Монография предназначена для историков, антропологов, культурологов, искусствоведов, а также всех, кто интересуется Средневековьем и историей религии
Скачать 5.36 Mb.
|
Святые против Казанского ханства: «чудесная» история казанской войны. (М.В. Моисеев)Одной из наиболее ярких страниц русской истории середины XVI века стало покорение Казанского ханства. Уже в восприятии современников оно обрело большое значение. С. О. Шмидт справедливо пишет в своей статье 1985 г., посвящённой памятным датам Московского царства: «Падение Казанского ханства произвело ошеломляющее впечатление на современников и осталось едва ли не самой запомнившейся славной датой истории России XVI столетия»1076. По мнению М. Б. Плюхановой покорение Казани имело непреходящее значение не только как победа над старым противником, но и что важнее как символ обретения царства1077 Покорение Казани разворачивается в трёх плоскостях: исторической, политической и сакральной. Политическая плоскость – это наиболее очевидное проявление. Оно фиксируется в разнообразных источниках. Для этой области отражения процесса свойственна транспорентная концепция, которая основывается на факте шертования хана Мухаммед-Эмина, казанской светской знати и духовенства. Весь «политический народ» ханства клялся перед представителями московского великого князя в том, что хана себе они будут получать только из его рук1078. Этот акт 1519 г. имел важнейшее значение для всего комплекса объяснений русско-казанских отношений. Уже начиная с 1521 г. избрание хана, минуя московское посредничество, определяется как измена. Именно поэтому самой распространённой инвективой против казанцев становится определение их «изменниками». Следуя этой логике, казанская война 1545 – 1552 гг. призвана искоренить измену и восстановить законное правление, но никак не является грубым вмешательством во внутренние дела суверенной державы1079. Параллельно с этим заметно, как в рамках общерусского летописания происходило конструирование исторической памяти взаимоотношения русских и татар. В русле этой работы был заново осмыслен образ князя Всеволода Большое Гнездо1080. Теперь он представляется победителем татар и покорителем поволжских земель вплоть до Каспийского моря. Любопытно, что эти два метода рассмотрения взаимодействия русских и татар Среднего Поволжья в определённый момент конкурировали друг с другом и очевидно создавались разным группами интеллектуалов. Не вдаваясь в подробности можно с уверенность говорить о том, что светские специалисты, занимавшиеся посольскими делами, создали «политическую теорию» покорения Казанского ханства. Но было ещё одно пространство в котором разворачивалась история «казанского взятия» - это пространство сакрального и магического. Именно рассмотрению его и посвящено мое сообщение. Наиболее концентрировано эти сюжеты изложены в «Казанской истории» и «Троицкой повести о взятии Казани». Для автора «Казанской истории» бесспорен тот, факт, что Бог на стороне русских, и он карает изменных татар и их ханов1081, но ему приходилось искать объяснение тому, что русские терпят поражения. И ему это удалось. Всё дело в том, что казанцы «От праотецъ своих благословени быша — от Исава и от Исмаила прегордаго — питатися оружием своимъ», а русские – «от кроткаго и смиреннаго изыдохом праотца нашего Иякова, тѣмъ силно не можемъ противитися и много смиряемся пред ними»1082. И естественным образом «беззакония наши перед Богом» ослабляли способность к сопротивлению, основой которой было «оружие крестное». Следующим шагом автора «Казанской истории» стало представление набегов казанцев вторым «Батыевым нашествием», отягченным чертами религиозной войны. Татары обвиняются в насильствах против священников и монашествующих, а также в систематической практике исламизации пленных1083. Таким образом, борьба с Казанским ханством приобретает характер защиты не только Русской земли, но и православной веры. Именно в условиях высокой религиозной напряженности разворачивается процесс «казанского взятия», причём для рассматриваемого памятника битва с татарами начинается не военными походами, а царской молитвой: «И всегда с постом моляшеся Богу день и нощь и мало сна приемляше, Давыдски слезами своими постелю свою омакаше…»1084. В «Троицкой повести о взятии Казани» проводится параллель с Куликовской битвой. Перед походом царь Иван, как и его предок великий князь Дмитрий Иванович, посещает Троице-Сергиев монастырь. Царь возносит молитву Создателю перед образом Троицы, а затем преклоняет голову перед мощами Сергия Радонежского и совершает молитву ему. После молитвенного делания Иван Васильевич получает благословение от настоятеля монастыря1085. Следствием обращений к Богу, Богородице и «новых всѣх святых чюдотворцев рускихъ» стала присяга на верность горной черемисы1086. От черемисских старейшин русские узнали о знамениях предсказывающих скорое падение Казани и христианизации края: «И слышахом гласы прекрасно поющих, яко во время церковнаго пѣния, а поющих не видѣша; единаго же токмо видѣвше стара каратуна вашего, рекше, калугера, ходяща ту со крестом и на вся страны благословляюще, и кропяще, и с образом яко любующа мѣсто и размѣряюща, идѣже поставитися граду»1087. Люди слышали колокольный звон, обоняли благовония. Эти видения поразили и казанских вельмож, их жён и детей: «Многажды бо и от велмож нѣцыи сами в полудни видяху и жены их, и дѣти, играюще, и градние стражие в нощи того же калугера, по стѣнам казанским града ходяща и крестомъ град осѣняюща, и таковою же водою на четыре страны кропяща…»1088. Эти видения насторожили казанскую знать, они старались скрыть эти факты от простолюдинов, но очень оживлённо обсуждали в своем кругу, прибегали к помощи волхвов. Однако волхвы тоже засвидетельствовали приближение окончания дней мусульманского царства: «О горе нам, яко приближается конецъ нашему житию, и вѣра христианская будетъ здѣ…». Выход из этой ситуации они видят следующий: «…от себе пошлите мужы мудры и словесники к московскому самодержцу, могущих умолити его и укротити»1089. Согласно волхвам русскому царю от казанцев нужно лишь смирение и служба. Эти слова не смирили власти Казани, а напротив, вызвали против волхвов репрессии, результатом которых стало прямое обращение их к народу. Так тайное стало явным. Окончательным ударом по уверенности хана Сафа-Гирея стало пророчествование скорого конца Казанского ханства его же старшей женой1090. Итак, в «Казанской истории» разворачивается картина апокалипсических ожиданий казанцев. Пьер Гано упоминает в связи с этим пророчество Мефодия Патарского, а так же то, что ногаи «Казанской истории» сообщают о предупреждении турецкого султана о возможности скорого конца мусульманского мира1091. Однако необходимо заметить, что эти эсхатологические ожидания среди татар в «Казанской истории» имели не только литературный источник. В посольских книгах по связям с ногайской ордой сохранилось изложение речи турецкого посла перед ногаями: «А сказывают, государь, с тем прислал: в наших деи басурманских книгах пишетца, что те лета пришли, что русского царя Ивана лета пришли, рука ево над бусурманы высока»1092. Впрочем, французские исследователи склоны считать эти сообщения фальшивкой подготовленной для оправдания захвата Казани, хотя и затруднялись с определением авторства1093. Но этот факт в любом случае указывает на связи автора «Казанской истории» в московской приказной среде. Картина давящего ожидания неминуемой трагедии была дополнена историей о бесе, которое рассматривалось, как третье знаменье. Место действия автор определял в «неком улусе» на берегу Камы в пустом городище, которое «русь имѣнуетъ бѣсовское городище». Бес этот живет на старом «молбище жертвенном» болгар, само это место имело общеказанское значение: сюда сходились люди со всей казанской земли. Был он настолько силён, что сторонников своих исцелял, а противников мог погубить. Именно к его совету решила прибегнуть казанская царица, пославшая к нему сейида1094 с вопросом: «…аще одолѣет царь Московский и великий князь Казанью или казанцы ему одолѣютъ»? Дальнейшее изложение не оставляет сомнений в том как воспринимал ислам автор Казанской истории: «И до 9-го дни, падше, лѣжаху на земли, молящеся, иереи бѣсовскии, не востающе от земли, от мѣста, мало ядуще, да не умрут з гладу. И в десятый день, в полудне, едва отозвася имъ глас от бѣса в мечети…»1095 Это эмоциональное, драматическое описание указывает на то, что ислам вера бесовская. Верховный сейид Казани, по нисходящей линии связанный с пророком Мухаммедом – объявляется бесовским иереем, а сам бес обретается не в безызвестном мольбище – а в мечети! А чтобы сомнений у читателя уже не оставалось, то далее автор устами беса сообщает, что успехи и неудачи казанцев связаны именно с ним. Но власть его над этими местами закончилась: «…отхожду бо от васъ в пустая мѣста и непроходная, прогнанъ Христовою силою, приходитъ бо сюда со славою своею и хощетъ воцаритися в земли сей и просвѣтить ю святымъ крещением». И с этими словами (спустя некоторое, но не большое время) явился чёрный дым и из мечети вылетел «змий огнен» и полетел на запад. Весь этот отрывок, как кажется, прозрачен для комментирования. Вряд ли могут оставаться сомнения в том, что ислам есть сатанинское измышление. Но, автор не случайно поселяет беса-змея в старом месте болгарском и придает ему вид змея. Ведь, как мы помним само основание Казани связано со змеями: «И глаголют мнози нѣцыи: преже мѣсто то было издавна гнѣздо змиево, всѣм жителем земли тоя знаемо. Живяху же ту, въ гнездѣ, всякия змии и единъ змий, великъ и страшенъ, о двою главахъ: едину главу змиеву, а другую волову. И единою главою человѣки пожираше и звѣри и скоты, а другою главою траву ядяше. А иныя змии около его лежаше, живяху с ним есяцеми образы. Тѣмъ же и не можаху человѣцы близ мѣста того жити свистания ради змиина и точания ради ихъ, но аще и недалече кому путь лежаше, иным путемъ обхожаше, аможе идяху»1096. Царь же Саин (Батый) любил эти места и пообещал ему очистить от змей некий волхв, который и умертвил пресмыкающихся «бѣсовским дѣйствомъ». Итак, змеи, колдовство и бесовщина – суть Казанской земли, которая вместе с тем «зело пренарочито: и скотопажно, и пчелисто, и всякими земляными сѣмяны родимо, и овощами преизобилно, и звѣристо, и рыбно, и всякого угодия житейскаго полно». То есть с точки зрения повествователя прекрасная казанская земля находится в плену: сначала у змей и чудищ, затем у царя Саина, и наконец, у «срацинской веры». Один из смыслов «Казанской истории» - это история освобождения пленённой земли от злых сил, победить которые может только «слово Христово», а уж потом борьбы с исламом. Итак, уже до похода царя Ивана Васильевича судьба Казанского ханства была предрешена. Об этом свидетельствовали многочисленные видения свидетелями, которых были казанские вельможи, жёны их и дети. Ожидание близкого конца наполняло жизнь казанцев, могущество хана и его верных мужей, пиры, вся эта атмосфера декаданса – всё должно было подчеркнуть читателю решённость судьбы прегордого царства. Хан и его вельможи сами отрезают пути для спасения. Последним аккордом в этом в своеобразном вступлении стала история о бесе, оберегавшем казанскую землю и покинувшем её. Силы зла покидают Казань, земля сама принимает очищение от Христа и поэтому победа православного царя неизбежна. В этом контексте важнейшая роль царя – молитвенник. Поэтому Иван Васильевич усиленно молится не только перед началом похода, но и в течение всей компании. Но усиленные молитвы, апокалипсические видения казанской знати не приводили к быстротечной сдачи Казани. Бои физические сменялись, боями нематериальными. Князь А. М. Курбский писал: «…чары творили и великую плювию наводили, яко скоро по облежению града, яко солнце начнет восходити, взыдут на град, всѣм нам зрящим, ово престарѣвшися их мужи, ово бабы и начнут вопияти сатанинские словеса, машущее одеждами своими на войско наше и вертящееся неблагочиннѣ. Тогда абие восстанет вѣтрец и сочинятся облаки, аще бы и день ясен зело начинался, и будет такий дождь, и сухие мѣсца в блато обратятся и мокроты исполнятся»1097. Спасением от татарского колдовства стал крест с частицей подлинного Креста Господнего1098, который был спешно привезен из Москвы. После чего священники совершили чин освещения вод погружением в них самого Честного Древа. В. М. Лурье указывает, что подобное чинопоследование восходило к «константинопольскому городскому обычаю празднования Изнесения Древ Честнаго и Животворящего Креста», а сам этот праздник был установлен для защиты от мора и профилактики болезней, А. М. Курбский же описал этот ритуал, осуществляемый для очищения от злых чар1099. Итогом этого действия стало бесследное исчезновение «чар поганских»1100. Решительным же вкладом в дело победы стал визит иноков Троице-Сергиева монастыря к царю. Монахи привезли с собой «образ живоначалния Троицы и пресвятыя Богородици со двѣма апостолы — видѣние Сергиа чюдотворца, и просвиру, и воду святую»1101. Именно с этого момента, по словам автора «Казанской истории»: «…благочестивому царю от Господа радость и побѣда даровашеся. И нача недоставати во градѣ пушечнаго зелия до толика, яко ни единою стрелити, и прискорбни бывше казанцы до смерти»1102. Накануне «казанского взятия» происходит серия чудесных видений среди воинов царского войска. Всего этих последних чудес в «Казанской истории» три. Первое видение случилось с тяжелораненым боярским человеком, который «…у града лежаше, за туры, боленъ, язвами изнемогая, и мало от болѣзни в сонъ тонокъ свѣденъ быстъ». В этом состоянии дрёмы или лёгкого забытья он увидел яркий свет над Казанью в котором на «воздусѣ» стояли 12 апостолов. К ним с востока подошёл «…муж свѣтел стар во одежди святительской, великимъ же свѣтомъ сияя», оказавшийся святым Николаем Мирликийским. Святой Николай обратился к апостолам с просьбой: «Ученицы Христовы, молите Спаса Христа и благословите мѣсто сие, и освятится град, и да вселятся в немъ православнии людие и во вѣки поживут». Апостолы предложили Николаю совершить совместную молитву, что бы она стала более действенной. Обратились они на восток и начали совершать молитву и скоро пришёл им с небес глас, сообщивший, что Господь их услышал и отныне «…буди благословенъна земля сия и град сей, и да прославится на мѣсте семъ имя мое, Отца и Сына и Святаго Духа». После этих слов апостолы и святой Николай благословили Казань и казанское место и «невидимы быша»1103. Второе чудо также было связано со святым Николаем. Во сне воину царского двора явился святой и начал будить его. Он призывал воина идти к царю и призывать того «дерзновенно» приступать к городу «всяко сумнѣние отложа, без всякаго страха, не леняся, в праздникъ пресвятыя Богородицы честнаго ея Покрова, Богъ бо предает ему град сей и противныя ему срацыны». Однако боярин решил, что это не истинное видение, а простой сон1104 и никому не рассказал о видении. Тогда святой Николай вновь явился и подтвердил истинность видения и потребовал исполнить свое повеление. После этого воин сообщил о чуде самодержцу. Третье чудо было связано с Сергием Радонежским. Некому воину приснилось, что он в Казани и видит он старца в ветхих ризах идущего и лично очищающего («метущу») улицы, площади, дома и храмы. Святой обратился к воину: Самъ убо аз измету их, заутра бо у мене многия гости будут здѣ: велиции, силнии, богатии и убозии». Уже после взятия города от выживших после штурма казанцев стало известно, что и они неоднократно видели старца, который город крестом осенял и мёл его улицы1105. Очевидно, что все эти видения, по мнению создателя «Казанской истории», должны были подвести итог процессу освящения казанской земли, изгнания из неё бесовских сил. Сначала местные жители стали свидетелями колокольного звона, затем бес, покровитель ханства, покинул свое пристанище. Святой Николай упросил апостолов благословить Казань и после совместной молитвы Господь принял ее в свое лоно. После этого святой назначил правильную дату для штурма Казани, ну а Сергий Радонежский совершил неприметное чудо, он словно дворник выметал нечисть из всех уголков города предуготовляя его к захвату царскими войсками1106. Естественным образом в «Троицкой повести о взятии Казани», памятнике, по мнению А. Н. Насонова написанном не позднее лета 1553 г. келарем Троице-Сергиева монастыря Адрианом Ангеловым1107, к роли Сергия Радонежского привлечено большее внимание. Царь обязательно молится преподобному Сергию, благодаря его за победы. Сергий вместе со своими учениками выступает как поручитель за землю Русскую перед Богом1108. Однако каталог чудес, приведенный Адрианом Ангеловым в целом такой же, что и в «Казанской истории»1109. Очевидно, что для него более существенным моментом стали не чудеса, а роль посредника перед Богом, которую исполнил преподобный Сергий. Русские интеллектуалы постарались осмыслить масштаб победы над Казанским ханством уже непосредственно сразу после события. И Адриан Ангелов, и князь Андрей Курбский отдавали себе отчёт в том, насколько это оказалось значительным успехом царской политики. Однако они не выходили за рамки сложившихся русско-татарских отношений. Автор же «Казанской истории» отрефлексировал это событие полностью и погрузил его в более широкий контекст борьбы христианства с исламом. Удивительным образом автор преодолевает татарофобию с помощью неприятия ислама. Один из положительных образов, этакий идеальный вассал, татарский царь Шах-Али, сами казанские воины противостоящие силе русского царя – это отважные бойцы, да и сама «казанская земля» - прекрасна: «зело пренарочито: и скотопажно, и пчелисто, и всякими земляными сѣмяны родимо, и овощами преизобилно, и звѣристо, и рыбно, и всякого угодия житейскаго полно». Неудивительно, что одна из заключительных глав носит название «Похвала граду Казани». У всего этого есть один единственный недостаток – изначальная неправда и «служение скверному Бахмету»1110. Все эти интенции заставили автора по-иному изложить историю «казанского взятия», найти иную систему образов, ввести новые образы и смыслы. И если центральная идея заключена в том, что казанская война – это война Господа направленная на очищение прекрасной земли от захвативших её сил зла и служения Бахмету – представляется ясной, то ряд других идей, заключённых в произведении еще нуждаются в осмыслении. Среди образов щедро разбросанных в этом произведении особо стоит оговорить образ казанских женщин. Удивительно, но «Казанская история» оказывается очень богата на женские персонажи, особенно ярким, конечно, является образ «красносолнечной царицы» Сююн-бике, неоднократно привлекавшей внимание исследователей1111. Но не единственный! Совсем недавно на это обратил внимание французский исследователь Пьер Гано. С его точки зрения, такое обилие женщин в произведении отчасти объясняется завистью русских к многожёнству татар1112. Но не это главное. Далее автор отмечает роли женщин Казани, не только как объекта желаний, но и активных участниц политического процесса. Не проходит он стороной и магическую роль женщин и их способность мотивировать мужчин к стойкому сопротивлению1113. Не стремясь объяснить эту особенность «Казанской истории» Гано находит параллели в русской литературе, вспоминая Задонщину и знаменитый плач Ярославны из «Слова о полку Игореве». Однако, исходя из наших представлений, о том, что «Казанская история» - это произведение, осмысливающее эту историю в новом масштабе, вряд ли стоит, даже соглашаясь, ограничиваться приведенными наблюдениями. Так же вряд ли при анализе этого произведения возможна феминистическая герменевтика и выделение женского голоса удачно примененная Ричардом Бокемом при анализе казалось бы насквозь мускулинизированных текстов Священного Писания1114. Сложность подобных интерпретаций заключена не только в том, что автор этих строк не чувствует себя готовым к такому интеллектуальному подвигу, но и в том, что в анализируемом произведении мы сталкиваемся с описанием татарских женщин выполненным автором, который вполне возможно и не видел их. Скорее логично предполагать, что используя женские образы, создатель «Казанской истории» прибегал к практике русской литературы1115. Мир русской женщины XV – XVI века, не смотря на исследования, так и не стал нам понятен. Чаще сего женщина понимается в рамках семьи, в которых у неё вполне определенная роль. По сути, жена выступает заместителем мужа, его «со-трудницей» в деле организации домашнего хозяйства. Так же, жена выступает «регулятором эмоциональных отношений в семье». Она заступница за провинившихся детей, она же отвечает за семейную благотворительность1116. В определенном смысле, революцию в понимании роли и места женщины в русском обществе XVI века зафиксировал Ермолай-Еразм в «Повести о Петре и Февронии» главным персонажем, образцом нравственной чистоты и воли является женщина - Феврония1117. Но насколько эти идеи повлияли на автора «Казанской истории»? Или же автор отталкивался от своей концепции падения Казани, как фактора очищения ее от скверны. В таком случае для него наибольшую роль играла женская способность интуитивного постижения реальности. Ему была важна женская способность чувственного восприятия. В русских источниках именно женщины чаще всего способны к видениям. Используя эти традиционные представления автор «Казанской истории» выводит образ женщин, которые предчувствуя скорый конец «нечестивой» Казани пытаются выступить заступницами и миротворцами1118, но судьба царства уже решена и отвратить ее никто уже не может. Таким образом, русские книжники предпринимают попытки осмыслить «Казанское взятие» сразу же после этого события. Первоначально избранные авторские стратегии погружали эту победу в контекст длительного противостояния русских и татар. Так, для Адриана Ангелова, вероятного автора «Троицкой повести о взятии Казани», весь этот поход представляет собой несомненную параллель походу Дмитрия Донского на Куликово поле. И эта победа ставит точку (или восклицательный знак) в этой затянувшейся борьбе. Стержнем, соединяющим эти события, является преподобный Сергий Радонежский, который вместе со своими учениками выступает поручителем за Русскую землю перед Господом Богом. Такое измерение «казанского взятия» легко укладывается в национальные рамки и его значение не выходит за рамки Русского государства. Князь А. М. Курбский предлагает уже более широкое понимание казанской победы. Для него это важное достижение в деле борьбы с исламом и татарами, причём, несмотря на свою склонность к крестоносным идеям, его скорее волнует окончательное решение татарского вопроса. Эти его размышления, достойные специального исследования, погружают историю казанского взятия в более широкий контекст Восточной Европы. Автор же «Казанской истории» стремится придать этому событию общемировое значение. Он выводит его за рамки узкого местечкового противостояния, для него – это борьба христианства с исламом и, шире Добра и Зла. С его точки зрения прекрасная казанская земля была изначально покорена злыми силами, изгнание змей, совершенное волхованием отдало землю эту окончательно бесам. Поклонение «скверному Бахмету», который для автора «Казанской истории» не отличим от бесов, элемент этой злокозненной оккупации. Поэтому борьба русских – это не борьба с татарами, а борьба за их спасение. Царь и его войска идут не завоевывать, а освобождать казанскую землю. При таком понимании главнейшая задача царя не столько руководить военной операцией, сколько молитвенное «сопровождение». Именно поэтому царь Иван молится и слёзно умиляется, как воин он почти не упоминается в «Казанской истории». Однако именно молитвы царя привлекают содействие высших сил. Такое единение людей и святых обеспечило освобождение Казани от зла и вернуло ее в светлый, гармоничный мир. |
Похожие:
 | Монография предназначена в первую очередь для научных работников, аспирантов, а также для тех, кто интересуется развитием современной... |  | Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся... |
| Книга предназначена студентам, аспирантам и преподавателям вузов. Адресуется также профессиональным политикам и политологам, будет... | | Книга предназначена студентам, аспирантам и преподавателям вузов. Адресуется также профессиональным политикам и политологам, будет... |
| Книга предназначена для специалистов в области антиковедоведения и международных отношений, преподавателей и студентов гуманитарных... | | Учебное пособие предназначено для всех финансово-экономических специальностей и вузов и может быть использовано студентами, магистрантами,... |
| Методическое пособие предназначено для руководителей учреждений дополнительного образования, а также специалистов, ведущих мониторинговую... | | Учебное пособие предназначено для системы последипломного образования специалистов в области общественного здоровья и управления... |
| Книгу написанную живым языком в манере беседы (с изменениями и дополнениями сделанными автором для русского издания), с интересом... | | Мационных технологий, технических наук, филологии и истории, искусствоведения, педагогики и политологии, экологии и психологии. Сборник... |