Монография предназначена для историков, антропологов, культурологов, искусствоведов, а также всех, кто интересуется Средневековьем и историей религии
Скачать 5.36 Mb.
|
Покровители династии При крале Милутине культ Симеона и Савы был воспринят как один из инструментов при создании новой идеологической концепции сербского государства, находящегося таким образом под постоянной защитой собственных святых, которые блюли легитимность и преемственности власти и обеспечивали непрерывность правящей династии Неманичей753. Как отметила Смиля Марьянович-Душанич754, причиной для создания сильного династического культа святых предков послужила политическая ситуация, приведшая Милутина на трон. По договору с раненым старшим братом Драгутиным, в 1282 г. Милутин стал сербским кралем, однако в дальнейшем ему пришлось бороться за сохранение престола и передачу его наследникам по своей линии755. В данных условиях Милутину было необходимо доказать свою легитимность, что и привело к созданию церковно-государственной идеологии, основанной на династической святости и идее богоизбранности правителя. Сразу же после прихода к власти в 1282 г. он начал военные действия против Византии756. Он захватил Скопье и некоторые земли в северной Македонии, которые позже были подтверждены Андроником II Палеологом757 как приданое его дочери Симониды, ставшей женой сербского краля758. Многие из новых территорий краль раздал новопостроенным или отреставрированным монастырям (Хиландар, Баньска, св. Никита, Трескавац, и т.д.)759, и именно духовенство стало проводником его новой идеологии. Так, в грамоте (1317–1321гг.) относительно адельфатов для скита Троицы, Милутин видит источниками своей власти «божию милость» и «молитвы… Симеона и Савы»760. В этой и еще в целом ряде грамот, изданных канцелярией Милутина, Симеон и Сава появляются в текстах санкций и преамбул. Здесь святые исполняют одновременно несколько важных функций: страхом наложения своего «проклятия» они обеспечивают исполнение кралевских обязательств, зафиксированных в диспозициях грамот761; их молитвы гарантируют удержание дарителем кралевского титула762, а посредством их заступничества спасается все «отечество»763. В одной из грамот, упоминающих Симеона и Саву, краль Милутин сообщает, что он «поспешествованием святых моих господ, Симеона и Савы, по мечу принял Скопскую землю (страну), и Овчепольскую, и Положскую, и Дабарскую, и иные прочие земли»764 и, таким образом, хиландарские святые превращаются в военных помощников, и пособников расширения Сербского государства765. Однако, текст данного документа, регулирующего отношения с пиргом Хрусия (1303–1304 гг.) призван не только и не столько пропагандировать военные успехи сербского краля, сколько подтвердить легитимность акта дарения земель монастырю. Поэтому этот текст, составленный, скорее всего, самими хиландарцами, описывает источники и средства получения данных владений, т.е. успешные военные операции и последующую передачу завоеванных земель «в прикию» за византийскую принцессу766. Также оказание Симеоном и Савой духовной поддержки в военных начинаниях краля может быть объяснено и намерением передать полученные земли в монастырское владение. Схожим образом выстроен дискурс и в первой грамоте монастырю Трескавцу, данной Стефаном Душаном в 1336 г. Здесь в экспозиции сербский краль сообщает, что «изволением и помощью… Бога и пречистой Его Матери и молитвами святых моих прародителей Симеона и Савы»767 он получил города, над которым прежде властвовали греки, в том числе и город Прилеп, рядом с которым находится указанный монастырь. С другой стороны, в грамотах краля Милутина, действительно присутствует развитая династическая концепция, основанная на идее святородности династии. Некоторые из его грамот описывают самого краля как «отрасль святого корня»768, а пару святых — как молитвенников за правителя и гарантов его самодержавности. Одновременно, в иконографической программе небольшой церкви, посвященной Иоакиму и Анне (монастырь Студеница, 1315 г.), Милутин сопоставляет на противоположных стенах изображения своих святых предков и прародителей Христа769. В посвятительной надписи краль сообщает, что он «правнук святого господина Симеона и внук первовенчанного краля Стефана»770, родство с которыми должно было подчеркнуть легитимность удержания престола им и его потенциальными наследниками. Другим свидетельством распространения и усиления роли культа святых Симеона и Савы и его связи с идеей защиты правящей династии является текст сербской редакции Иерусалимкого типикона, составленный в 1319 г. архиепископом Никодимом771. Здесь молитва, завершающая чин литии, «Владыко многомилостиве», имеет особую редакцию, где к традиционному набору святых заступников — Богородицы, Иоанна Крестителя и пр. — добавлены «молитвы… первомученника архидьякона и апостола Стефана и преподобного отца нашего Симеона и святого архиерея Савы», целью которых становится умилостивить бога и защитить молящихся, отогнать от них «всякого врага и супостата и сделать жизнь мирной»772. Более того, незадолго до чтения этого обращения к святым совершалось исхождение в притвор церкви и моление об «оставлении грехов» сербскому правящему кралю, архиепископу и «отшедшим ктиторам»773. Таким образом, упоминание Симеона и Савы в данном контексте и их объединение с династическим святым Неманичей, архидиаконом Стефаном774, имеет двойственною природу: расцениваясь как покровители правящего дома, они одновременно защищают от «врагов» земли под управлением этого дома. Связь между монашеским и династическим аспектами культа Симеона и Савы была довольно сильной, — особенно, в правление краля Милутина. По сути, оба этих аспекта присутствовали в каждом из рассматриваемых случаев, но обычно то или иное понимание роли Симеона и Савы, как патронов монастырей или защитников династии, оказывалось более выраженным. На фресках нартекса хиландрского кафоликона, также обновленного при Милутине в 1321 г.775, святые представлены с традиционными эпитетами «ктиторы», но при этом помещены в контекст развитой династической программы, объединяющей два дома: Палеологов и Неманичей776. Здесь, на восточной стене нартекса, Симеон и Сава обращаются с молением к восседающей на троне Богородице и просят о заступничестве за своих потомков, Неманичей, как за новых ктиторов Хиландара. Таким образом, традиционная роль Симеона и Савы, как монастырских основателей, сочетается здесь с династическими функциями. Справа, как бы под защитой Симеона, размещается композиция передачи византийским императором Андроником II Палеологом документов на монастырские владения кралю Милутину, а позади Савы написаны портреты наследников византийского (Андроник III Палеолог) и сербского (Стефан Урош III и Стефан Душан) престолов. Принимая во внимание, что все изображенные сербские исторические персонажи одновременно являются и членами семьи Неманичей, и патронами монастыря, можно заметить, что династическая и ктиторская функции культа оказываются нераздельно взаимосвязаны. Проявление династической функции во всей ее полноте можно увидеть в эпоху правления краля, а затем царя Душана (краль — 1331–1345, царь — 1346–1355)777. При нем фигуры двух святых начинают отделяться от хиландарской почвы и оказываются напрямую соединены с образами царской семьи. Так, в церкви св. Николая Больничского в Охриде (1345) Симеон и Сава завершают процессию, состоящую из местного архиепископа, краля Душана, его жены Елены и наследника престола Уроша778. Их присутствие одновременно демонстрирует и идею о святородности династии, и о небесном покровительстве, оказываемом политическим и военным успехам Душана, который захватил Охрид в период военной кампании 1334 г.779 В свою очередь в хрисовуле, данном келье св. Савы в Кареях (1348), царь Душан напрямую связывает свой приход к власти с «божественной благодатью», принадлежностью к «святому корню… Симеона Немане, нового мироточца, который был первым владыкой сербской земли, и святителя Савы, архиерея и настольника земли нашего отечества», а также с заступничеством Богородицы и молитвами «богоугодных тех святых родителей и прародителей»780. Более того, свое самопровозглашенное поставление на царство Стефан Душан также стремится объяснить и легитимизировать посредством отсылок к небесной поддержке, оказываемой святыми. В хрисовуле, данном Хиландару в 1347 г., он подчеркивает, что получил свой царский титул «м(о)л(и)твами с(ве)т(и)хь прѣрwдитель моихь, рекуже Сvмеwна Неманѥ новагw мирwточца и с(ве)т(ите)лa Сави, иже просвѣтившаго и вьразумившаго испрьва wт(ь)чьствиѣ наше и равносьпрѣстолнаго ап(о)с(то)лмь и инихь с(ве)тихь по реду бившихь вь родѣ моѥмь»781. Стефан Душан апеллирует к культу святых предков не только в сербских грамотах, но и в греческих хрисовулах и в греческих хрисовулах, расширяя, таким образом, национальные рамки культа. В хрисовуле, оформляющем передачу монастырю Ватопеду метохии св. Мамант (1346)782, царь упоминает, что в заботе об этой обители он подражает своим предкам, Симеону и Саве. Одновременно, именно в правление Душана начинает складываться своеобразный «пантеон» династических святых. В грамоте, данной властелину Влатку Паскачу (1354–1355), Душан сообщает, что он был коронован «молитвами святых моих прародителей, а именно Симеона Немани, нового мироточца и святителя, равного апостолам, архиерея Савы, и господина моего родителя, святого и триблаженного краля Стефана»783. Таким образом, фигуры святых Неманичей из разных поколений784 спаиваются в единый культ святых предков. Этот фокус на культе святых прародителей также нашел отражение в живописных памятниках времен правления Стефана Душана, где Симеон и Сава оказываются, вместе с королем Милутиным, частью династических ктиторских портретов, т.н. «горизонтальной лозы Неманичей»785. В монастыре Дечаны парные изображения Симеона и Савы одновременно завершают ряд святых монахов (Св. Феодосий, Св. Савва Иерусалимский, св. Антоний и св. Павел Фивейский) и начинают большую династическую композицию: непосредственно после Симеона и Савы находятся фигура краля Милутина и портрет Стефана Дечанского и Стефана Душана, держащих модель храма786. Таким образом, трое святых и одновременно членов династии (Симеон, Сава и Милутин) становятся и образцами для подражания (как идеальные ктиторы), и небесными защитниками королевской власти Неманичей, и гарантами легитимного перехода власти. Здесь стоит отметить, что в качестве святых членов династии и одновременно воплощая идею об основании ими духовной и светской власти в Сербии (сербского государства и церкви)787 Симеон и Сава в подписях соответственно названы: «г(осподи)нь788 срьбскы мѵрото[че]ць» и «прьвы архиѥп(иско)пь все срьбьскиѥ земле и поморьскиѥ»789. Сходным образом, трое святых Неманичей, включая краля Милутина, были изображены вместе с семьей Душана в церкви Богородицы Каранской790 (1342)791, и вновь в подписях к образам святого Симеона («с(ве)ты симеѡнь мироточьць») и св. Савы («с(ве)ты сава [прь]ви архиѥпи[скопь] српьсь[ки]») внимание обращается на чудо мироточения и сан архиепископа. Впоследствии эти святительские эпитеты будут частично или полностью утрачены, как атрибуты имевшие важность лишь в идеологическом контексте сербского королевства/царства, и более не связанные с новыми историческим реалиями. Со смертью последнего из Неманичей и распадом сербского царства во второй половине XIV века, династическая функция культа уступает место новым смыслам, и Симеон и Сава становятся посмертными заступниками и покровителями государственности. Посмертные заступники Функция заступничества за умерших, причем не связанных кровными узами непосредственно с династией Неманичей проявляется именно в то время, когда династический аспект парного культа уже почти исчезает792. Так, в композиции аркосолия на южной стене внутреннего нартекса Хиландарского кафоликона Симеон в монашеском одеянии и Сава в одежде архиепископа с евангелием в руке предстоят Богородице с Христом (типа Аврамиотессы)793. По мнению В. Джурича794, это погребение принадлежит Углеше Деспотовичу, сыну деспота Углеши Мрнявчивича и Елены (Ефимии); посещая монастырь в 1371 г., деспот подарил Хиландару село Акротир «в вечное поминовение» себе и своему умершему сыну795. Второй аркосолий судя по надписи («Преставился раб божий Репош, дукс иллирийский, в 6879 году») создан в 1431 г. и принадлежит албанскому аристократу Репошу Кастриоту796, который также вместе с отцом и братьями был ктитором Хиландара797. Сходным образом, Симеон и Сава появляются по сторонам арки аркосолия у северной стены студеницкого кафоликона. Здесь святые представлены молящимися, руки их вытянуты, а фигуры их обращены к деснице божьей таким образом, что они как бы обрамляют сцену смерти монаха, чью душу ангелы возносят на небеса. Личность монаха остается неизвестной, однако, судя по богатству могилы, которого не удостаивались даже игумены, можно предположить, что он был одним из ктиторов монастыря798. Само же захоронение можно датировать второй половиной XIV в. Как видно из вышеперечисленных примеров, во второй половине XIV – начале XV вв. культ Симеона и Савы приобретает новый оттенок: теперь они воспринимались как заступники за души умерших и посредники между молящимися и Христом. По-видимому, ни один из захороненных под защитой этой пары святых не состоял с ними в кровном родстве (не принадлежал к роду Неманичей), однако общими чертами этих погребений является их расположение в монастырях, основанных Симеоном и Савой (Хиландар, Студеница), а также принадлежность усопших к числу ктиторов. Иными словами, правящая династия теряет свое эксклюзивное право на покровительство и заступничество «священной двоицы» в загробном мире: теперь их забота распространяется на всех крупных благодетелей центров почитания Симеона и Савы. Защитники отечества По-видимому, идея о защите отечества Симеоном и Савой предшествовала объединению их в парный культ. Прежде всего, их мощи расценивались, как своеобразные палладии сербского государства. Так, в феврале 1207 г.799 Стефан Первовенчанный, как он сам о том сообщает800, просит Саву перенести мощи их отца в Сербию в связи с нападением «иноплеменников». Позже, описывая перенос мощей Савы из Тырнова, Доментиан активно обращается к метафоре возвращения святого домой: краль Владислав просит болгарского царя вернуть святого в «его державу», «свое отечество», чтобы «его защищать»801. Однако в данном житии также прослеживается и присутствие парного культа в защитнической функции. Возвращение мощей св. Савы в Сербию Доментиан изображает, как объединение усилий святых в защите своей державы: Сава «идет к великому чудотворцу и чадолюбцу честному отцу Симеону и новому мироточцу… чтобы вместе, как теплые помощники, заступаться за свое отечество»802. Кроме того, присвоение национальной, сербской, идентичности святительской паре Симеона и Савы было довольно длительным процессом. Появление у святых новой функции, защитников Сербии как государства, происходило на фоне сохранения предшествующих функций: квазидинастической, государственнической и ктиторской, — и в то время, как одни функции отпадали, другие видоизменялись и продолжали сосуществовать. Более того, окончательное складывание национальных сербских культов находится вне хронологических рамок средних веков и связано с окончательным становлением национальной идентичности в Новое время. Функция защиты отечества воплощалась в первую очередь в чудесах, связанных с победой над врагами и поддержкой своей армии. Уже в житиях, написанных Феодосием и архиеписком Данилом, Симеон и Сава предстают в образе всадников, защищающих сербское войско и монастыри от татар и иных иноплеменников803, а в своих канонах Феодосий называет святых «помощниками в бранех», «людям своим утверждение»804, которые «как отечестволюбцы сохраняют нашу землю незавоеванной врагами»805. Замещение идеи о том, что пара святых осуществляет защиту династии, идеей защиты государства в целом постепенно происходит в период сербских деспотов, когда династия Неманичей сменяется домом Лазаревичей и Бранковичей. Как отметила Смиля Марьянович-Душанич806, в период правления Стефана Лазаревича Симеон и Сава из покровителей династии Неманичей превращаются в «защитников актуального правителя» и в этой функции к ним присоединяется новоканонизирвоанный князь Лазарь. В 1413 гг. Стефан Лазаревич подтверждает дарения монастырю Мелешеве, которое он совершает в качестве благодарности за персональное заступничество, чудесное спасение и помощь в битвах с иноплеменными «господь моих и хтiторь срьбскихь. светаго Сvмеωна самодрьжца срьбскаго и мvроточца и Савы светаго великааго архiепископа сръбскаго иже за многоую свою милость ходатаѥ бывше ω моѥмь недостоинствѣ къ господоу»807. Более того, как сам деспот упоминает в Законе о рудниках (1412), молитвами Симеона и Савы и «святопочившего» святого князя Лазаря он «освободил эту землю и города моего отечества от великого эмира Баязита»808. Иными словами, именно благодаря объединенным молитвам трех сербских святых стала возможна победа в битве в неприятелем-иноверцем и сохранение независимости Сербии809. Однако Симеон и Сава становятся гарантами не только сербской государственности, но и церкви, что прежде еще не входило в их функции. Подтверждая в 1395 г. дарения, сделанные княгиней Милицей (монахиней Евгенией) и ее сыновьями Стефаном и Вуком, патриарх Данило определяет свой титул как «патрiархь всѣхь срьпскихь земель и поморскыхь, милостию Божiомь и молитвами светаго Симеона и светаго господина нашего и оучителa и наставьника прьваго архиепископа Сави»810. В этом смысле присутствие в патриаршей титулатуре местных святых может расцениваться как попытка легитимации нового патриаршества, с которого лишь недавно (1375)811 была снята константинопольская анафема. Уже на закате сербской государственности, в первой половине XV в., общий культ Симеона и Савы начинает пользоваться особой популярностью на территории Сербской деспотовины. Здесь, в Смедереве, был составлен компилятивный молебный параклис на основе четырех работ Феодосия (Службы св. Симеону, Службы св. Саве, Общего канона свв. Симеону и Саве четвертого гласа и Общего канона Христу, Симеону и Саве), который получил распространение в локальной традиции.812 Более того, Параклис схожей редакции в 16 в. распространяется в Софийской области (современной Болгарии)813. Интересной особенностью Параклиса является акцент на чудотворной силе мироточивых мощей св. Симеона (почти в каждом тропаре и стихире), которые на тот момент уже много лет находились вне Сербского государства814, на османской территории.815 Одновременно, Сава, чьи мощи также находились вне приделов деспотовины816, упоминается как чудотворец, защитивший сербскую землю от венгров817. Таким образом, Симеон и Сава свидетельствуя своими чудесами о близости к Богу, приводят к Нему «страну людей своих», которые их молитвами спасаются «от язык» и «нашествия поганых»818. С другой стороны, параклис почти не содержит упоминаний об афонском периоде жизни святых, как и об их ктиторской деятельности. В конце Параклиса священнику предписывается произносить возглашение с прославлением «ц(а)ра или краля или деспота или митр(о)пωлита или игоумена или властелина»819. Как можно заметить подобная неопределенность в описании институтов власти и церкви исключает функционирование культа — и как династического, и даже как институционально-государственного. Более того, географическая распространенность этого гимнографического произведения (Софийская область и Смедерево), так же как и его «сюжетная» линия (защита своего народа от врагов и прославление чудес святых), предполагают процесс отмежевания сдвоенного культа от государственной и династической идеологии и постепенное его превращение в культ национальных, или, по крайней мере, славянских святых заступников. В 1479 г. в грамоте Мары Бранкович820 о передаче подати из Дубровника Хиландару и монастырю св. Павла дочь деспота Джурджа называет святого Симеона Неманю и святого Саву общими «нашими прадедами и родителями»821, основавшими великие монастыри. Этот документ, составленный на закате сербской государственности, отчетливо демонстрирует, как изменилось понимание функций Симеона и Савы, которые из прародителей одной династии превратились в «наших» прадедов, где под «нами» подразумевается некая квазинациональная сербская идентичность, которую Мара разделяет с монахами Хиландара. Таким образом, в период смены династии и военных столкновений с турками, культ этих святых претерпевает важные изменения: заступничество за правящую династию постепенно сменяется заступничеством за правителя и церковь в целом. Эти перемены в дальнейшем приведут к восприятию Симеона и Савы как национальных сербских святых, а их культ будет почитаться и после падения сербского деспотата в 1459 г. Национальные святые? Фрагментация сербского государства после 1371 г.822 способствовала развитию новых значений в культе Симеона и Савы, а именно: после исчезновения династии Неманичей с исторической сцены, культ этих святых постепенно стал ассоциироваться с сербскими землями, а не с сербским двором. Эти изменения как нельзя лучше прослеживаются в подписях к образам святых и их иконографическом контексте. В памятниках, созданных при непосредственном участии членов династии Неманичей или под их покровительством (Дечаны, Печ патриаршая, Лесново, Каран), в подписях к образам Симеона и Савы подчеркивается как чудо мироточения Симеона, так и архиепископство последнего, что являлось фундаментальными концепциями, лежавшими в основе риторики легитимности и богоизбранности династии Неманичей. В памятниках второй половины XIV в. наименование Симеона возле его портретов из типичного «мироточец сербский» превращается просто в «сербский», в то время как св. Сава, хотя в большинстве случаев он и продолжает именоваться «архиепископ сербский», иногда также остается без своего церковного чина. Так, в монастыре Любостиня (1405)823 надпись возле Симеона Немани гласит: «Симеωнь срьбскы», и хотя в росписях этого памятника Сава продолжает именоваться «прьвы архiеп(ис)к(о)пь срьбскы», в монастырях Руденица (1402–1405) и Копорин (около 1415) св. Сава «теряет» обозначение архиепископа и именуется просто «срьбски / сърбскы»824. Однако, в фамильном монастыре семьи Мусичей, Новой Павлице (1391)825, Симеон («с(ве)ты симеѡнь [с]рьпскы мѵроточьць») и Сава («с(ве)ты сава архiе(п)и(с)к(о)пь срьпскы») сохраняют свои традиционные эпитеты, и более того, они представлены вместе со св. Стефаном826, еще одним традиционным святым династии Неманичей, чье имя стало титульным и коронационным для королей XIII–XIVвв. И хотя такая группировка святых Неманичей и св. Стефана долго считалась попыткой Лазаревичей (и как следствие, Мусичей, дворянской семьи, верной и приближенной к новой правящей династии) возродить идеологию предшествующего королевского дома827, отсутствие такого рода композиций в росписях монастырей, построенных по заказу лично сербских деспотов (таких как Раваница или Ресава), ставит данную интерпретацию под сомнение828. Но если рассматривать св. Стефана как личного покровителя самого Стефана Мусича829, а Симеона и Саву — как покровителей сербского государства, то их функция в этой иконографической программе, составленной, вероятно, уже после трагической битвы на Косовом Поле (1389), сводится к гарантии существования самой Сербии как страны и молитвам за всех, кто идентифицирует себя как сербов, в том числе и самих Мусичей. В монастыре св. Андрея на Треске (1389) оба святых подписаны по-гречески, но с сохранением их национального эпитета: «Ο ΑΓΙΟΣ ΣΙΜΕΟΝ ΤΗΣ ΣΕΡΒΗΑΣ» и «ΣΑΒΑ ΤΗΣ ΣΕΡΒΙΑΣ»830, однако их образы помещены раздельно: соответственно, среди святых монахов и святых епископов. Данный пример росписей, выполненных македонской артелью митрополита Иоанна, прошедшей обучение на греческих территориях831, показывает иное понимание святости Симеона и Савы. Представленные раздельно, как монах и епископ, они, тем не менее, сохраняют для греческих художников общий эпитет — «сербский», что напрямую указывает на их ассоциацию в глазах иностранцев с определенной территорией или государством. Уже позднейшие примеры832 стенописей, датируемые поздним XV–XVII вв., свидетельствуют о популярности краткого наименования Симеона и Савы просто «сербскими святыми», а от какой бы то ни было связи этого культа с защитой династии или даже правителей не остается и следа. И действительно, после падения последнего сербского государства (1459 г.), под натиском турок833, было бы логично, если бы культ защитников правящей династии или даже сербского государства в целом также прекратил свое существование, однако, как оказалось, популярность этих святых пережила и смену правящего дома, и турецкую оккупацию. В период турецкого владычества на южных территориях бывшего сербского королевства (ныне Македония и Косово) культ Симеона и Савы постепенно утрачивает большинство атрибутов, связанных с правящей династией и политическими функциями. Святые помещаются в иконографический контекст, близкий к иконографии метохов Хиландара в XIV в.834, т.е. изображаются в компании других святых монахов. Более того, довольно быстро на этих территориях в подписях к образам Симеона и Савы исчезают обозначения типа их святости (мироточец и архиепископ); сохраняется только эпитет «сербский», связывающий святых с территориальной, а в позднейшее время — и с национальной идентичностью. Именно в монашеском контексте чаще всего встречается парное изображения святых Неманичей на южных сербских территориях в турецкое время. В росписях монастыря Поганово835 (1500) св. Симеон («с(ве)ты симеѡнь срьбски») и св. Сава («с(ве)ты сава архиепискупь срьбски») написаны рядом со свв. Евфимием, Макарием, Онуфрием и Павлом Фивейским, в то время как в церкви Богородицы монастыря Матка (1496) св. Симеон (подпись не сохранилась) и св. Сава («[с(ве)ти] сава [срь]пски») помещены на сводах юго-западной арки над изображением св. Николая и сценой передачи устава св. Пахомию. Более того, стоит отметить, что эпитет «мироточець» в памятниках данной группы последний раз встречается в подписи к изображению Симеона в капелле св. Николая в церкви св. Спаса в Кучевиште (1501), причем в данном случае слово «мироточиви», кажется, было вымарано836. По-видимому, за исчезновением эпитета стоят исторические изменения в церковной жизни Сербии: со второй половины XV в. и до возобновления Печкой патриархии в 1557 г. основной центр культа св. Симеона, монастырь Студеница, приходит в упадок837, и как следствие, из коллективной памяти стирается и связанное со Студеницей чудо мироточения от мощей святого. В XVI–XVII вв. в памятниках южной Сербии, таких как церковь Архангелов в Кучевиште, св. Георгия в Баньянах, св. Ильи в Горнянах, св. Николая и св. Георгия в Радишанах, капелла св. Иоанна Богослова в монастыре св. Иоанна Продрома в Слепче и др.838, св. Симеон и Сава появляются только с эпитетами «сербский». в религиозной живописи периода турецкого владычества может свидетельствовать о проявлении территориальной, а возможно и национальной, идентичности среди заказчиков данного провинциального искусства. Одновременно, на территориях, имеющих относительную степень независимости, — таких, как Черногория839, — сохраняется традиция почитания Симеона и Савы в контексте династического культа. В таких памятниках, как церковь Троицы в Плевле (1594) и малая церковь монастыря Савина (сер. XVII в.),840 Симеон и Сава продолжают изображаться в сопровождении других членов династии Неманичей (Стефан Первовенчанный, Стефан Милутин, св. Стефан Дечанский и пр.). В черногорском монастыре Морача культ святой двоицы был связан с поминовением основателя монастыря, Стефана Вукановича, внука Симеона. Поэтому интенсивность почитания этих святых (их настенные образы встречаются в двух церквях монастыря, а их парная икона установлена на надгробии ктитора)841 является следствием попытки местной монашеской общины повысить статус своего монастыря посредством указания на прямое родство основателя с популярными святыми. Таким образом, для региона, сохранившего частичную независимость в турецкий период, почитание свв. Симеона и Савы связано не с появлением территориальной идентичности, но с исторической памятью, — прежде всего, памятью об утерянной государственности, что выражается в почитании большего количества членов династии Неманичей и их иконографической обособленностью в составе программ настенных росписей. Сербские святые в эмиграции В османский период монастырские общины, в особенности Хиландар, также сыграли важную роль в распространении парного культа Симеона и Савы как покровителей Сербии. Иконы с их парными изображениями отправляются монашескими посольствами в качестве даров в Россию, а тексты, сформировавшиеся в связи с их парным культом, переписываются в русских монастырях842. В 1550 г. к Ивану Грозному прибыл за милостыней из «царския и священныя обители святаго Симеона, новаго мироточца и чудотворца, и святителя Савы лавры Сербской, глаголемой Хиландар»843 игумен Паисий, который принес в дар от всей братии иконы, крест с частицами животворящего древа, который носил при себе св. Сава, и мощи св. Стефана. Среди вышеупомянутых икон были «образ святаго Симеона новаго мироточца и святителя и чудотворца Савы, серебром обложенный и жемчугом украшенный» данный царю «на славу и на победу против врагов, видимых и невидимых», а также «образ святаго краля Милутина и князя Лазаря»844. Поскольку послание касалось принятия «ктитории» над монастырем845, посланники упоминают о молитвах, вознесенных за царя в адрес Богоматери, «святых ктиторов» Симеона «новаго мироточца» и Савы «сербскаго учителя», а также русских св. митрополита Петра и св. Сергия. Получив в 1558 г. разрешение на строительство подворья в Москве, хиландарский игумен Прохор просит о помощи в строительстве сербской церкви в иностранном государстве, ее посвящение «святым чудотворца сербским Симеона и святителю Саве»846 является характерным примером того, как именно этим двум святым доверено «представлять» сербов во всем православном мире. В 1587 г. монахи монастыря Милешева также обращаются к царю Федору Иоанновичу с прошением о милостыне и в благословение русскому правителю посылают мощи святых и «образ Спасов и святых Савы и Симеона, писанных на золоте»847. Схожим образом и иноки Студеницы, которые в 1629 г. отправились в Россию, передают Алексею Михайловичу частицы мощей святого Симеона, а свой монастырь называют «лаврой мироточца святого Симеона» и «архимандрией св. Савы»848. Возможно, выбор Симеона и Савы в качестве представителей сербов в Москве может объясняться их популярность в среде московского двора, где они воспринимались как святые правители, достойные быть изображенными в московской княжеской усыпальнице, Архангельском соборе (1564-1565)849. Как видно сербской церковью сами святые продолжали почитаться двояко, и как афонские монастырские основатели, и как национальные, сербские, покровители. Общими категориями святости для Симеона и Савы, которые по отдельности называются «мироточцем» и «учителем», становятся «чудотворцы» и «святые ктиторы», а присутствие их мощей превращается в важный аргумент в пользу финансовой поддержки монастырских общин Хиландара, Милешевы и Студеницы. В тоже время национальный аспект их культа проявляется лишь имплицитно: в использовании эпитета «сербский» применительно образам Симеона и Савы при описании посольских даров, сопоставлении групп русских и сербских святых в иконографии Архангельского собора и посвящении Симеону и Саве церкви на сербском подворье в Москве. Сербские эмигранты османского периода также способствовали усилению культа за пределами сербских земель. Так Милица-Деспина, дочь последнего из Бранковичей, деспота Йована, выйдя замуж за валашского воеводу Нягоя Басараба не только помогала распространению сербской литературы в монастырях Валахии850, но также и принимала непосредственное участие в создании образов сербских святых в румынском искусстве. По ее заказу около 1522 г. румынским художником была исполнена икона Симеона и Савы для скита Островул-Калиманешт851, которому также были подарены и некоторые вещи умершего Нягое Басараба852. Деспина и две ее дочери, Стана и Роксандра, изображены коленопреклоненными рядом со святыми, которым направлены их молитвы за умерших членов семьи. Образы Симеона и Савы также появляются и в стенописях нартекса Успенской церкви в Куртя де Арджеш, начатой Нягое Басарабом и завершенной его зятем Раду Афумацем в 1526 г. Размещение погребений семьи Басараба853 было основной функцией данного нартекса, а потому это пространство было украшено портретами основателей монастыря854. Напротив ктиторских пар Нягое и Деспины и Руксанды и Раду располагалось изображение св. князя Лазаря и его жены Милицы, а на той же стене, продолжая ряд ктиторских портретов, были помещены образы сербских святых, Св. Симеона и Савы855 и св. Нифонта, недавно (в 1517 г.) прославленного как святой в Арджеше856. По-видимому, выбор валашских воевод в качестве своих «приглашенных» святых тех, которые были связаны как с ктиторской деятельностью, так и с государственным управлением, должен был продемонстрировать наследование Валахией статуса богозащищаемого государства. Такого рода перенесение культа сербских святых в новую среду одновременно объясняется и своеобразной «ностальгией», попыткой сербской принцессы сохранить связь с местом рождения посредством религиозных и художественных практик, и присутствующим в почитании Симеона и Савы королевском и династическом компоненте. И если первый фактор дает о себе знать в создании предмета персонального благочестия, то именно государственный компонент делает возможным принятие иностранного культа валашской придворной средой. В заключение рассматриваемой нами проблемы парного культа святых Симеона и Савы сербских можно с уверенностью заявить о существовании постепенной эволюции в понимании функций культа и роли этих святых в религиозном сознании средних веков. Однако указанная эволюция не была абсолютно линейной, и различные смыслы в почитании этих святых сосуществовали одновременно, в разных географических зонах и социальных средах. Постепенно, с изменением политической обстановки, те или иные функции начинали преобладать и вытесняли предшествующие: так, политической волей короля Милутина афонские святые Симеон и Сава стали играть значительную роль в создании династической концепции сербского правящего дома, придавая легитимность как захвату территорий, так и государственным переворотам. Позже, с приходом новой династии, из святых Неманичей Симеон и Сава превратились в защитников статуса правителя и патриарха, а в дальнейшем — и территорий, считающихся сербскими. Произошедшая же в коллективном сознании постепенная смена территориальной идентичности на национальную привела к превращению Симеона и Савы в национальных святых, представляющих сербов, как под турецким владычеством, так и в эмиграции. |
Похожие:
 | Монография предназначена в первую очередь для научных работников, аспирантов, а также для тех, кто интересуется развитием современной... |  | Книга предназначена для семиологов, литературоведов, лингвистов, философов, историков, искусствоведов, а также всех интересующихся... |
| Книга предназначена студентам, аспирантам и преподавателям вузов. Адресуется также профессиональным политикам и политологам, будет... | | Книга предназначена студентам, аспирантам и преподавателям вузов. Адресуется также профессиональным политикам и политологам, будет... |
| Книга предназначена для специалистов в области антиковедоведения и международных отношений, преподавателей и студентов гуманитарных... | | Учебное пособие предназначено для всех финансово-экономических специальностей и вузов и может быть использовано студентами, магистрантами,... |
| Методическое пособие предназначено для руководителей учреждений дополнительного образования, а также специалистов, ведущих мониторинговую... | | Учебное пособие предназначено для системы последипломного образования специалистов в области общественного здоровья и управления... |
| Книгу написанную живым языком в манере беседы (с изменениями и дополнениями сделанными автором для русского издания), с интересом... | | Мационных технологий, технических наук, филологии и истории, искусствоведения, педагогики и политологии, экологии и психологии. Сборник... |