось совершенно недопустимым327. Более того, Пентесилея, согласно Жаку Миле, осознавала свою мощь и власть328 и получала истинное удовольствие от самой битвы329, тогда как Жанна в большинстве случаев доверяла непосредственное руководство тем или иным сражением окружавшим ее военачальникам330. Любопытно отметить при этом, что Дебора Фрайоли, высказывавшая идею об использовании истории Пентесилеи в качестве прототипа для создания образа Жанны в «Мистерии об осаде Орлеана», вполне допускала и обратный ход вещей. Жак Миле, живший в Орлеане и учившийся в местном университете, прекрасно знал реальные обстоятельства снятия осады с города в мае 1429 г. Таким образом, он сам мог использовать образ Жанны в качестве прототипа для своей героини. Возможно, именно из ее истории он позаимствовал идею о том, что Пентесилея являлась последней надеждой осажденных троянцев, а также приписал ей совершенно особое отношение к собственному знамени, которым славилась и Орлеанская Дева331. В этой ситуации, как мне представляется, не менее и даже более вероятным прообразом главной героини в «Мистерии об осаде Орлеана» вполне могла стать совсем другая героиня древности – библейская Юдифь332. Ее история – как и история легендарной царицы амазонок – была известна во Франции XV в. очень хорошо, а ее сравнение с Жанной д’Арк пользовалось в это время огромной популярностью у авторов, писавших о Деве333. Более того, сама эта аналогия возникла в интересующих нас текстах прежде всего в связи со снятием осады с Орлеана: как Юдифь избавила родную Ветулию от захватчиков, так и Дева освободила орлеанцев от англичан334. Вместе с тем следует, безусловно, отметить, что в «Мистерии об осаде Орлеана» подобное сравнение не использовалось, да и в прочих текстах, созданных местными авторами, уподобление Жанны Юдифи появилось позднее, уже в XVI-XVII вв.335 Тем не менее, около 1450 г. во Франции была создана «Мистерия Ветхого Завета», составной частью которой стала «Мистерия о Юдифи и Олоферне»336. Ни одного рукописного кодекса с этим произведением до наших дней не дошло, но нам известны три самые ранние печатные издания, датирующиеся 1500, 1520 и 1542 гг. Мы также знаем, что «Мистерия» пользовалась большой популярностью у публики и неоднократно представлялась на подмостках337. Таким образом, мы можем осторожно предположить, что это сочинение было известно авторам (или, скорее, последнему автору) «Мистерии об осаде Орлеана» – точно так же, как и «История о разрушении великой Трои». Структура и содержание «Мистерии о Юдифи и Олоферне», как мне представляется, оказывались при этом значительно ближе к «Мистерии об осаде Орлеана», нежели творение Жака Миле. Здесь, в частности, вовсе отсутствовали сцены, действие которых разворачивалось на Небесах338, но во множестве имелись описания военных действий, призванные прежде всего продемонстрировать силу Господа и его решающую роль в судьбах людей339. Юдифь же, как и Жанна д’Арк под Орлеаном, становилась тем оружием, которое избирал для своих целей Всевышний340. Весьма схожей являлась и общая концепция обоих произведений. Для авторов «Мистерии об осаде Орлеана» было характерно восприятие французов как единой нации, что для текстов XV в. все еще оставалось достаточно редким явлением341. Точно так же описывались в «Мистерии о Юдифи и Олоферне» и жители библейской Ветулии, ставившие знак равенства между собой и всем израильским народом342. Более того, наиболее важным сюжетным элементом в обеих мистериях оказывалась не просто военное и политическое противостояние этого единого народа захватчикам, но борьба двух религий – язычников и иудеев, «сарацин» и христиан – в которой главные героини выступали олицетворением истинной веры343. Как следствие, общим мотивом являлось и описание вражеского войска как варваров, для которых не существовало ничего святого, которые не почитали кодекс ведения войны, но интересовались лишь вопросом личной наживы344. Наконец, победа над врагом в обеих мистериях приписывалась не главным героиням, но самому Богу. В отличие от Пентесилеи, Юдифь не погибала в лагере Олоферна, а Жанна – под стенами Орлеана. Напротив, после завершения возложенной на них Свыше миссии обе они возвращались в свои города, дабы восславить Господа и торжественно отметить освобождение от захватчиков345. Любопытно, однако, отметить, что эпизод с учреждением в Орлеане праздника в честь победы над англичанами, которым завершалась «Мистерия об осаде», возможно, опирался на другое сочинение орлеанского происхождения – на так называемую «Хронику 8 мая», посвященную собственно описанию первого такого торжества, состоявшегося 8 мая 1429 г. Один из двух сохранившихся манускриптов этого короткого текста датируется концом XV в.346, а потому последний автор «Мистерии» вполне мог быть с ним знаком. В обоих сочинениях именно Жанне д’Арк приписывалась честь основания праздника 8 мая. Иными словами, по мнению их авторов, девушка руководила не только военной кампанией, но и всеми мероприятиями, связанными с ее увековечиванием в памяти потомков. Не случайно Дева напрямую уподоблялась здесь двум местнопочитаемым святым – Эверту и Эньяну: именно ей эти два бывших епископа Орлеана буквально передавали город из рук в руки, делая ее, таким образом, новым покровителем города347. Согласно «Хронике 8 мая», по приказу Свыше они приходили на помощь Деве, и атакующие англичане могли видеть их на городских стенах среди прочих защитников348. Тот же самый сюжет присутствовал и в «Мистерии об осаде Орлеана», где Господь лично посылал свв. Эверта и Эньяна на помощь Жанне д’Арк и местным жителям349. Таким образом, к уже отмеченным выше возможным составным элементам образа Орлеанской Девы в «Мистерии» – христологическим, мариологическим и ветхозаветным – следует, очевидно, добавить и сюжеты локальной агиографии, весьма удачно использованные последним автором нашего текста. Как следствие, из-под его пера вышла некая синтетическая мистерия, вобравшая в себя элементы самых разных средневековых произведений этого жанра (или, вернее, групп произведений). Она оказалась выстроенной с учетом сюжетных особенностей «Страстей Христовых», «Мистерий о Деве Марии», истории Юдифи и местных агиографических легенд. Точно так же и образ главной героини превратился у наших авторов в собирательный. Вероятно, ни один из них не претендовал на то, чтобы официально объявить Жанну д’Арк святой, ибо она не была еще официально канонизирована. Однако никто не мешал им почитать ее как местную святую – как новую покровительницу их родного города. Пример «Мистерии об осаде Орлеана», как мне кажется, лишний раз подтверждает ту простую истину, о которой уже писал в свое время Грехам Ранналз, подробно анализировавший «Мистерию о Юдифи и Олоферне» и другие «профанные» сочинения данного жанра350. Наша классификация средневековых литературных произведений слишком несовершенна, она является одновременно слишком схематичной и слишком жесткой, поскольку не позволяет с должным вниманием отнестись к тем текстам, которые выпадают из придуманных нами самими рамок. Василий Ульяновский (Киев) |
Похожие:
 | Монография предназначена в первую очередь для научных работников, аспирантов, а также для тех, кто интересуется развитием современной... |  | Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся... |
| Книга предназначена студентам, аспирантам и преподавателям вузов. Адресуется также профессиональным политикам и политологам, будет... | | Книга предназначена студентам, аспирантам и преподавателям вузов. Адресуется также профессиональным политикам и политологам, будет... |
| Книга предназначена для специалистов в области антиковедоведения и международных отношений, преподавателей и студентов гуманитарных... | | Учебное пособие предназначено для всех финансово-экономических специальностей и вузов и может быть использовано студентами, магистрантами,... |
| Методическое пособие предназначено для руководителей учреждений дополнительного образования, а также специалистов, ведущих мониторинговую... | | Учебное пособие предназначено для системы последипломного образования специалистов в области общественного здоровья и управления... |
| Книгу написанную живым языком в манере беседы (с изменениями и дополнениями сделанными автором для русского издания), с интересом... | | Мационных технологий, технических наук, филологии и истории, искусствоведения, педагогики и политологии, экологии и психологии. Сборник... |