В. А. Скачилов (ответственный редактор) И. М. Гвоздикова М. Г. Рахимкулов В. В. Сидоров с 68 сохраним выцветшие строки / сост. В. А. Скачилов. Уфа: Башкирское кн изд-во, 1988. 216 с, ил
Скачать 3.01 Mb.
|
М. Рахимкулов ВЕЛИКИЙ САТИРИК О БАШКИРИИ Немало русских писателей побывали в Башкирии. Изучая жизнь народа, в многочисленных художественных произведениях они широко отобразили различные ее стороны. У истоков литературного содружества русского и башкирского народов стоит великий Пушкин, по словам М. Горького, — «начало всех начал». Интерес русских писателей к Башкирии особенно усилился после отмены крепостного права, в пореформенную эпоху, когда колонизация края, выразившаяся прежде всего в варварском расхищении башкирских земель, достигла своего апогея. Это довело коренное население, да и многих крестьян-переселенцев, до грани разорения и обнищания. Царское правительство стремилось к насильственному насаждению в Башкирии «русского элемента», дабы окончательно пресечь свободолюбивый дух башкирского народа. «Общественное мнение» обрабатывалось весьма сомнительными «идеями». Дело дошло до того, — иронизирует Н.В. Ремезов, — что «пустили в обращение гениальную идею», будто «земля для башкир составляет бремя, от которого нужно их избавить, чем и облагодетельствовать дикарей, и что громадное скопление поземельной собственности у них только тормозит экономическое развитие и производительность края»1. Против разнузданного ограбления башкирского парода выступила прогрессивная общественность России, демократическая интеллигенция. В разоблачении «урывателей» башкирских земель значительную роль сыграла передовая русская литература. М.Е. Салтыков-Щедрин и Г.И. Успенский, Л.Н. Толстой и Д.Н. Мамин-Сибиряк, Ф.Д. Нефедов и П.И. Добротворский, Н.В. Ремезов и другие русские писатели выразили свой гневный протест против неслыханного грабежа природных богатств Башкирии, мужественно защищая права и интересы коренного населения. В многочисленных прозаических произведениях различных жанров, в страстных публицистических статьях писатели разоблачали «героев» хищений — помещиков, чиновников, купцов, разного рода дельцов-кулаков и их сановных покровителей. С едким сарказмом писал о гнусном попустительстве и даже поощрении царским правительством ограбления башкирского народа Михаил Евграфович Салтыков-Щедрин (1826 — 1889). Ему, правда, не довелось побывать в Башкирии, но великий сатирик прекрасно знал положение дел в Уфимской губернии по произведениям русских писателей, статьям и корреспонденциям столичных периодических изданий. Обличительные статьи уфимских публицистов-демократов Н.В. Ремезова и П.И. Добротворского о местных «помпадурах» дали М.Е. Салтыкову-Щедрину особенно ценный фактический материал о грабеже природных богатств Башкирии, который сатирик остроумно использовал в своих произведениях «Дневник провинциала в Петербурге» (1872), «За рубежом» (1880 — 1881), «Пестрые письма» (1884 — 1886), а также в эпистолярии. Работая в 1873 — 1883 годах землемером в Уфимской губернии, Николай Владимирович Ремезов (1855 — 1915) за десять лет вдоль и поперек изъездил Башкирию, хорошо изучил подноготную многих крупных хищений и смело разоблачал грязные махинации «дельцов» и власть имущих в своих статьях и двух довольно объемистых книгах, вышедших в восьмидесятые годы прошлого века под одинаковым названием — «Очерки из жизни дикой Башкирии», но с разными подзаголовками — «Быль в сказочной стране» (издана в Москве в типографии И.П. Кушнерова в 1887 году и переиздана с дополнениями в той же типографии в 1889 году) и «Переселенческая эпопея» (издана там же в 1889 году). Об этих книгах Н.В. Ремезова В.И. Ленин писал в своей работе «Развитие капитализма в России» (1899): «Очерки из жизни дикой Башкирии» — живое описание того, как «колонизаторы» сводили корабельные леса и превращали «очищенные» от «диких» башкир поля в «пшеничные фабрики». Это такой кусочек колониальной политики, который выдержит сравнение с какими угодно подвигами немцев в какой-нибудь Африке»2. В течение почти полувека выступал в столичных и провинциальных газетах с публицистическими статьями и обличительными корреспопденциями уфимский литератор Петр Иванович Добротворский (1839 — 1908). Выпустил он также несколько книг бытовых рассказов и очерков из жизни Башкирии. «Что это за прекрасный народ»3, — писал он о башкирах. Особенно значительна его книга «В глуши Башкирии" (Екатеринбург, 1901). «Самарская газета» писала: «Сборник состоит из десяти небольших по объему, но больших по своим литературным достоинствам рассказов, написанных блестящим оригинальным пером человека, детально изучавшего природу Башкирии, народную жизнь, ее течение, быт народа, его нравы, обычаи, религиозное мировоззрение, понимающего его экономические и духовные нужды и вложившего в эти рассказы всю свою любовь к ним»4. Однако смысл своего скромного литературно-журналистского труда сам П.И. Добротворский видел прежде всего в обличительно-публицистической деятельности. Не случайно В.Г. Короленко, лично знавший писателя, назвал его «мужественным работником печати»5. А в одной из журнальных статей было сказано еще весомей: «Башкирия осталась бы в конце концов без башкир, если бы над хищниками не грянул гром со столбцов «Санкт-Петербургских ведомостей», где выступил П.И. Добротворский... Письма Добротворского о башкирских дельцах были своего рода «Губернскими очерками», имея в виду те бесправие и грабеж, какие изобличались ими»6. Сравнение статей П.И. Добротворского с «Губернскими очерками» М.Е. Салтыкова-Щедрина, разумеется, преувеличение, но выступления уфимского публициста-демократа, действительно, получили широкий общественный резонанс. В частности, как пишет об этом автор примечаний к новейшему изданию собрания сочинений М.Е. Салтыкова-Щедрина в двадцати томах С.А. Макашин, летом 1880 года, перед отъездом великого сатирика за границу, в ряде газетных статей было раскрыто дело о расхищении высшими чиновниками империи казенных земель в Уфимской и Оренбургской губерниях. Большинство статей было написано П.И. Добротворским. По словам самого П.И. Добротворского, дело обстояло так: на его разоблачительные корреспонденции в «Неделе» обратил внимание министр внутренних дел Михаил Тариелович Лорис-Меликов (1825 — 1888), стоявший тогда — в 1880 — 1881 годах — во главе Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия. Граф-министр был известен как «бархатный диктатор», ибо проводил политику «волчьей пасти и пушистого лисьего хвоста» — беспощадного террора в отношении революционеров и уступок либеральной части общественности. М.Т. Лорис-Меликов доложил об этих корреспонденциях в «Неделе» Александру И. Царь повелел сенатору М.Е. Ковалевскому подвергнуть ревизии Уфимскую и Оренбургскую губернии. Итак, правительство вынуждено было назначить сенаторскую ревизию, поскольку огромные хищения башкирских земель с ценным корабельным лесом получили широкую огласку. Вернувшись из-за границы, М.Е. Салтыков-Щедрин по поводу предстоящей ревизии писал 18 октября 1880 года известному критику и мемуаристу Павлу Васильевичу Анненкову: «...ревизия сенаторская коснется и Уфимской губернии. Выплыло нечто ужасное. Из 420 тысяч десятин казенных оброчных статей осталось налицо только 18 десятин. Остальное все роздано. Говорят, государя это поразило. Любопытно, что-то сделает сенаторская ревизия и какие будет иметь последствия. Государю представляли об отчуждении степи, а отчуждали корабельные леса. Стало быть, практиковался обман. Ежели Вы читаете «Голос», то сегодняшний № должен Вас поставить на настоящую точку. Найдите и прочтите. Это одно из самых крупных событий, и ужасно любопытно, успеют ли его проглотить и скомкать или же ему суждено иметь развитие. Ливен уже струсил и предлагает отдать дар назад (он получил, между прочим, 1000 десятин корабельного леса), но покуда еще не берут. Как бы то ни было, но Лорис-Меликов за это одно дело уже заслуживает величайшей признательности»7. М.Е. Салтыков-Щедрин имел в виду опубликованную 18 октября 1880 года в газете «Голос» передовую статью «Санкт-Петербург, 17 октября 1880 года», в которой говорилось о том, что продажа земель в Уфимской и Оренбургской областях произведена незаконно. Сенатор Михаил Евграфович Ковалевский (1829 — 1884), с которым М.Е. Салтыков-Щедрин был близко знаком, зарекомендовал себя человеком неподкупным и честным. Ревизией были обнаружены недостатки во всех сферах государственного управления на местах, вскрыты серьезные злоупотребления служебным положением чиновников во главе с начальником края Н.А. Крыжановским и правителем его канцелярии А.Д. Холодковским в деле расхищения башкирских земель. Однако вскоре начались интриги против самого М.Е. Ковалевского. Его положение усугублялось усилением реакции после событий 1 марта 1881 года (убийства народовольцами Александра II) и непрочным состоянием правительства М.Т. Лорис-Меликова, организовавшего сенаторские ревизии. В этих условиях последняя часть проверки М.Е. Ковалевского оказалась скомканной. В числе достигнутых результатов ревизии явилась ликвидация оренбургского генерал-губернаторства с увольнением в отставку Н.А. Крыжановского, его помощника А.Д. Холодковского, директора временного отдела Министерства государственных имуществ Ф.Д. Климова, управляющего государственными имуществами Уфимской губернии Ивашинцева. «Высочайшее неодобрение» было выражено министру государственных имуществ П.А. Валуеву, который также вынужден был подать в отставку. Раздача башкирских земель чиновникам прекратилась. Но незаконно отнятые угодья не возвратили башкирам и припущенникам (башкирские припущенники — крестьяне из разных губерний России, поселившиеся — «припущенные» — на землях башкир-вотчинников). Сенаторская ревизия Уфимской губернии подтвердила все факты крупных земельных хищений и выявила причастность к ним самых высокопоставленных лиц губернии и крупных чиновников Петербурга. Честный ревизор М.Е. Ковалевский не спасовал даже перед таким влиятельным сановником, как Н.А. Крыжановский. Николай Андреевич Крыжановский (1818 — 1888) более пятнадцати лет, в 1865 — 1881 годах, был Оренбургским генерал-губернатором. По словам даже консервативного царского чиновника, министра государственных имуществ П.В. Валуева, Н.А. Крыжановский был «топорный государственный муж». Как администратор он проводил агрессивную внешнюю политику на Востоке. Его деятельность в качестве начальника Оренбургского края, в состав которого входили Уфимская, Оренбургская, Самарская губернии и Казахстан, отмечена авантюристическими мерами, вызвавшими волнения уральских казаков, башкир, припущенников. Он был организатором наиболее крупного в истории края расхищения башкирских земель, которое осуществлялось в двух формах: в виде «покупок» вотчинных земель на основе правил от 10 февраля 1869 года и льготной продажи, вернее — раздачи, казенных угодий генералам и высшим чиновникам согласно положению от 4 июня 1871 года. В обоих случаях грубо нарушались законы: покупки совершались с использованием подлогов и насилий, а вместо казенных участков чиновникам раздавались жизненно важные крестьянские угодья. Все это явилось причиной падения генерал-губернаторства Н.А. Крыжановского, который без прошения был уволен со службы. Особенно пагубную роль в расхищении башкирских земель сыграл правитель канцелярии Оренбургского генерал-губернатора Аполлон Дмитриевич Холодковский. Пользуясь доверием Н.А. Крыжановского и его безразличием к гражданским делам, А.Д. Холодковский, прозванный временщиком, заправлял всеми делами Оренбургского края. Им был разработан проект раздачи башкирских земель чиновникам Оренбургской губернии. А чтобы легче осуществить проект, он включил в список и представителей высшей бюрократии обеих столиц. Вслед за крупнейшими сановниками следовали генерал-губернаторы: туркестанский — К.П. Кауфман и оренбургский — Н.А. Крыжановский, получившие по десять тысяч десятин самой богатой и плодородной башкирской земли «с ее серебристыми речками, изобилующими форелью». За ними следовал сам А.Д. Холодковский, затем все остальные по нисходящей служебной линии. Привыкший чутко реагировать на все важнейшие социальные явления своего времени, М.Е. Салтыков-Щедрин не мог не откликнуться и на вопиющие безобразия, которые творились в Башкирии с попустительства правительства. Тем более, что кроме печатных источников он имел возможность получить интересующие его сведения и из первых уст — от М.Е. Ковалевского, своего близкого знакомого. Надо полагать, сатирик достаточно хорошо был осведомлен о лихих проделках Н.А. Крыжановского и А.Д. Холодковского. Во всяком случае, судя по некоторым его произведениям и письмам, он прекрасно знал многие подробности расхищений башкирских земель. Так; в письме от 20 апреля 1881 года одному из своих постоянных адресатов известному публицисту Михаилу Матвеевичу Стасюлевичу М.Е. Салтыков-Щедрин пишет: «Автор статьи об уфимских землях и о Климове просит меня получить за него гонорар в том размере, который установлен в «Порядке» для подобного рода статей. Поэтому не соблаговолите ли Вы распорядиться о доставлении мне этого гонорара, так как я сам не могу явиться за ним лично в контору. Автор статьи — лицо вполне компетентное. Фамилию его я назову Вам при свидании»8. Речь идет о статье «Письма из провинции», напечатанной за подписью «П. И.» 10 января 1881 года в газете «Порядок», издававшейся М.М. Стасюлевичем. В ней вскрываются злоупотребления с казенными землями в Уфимской губернии. Статья, очевидно, потому и не подписана полной фамилией автора, что в ней говорится о злоупотреблениях крупных чиновников и, в частности, управляющего по земельному устройству государственных крестьян Министерства государственных имуществ Ф.Д. Климова. Заманчиво предположить, что под инициалами «П. И.» скрывается Петр Иванович Добротворский, и тогда можно было бы говорить о знакомстве его с М.Е. Салтыковым-Щедриным, но, к сожалению, пока нет документальных доказательств. Тем не менее, тот факт, что автора статьи «об уфимских землях» сатирик знал лично, весьма знаменателен. В крупном сатирическом произведении М.Е. Салтыкова-Щедрина «За рубежом», написанном в результате поездки автора летом — осенью 1880 года в Германию, Швейцарию, Францию и Бельгию и воссоздавшем глубоко критическую картину политической жизни, нравов, культуры современной писателю Западной Европы, немало места уделено русской действительности, в частности, затронут и нашумевший в то время вопрос о хищениях башкирских земель. Так, в третьей главе произведения автор приводит беседу рассказчика с горой Юнгфрау (девушка — немецк.) и противопоставляет красоте девственной горы сатирическую картину той печальной участи, какая постигла бы ее, если бы она оказалась в Башкирии: «Вот, Юнгфрау, говорил я, кабы ты была в Уфимской губернии, и тебя бы причислили к лику башкирских земель. И отдали бы тебя задешево какому-нибудь бесшабашному советнику (как в старинной русской песне поется: «отдал меня государь-батюшка за немилого; за немилого, за старого, за гадёнка»), который смотрел бы на тебя и роптал. Вот, мол, другим леса да поймы достались, а мне, в награду за любезно-верное житие, дылду отвалили — черта ли я с ней поделаю! И стояла бы ты в своей незапятнанной белой одежде девственная, неоскверняемая взорами «знатных иностранцев», довлеющая сама себе... Но, разумеется, стояла бы до тех пор, пока, с размножением новоявленных башкирских припущенников, опыт не указал бы, что наступил час открыть на твоей вершине харчевню с арфистками. Тогда... ах, что бы мы тогда над тобою, Юнгфрау, сделали!» 9 Любопытно, что если М.Е. Салтыков-Щедрин многие факты о варварских хищениях башкирских земель черпал из статей, корреспонденции П.И. Добротворского и Н.В. Ремезова, то последний в своей творческой манере стремился следовать за великим сатириком. При этом уфимский публицист не только использует бессмертные образы — Дерунова, Колупаева, Разуваева — «чумазых» хищников, кулаков, не нуждавшихся для искушенного читателя в пояснениях, по нередко вводит в текст своего произведения знаменитые щедринские цитаты. Так, из сатиры «За рубежом» Н.В. Ремезов вводит в свое произведение «Сенаторская ревизия (памяти П.И. Добротворского)» большую цитату, допуская при этом незначительные неточности и пропуски. Эта цитата помогает Н.В. Ремезову ярче раскрыть социальную глубину сатирического описания. Чуть выше цитируемого Н.В. Ремезовым отрывка у М.Е. Салтыкова-Щедрина есть знаменательная информация: «Надо сказать правду, в России в наше время очень редко можно встретить довольного человека (конечно, я разумею исключительно культурный класс, так как некультурным людям нет времени быть недовольными)... Даже расхитители казенного имущества — и те недовольны, что скоро нечего расхищать будет... За примерами ходить недалеко. Когда делили между чиновниками сначала западные губернии, а впоследствии Уфимскую, то мы были свидетелями явлений, поистине поразительных. Казалось бы, уж на что лучше: урвал кусок казенного пирога — и проваливай! Так нет же, тут-то именно и разыгрались во всей силе свара, ненависть, глумление и всякое бесстыжество... » 10 Как видим, речь идет о том, что «урывали», да еще были недовольны! А дальше — процитированное Н.В. Ремезовым — и иллюстрирует «причину» недовольства: «Я помню, иду я в разгар одного из таких дележей по Невскому и думаю: непременно встречу кого-нибудь из знакомых, который хоть что-нибудь да утащил. Узнаю, как и что, да тут же уж кстати и поздравлю с благополучным похищением. И точно, едва я успел сойти с Аничкина моста, смотрю, его превосходительство Петр Петрович идет: — Урвали? — спрашиваю. — Помилуйте! На что похоже! выбросили кусок, да еще ограничивают! Говорят, пользуйся так-то и так-то: лесу не руби, травы не мни, рыбы не лови! А главное, не смей продавать, а эксплуатируй постепенно сам! Ведь только у нас могут проходить даром подобные нелепости! Сс... да ведь, я думаю, это больше на бумаге, а на деле, вероятно... Еще бы! Поймите, разве естественно, чтоб человек сам себе зложелательствовал! Лесу не руби! ах, черт побери! Да я сейчас весь лес на сруб продал... ха-ха! Пройдя еще несколько шагов, встречаю его превосходительство Ивана Иваныча. Урвали? Получил, между прочим, и я; да, кажется, только грех один. Помилуйте! плешь какую-то отвалили! Ни реки, ни лесу — ничего! «Чернозем», говорят. Да черта ли мне в вашем «черноземе», коли цена ему — грош! А коллеге моему Ивану Семенычу — оба ведь под одной державой, кажется, служим — тому такое же количество леса, на подбор дерево к дереву, отвели! да при реке, да в семи верстах от пристани! Нет, батенька, не доросли мы! Ой-ой, как еще не доросли! Оттого у нас подобные дела и могут проходить даром! Ваше превосходительство! да вы бы па место съездили, осмотрелись бы, посоветовались бы, да и тово... В старину говаривали: по нужде и закону премена бывает, а нынче то же изречение, только в другой редакции и выразить — смотришь, и выйдет: по нужде и чернозему премена бывает?! И будет у вас вместо плеши густорастущий лес! — А что вы думаете, ведь это идея! съездить разве в самом деле... ха-ха! Ведь у нас... Право, отличная штука выйдет! Все была плешь, и вдруг на ней строевой лес вырос... ха-ха! Ведь у нас волшебства-то эти... ха-ха! Благодарю, что надоумили! Съезжу, непременно съезжу... ха-ха! Еще несколько шагов — идет навстречу его превосходительство Терентий Терентьич. Этот даже вопроса не выжидает, прямо заливается-хохочет: — Ха-ха! ведь и меня наделили! Как же! заполучил-таки тысячки две чернозёмцу! Вот так потеха была! Хотите? — говорят. Ну, как, мол, не хотеть: с моим, говорю, удовольствием! А! какова потеха! Да, батенька, только у нас такие дела могут даром проходить! Да-с, только у нас-с. Общественного мнения нет, печать безмолвствует — валяй по всем трем! Ха-ха!»11. Ниже писатель говорит о департаменте Расхищений и Раздач. В щедринской сатире это один из «псевдонимов» царских министерств, ближайшим образом имеется в виду Министерство государственных имуществ, в 1872 — 1879 годах возглавлявшееся Петром Александровичем Валуевым (1814 — 1890), который позднее, в 1879 — 1880 годах, был председателем Кабинета министров. Именно Министерство государственных имуществ должно было отвечать за расхищение и раздачу казенных земель в Уфимской и Оренбургской губерниях. О пристальном интересе М.Е. Салтыкова-Щедрина к Башкирии свидетельствует и более раннее его произведение — «Дневник провинциала в Петербурге», в котором дано широкое, масштабное, сатирическое обозрение современной русской жизни, характеризуемое разгулом реакции. Здесь и вырождение либерализма, и полицейские преследования, и гнусные нравы столичных верхов. Даже ничтожный чиновник из немцев генерал Фон-Керль, главная заслуга которого в том, что «через Валдайские горы однажды перешел» (самая высокая вершина этих «гор» едва достигает трехсот метров!), и тот мечтает «попасть в губернаторы» в «какую-нибудь немудрящую губернию, в Петрозаводск или в Уфу», но получает отказ и, потеряв надежду разбогатеть, умирает, застрелившись «холостым выстрелом». «Пистон разорвало, а он с испугу подумал, что его убило, да и умер»12. Великий сатирик показал, как хищничество вошло в плоть и кровь эксплуататоров, породило авантюрные сделки, интриги, подкупы, грабежи, убийства, привело к уголовным процессам. Но преступники остались безнаказанными, ибо судьи сами были причастны к буржуазному хищничеству. Едко высмеивая пороки, М.А. Салтыков-Щедрин писал в «Дневнике провинциала в Петербурге» о «перспективе» на будущее: «Воровать и грабить было воспрещено строго-настрого, а в 1891 году, по инициативе белебеевского «излюбленного губернатором человека» (то есть исправника — авт.), всем ворам было поставлено в обязанность подать о себе особые ревизские сказки, по исполнении чего они немедленно были посажены на цепь, и тем сразу прекращены были способы для производства дальнейших с их стороны беззаконий. Гражданские процессы тоже прекратились, так как общество убедилось, что оттягать, например, дом у соседа вовсе не значит получить этот дом в свою собственность, но значит отдать его адвокату в вознаграждение за ходатайство»13. В «Пестрых письмах» (всего их девять), появившихся после разгрома «Отечественных записок» (в 1884 году), единственного в ту пору последовательно-демократического издания, находит отражение усиление правительственной реакции, породившей появление «пестрых» людей — предателей, ренегатов, «хамелеонов». «Письмо V» начинается с иронической информации: «Вы, конечно, уж знаете, что господство хищения кончилось. Что касается до меня, то я узнал об этом из газет и, признаюсь откровенно, сейчас же поверил» 14. А через две страницы, возвращаясь к этой мысли, писатель продолжает: «Как они должны быть счастливы, думалось мне, что господство хищения кончилось! Все эти фасоны и фестоны, которые мы, правящие классы, граня мостовые, выдумываем, — все это в конце концов ведь на них обрушивается! Кузьма Прутков, от нечего делать, уфимскую землю задешево похитил, а у Васьки Чувашенина от этого фестона загривок болит. Столоначальник департамента Преуспеяний и Прогрессов кратчайший способ без пороха палить изобрел, а у обывателей деревни Проплеванной мурашки по спине ползут. Губошлепов концессию получил, а в селе Ненаедове бабы воем воют. Феденька Кротиков ряд резвых циркуляров издал, а у дедюхинских мужиков животы с толокна подвело»15. Департамент Преуспеяний и Прогрессов, по мнению комментатора К.И. Тюнькина, означает не какое-либо определенное ведомство, а символизирует любое правительственное учреждение, занимавшееся реформаторской деятельностью. Свое отношение к такого рода деятельности писатель выразил сатирической формулой — «палить без пороха». Под именем Губошлепова в сатире фигурирует железнодорожный деятель — концессионер П.И. Губонин. Феденька Кротиков — «помпадур борьбы» 16. Бессмертные щедринские образы «помпадуров», «ташкентцев», «ретивых начальников», «благонамеренных», «будочников», «ненавистников», деруновых, колупаевых, разуваевых и прочих, стремящихся «урвать» жирный куш, «урвать кусок казенного пирога», правдиво воспроизводили сущность политики господствующих классов. Эти «урыватели» всех мастей живо иллюстрируют ленинскую характеристику русского дворянства. «И в погоне за рублем «высшее сословие», — писал В.И. Ленин, — давно уже занимается такими высокопатриотическимн делами, как производство сивухи, устройство сахароваренных и других заводов, участие во всяческих дутых торгово-промышленных предприятиях, обивание порогов у представителей высших придворных сфер, у великих князей, министров и проч. и проч. ради добывания концессий и правительственных гарантий для таких предприятий, ради выпрашивания себе подачек в виде льгот дворянскому банку, премий за вывоз сахара, Кусочков (в тысячи десятин!) какой-нибудь башкирской земли, выгодных и теплых «доходных местечек» и т. п.»17. Творческое влияние М.Е. Салтыкова-Щедрина трудно переоценить. Ремезовские хищники ассоциируются, в частности, с щедринскими Деруновым, Разуваевым, Иудушкой Головлевым. Даже названия отдельных очерков Н.В. Реме-зова «говорящие» — «Уфимский Колупаев-Дерунов», «Наши Разуваевы». Есть и более развернутые параллели. Так, в сатире «За рубежом» М.Е. Салтыков-Щедрин пишет: «Ну, уж времечко! — говорит купец Колупаев соседу своему купцу Разуваеву, удивляясь, что оба они сидят на воле, а не в остроге». Как видим, здесь автор требует наказать хищников по заслугам. Аналогичную мысль проводит и Н.В. Ремезов в своем очерке «Уфимский Колупаев-Дерунов», говоря, что «башибузуки с болгарами хотя и жестоко расправлялись, но те рисковали своею жизнью, а эти господа творят что угодно — с полным сознанием, что сопротивления не будет». В очерке «Раздача запасных и казенных земель в Уфимской и Оренбургской губерниях» Н.В. Ремезов упоминает имя великого сатирика и в своем повествовании использует один из его терминов для определения хищнической политики царизма: «Это явление, — пишет он, — совершенно правильно определенное печатью хищением, распадает на два вида: первый приобревший себе название раздач (так окрестил его Щедрин) запасных земель казною, второй — покупка земель непосредственно от башкир». Чиновники же бывшей Уфимской губернии всячески замалчивали, а порой преследовали произведения М.Е. Салтыкова-Щедрина. Разоблачительный характер его творчества порождал у царских чиновников страх и ненависть. Иногда дело доходило до нелепости. Как-то в Уфимский учительский институт, открытый в 1909 году для практической цели — подготовки учителей для школ больших сел, пожаловал из губернского правления важный чиновник. Прослушав конец лекции, он пожелал посмотреть, как живет преподаватель. Увидев небольшое с одним окном помещение с убогой мебелью, чиновник пошутил: «В тесноте, да не в обиде». Внезапно он замер. Перед ним на стене висел портрет М.Е. Салтыкова-Щедрина. Чиновник лишился дара речи. Он то бледнел, то багровел. Сопровождавший его директор перепугался не на шутку. Прошла минута, другая. В тишине раздался зловещий крик: «Снять! Немедленно снять!» И чиновник, подскочив к портрету, сорвал его со стены 18. Это событие произошло за четыре года до Великого Октября. Только при Советской власти бессмертные произведения М.Е. Салтыкова-Щедрина стали всенародным достоянием, и «башкирские страницы» творчества великого русского писателя заняли достойное место в пятитомном сборнике «Башкирия в русской литературе», изданном в шестидесятых годах в Уфе. Прав был М. Горький, когда говорил: «Невозможно понять историю России во второй половине XIX века без помощи Щедрина». Можно добавить к словам великого пролетарского писателя: без помощи М.Е. Салтыкова-Щедрина невозможно понять и историю Башкирии того времени. |
Похожие:
 | А. Л. Нарочницкий — ответственный редактор, Ю. А. Жданов — заместитель ответственного редактора |  | Ответственный редактор: С. А. Чайников, к п н., доцент, зав кафедрой Тимфвис мггу |
| Главный редактор Заведующий редакцией Выпускающий редактор Художественный редактор Корректоры Верстка | | Отражения: Выпуск 6 Первые опыты художественного перевода. Ответственный редактор и составитель О. В. Матвиенко. – Донецк, ДонНУ,... |
| Ii. Международное экологическое право отрасль современного международного права | | Редактор А. В. Гусляев. Художественный редактор Л. М. Воронцова. Технический редактор М. Г. Чацкая. Корректоры Т. В. Болдырева, Н.... |
| Дорогой творчества и дружбы / сост. В. Н. Говоров, Н. Н. Уварова, И. Р. Федорова. – Якутск: Бичик, 2012. – 216 с | | Ответственный редактор – доктор экономических наук, профессор кафедры экономики и управления Е. Н. Бизяркина (Стерлитамакский филиал... |
| Ответственный редактор – кандидат экономических наук, доцент кафедры экономики и управления А. М. Акчурина (Стерлитамакский филиал... | | Ответ: Да, строки 4,5,7,15,16 (в обновленной форме строки 4,5,7,14,15) предполагают только стоимостные показатели, строки 6, 8, 14,... |