Издание осуществлено в рамках программы ^Пушкин - при поддержке Министерства иностранных дел Франции и Посольства Франции в России Перевод с французского
Скачать 6.4 Mb.
|
Оскорбленное сексуальное и сексуальное нарушенное Если выразиться кратко, то с самого возникновения психоаналитической мысли сексуальное — это то, чем «страдают от воспоминания». Сексуальное сразу появляется как сексуальное оскорбленное, как оскорбленный пол, которому нанесена травма, как пол страдающий и даже (мы к этому еще вернемся) как пол в страдании. Теория этиологии неврозов 1895-1896 гг. представляет причину невроза как результат неадекватной или неполной сексуальности. Сексуальность травмирована как раз в той степени, в которой она потеряла свою естественность. Либо заторможена разрядка в соответствии с теорией истерии, по которой аффект остается «зажатым». Либо, исходя из степени неадекватности разрядки, дисфункции сексуальности в актуальных неврозах представлены Фрейдом как результат сексуальности, в которой разрядка происходила не в «хорошем» месте или «без объекта», вне объекта. В теории 1895 г. Фрейд представляет психастению как результат либо мастурбации, либо различных форм неполной сексуальности — «прерванного» или «сдержанного» коитуса. Если связь с «генитальной» сексуальностью еще достаточно хорошо прослеживается (можно видеть, что последняя является пережитым опытом, лежащим под симптомами), то симптоматология, наоборот, уже «метафоризирует» сексуальность, она о ней упоминает лишь символически. 69 Разрыв сексуального с сексуальностью, рассматриваемой как генитальное сексуальное поведение, пойдет и дальше (что будет все более отражаться в теории), но никогда не будет полным. Введение детской «оральной» или «анальной» сексуальности подтверждает это еще больше, анальность или оральность являются «сексуальными», в смысле сексуальности, только фактом их ростков в «предварительных удовольствиях»- взрослой сексуальности или в формах перверсии последней; они очень быстро охватывают поле сексуальности, чтобы, собственно говоря, обозначить относительные модели. Идея «фаллической» сексуальности является цементирующим стержнем «детской» сексуальности и «генитальной» сексуальности. В понятии «детская сексуальность» «сексуальный» характер последней определяется только фактом ее будущего становления в сексуальности. Детская оральная или анальная сексуальность называется сексуальной лишь потому, что ее следы обнаруживаются во взрослой сексуальности или в перверсиях последней. Всегда в начальной взрослой сексуальности, служащей референтом сексуального, и далее во вторичной деривации все, что касается оральности или анальности, будет определяться как «детское сексуальное» по этому первичному основанию и ретроактивно. Сексуальное и влечение: Первичная сексуализация Именно эта деривация, начиная с сексуального, вводит также идею «влечения», которая делает ее теоретически необходимой. Концепция влечения отмечает наличие разрыва между сексуальным и самой сексуальностью, разрыва между «взрослой» сексуальностью и детской сексуальностью. Сексуальность с этих пор является не более чем частным случаем деятельности влечения, частным случаем «сексуального», которое, наоборот, будет лучше определяться влечением. Но теория влечений, первая теория влечений, вводит, в свою очередь, разрыв между влечением/сексуальным и сексу- альностью. Есть сексуальные влечения и влечения самосохранения, которые не являются пока еще «сексуальными». Однако анализ конфликтов, таких, как истерическая слепота, проанализированная Фрейдом в 1910 г., отчетливо показывает, что самосохранение может «сексуализироваться». Вообще страдают всегда сексуальным, но в данном случае речь идет о сексуализации поля, которое, по сути, не является сексуальным. Таким образом, первая теория влечений ограничивает поле сексуального, не все сексуально, но в то же время речь идет о возможном расширении этого поля. Если не все является «сексуальным», то, напротив, все может сексуализироваться и таким образом может становиться сексуальным через эту мета-форизирующую деривацию. Мы начинаем постепенно переходить от сексуального, рассматриваемого как «вещь в себе», к сексуальному, которое появляется как продукт процесса, как продукт процесса «сексуального» инвестирования способа функционирования или функции, которые «сексуализируются» фактом этого инвестирования. Если не все является сексуальным, то все может начать становиться «сексуализированным», и модель конфликта, вытекающего из этой сексуализации, может начать развиваться. Фаллическая модель сексуализации и интеграция Я уже говорил, что стержнем этой «сексуализации» является детская сексуальность, называемая «фаллической». Одна из основных характеристик «фаллической» организации — генерализировать сексуальность и, заботясь об интеграции и целостности, воспринять все в терминах бинарной оппозиции фаллическое/кастрированное, т. е. все интерпретировать и «сексуализировать» в соответствии с этой моделью. В детской экономике эта потребность соответствует необходимости вписать все в сферу принципа удовольствия—неудовольствия, а также половой идентичности, т. е. в сферу, отмеченную различием, и свести вопрос удовольствия с вопросом различия последовательного перехода от удовольствия того же 71 самого, от удовольствия двойника к удовольствию различия, получаемого в различии. Здесь для нас важно то, что вместе с концепцией фаллического движения вводится понятие процесса сексуализации, который преодолевает оппозицию сексуальное/несексуальное с целью определения процесса, вписывающегося в поле сексуального, как фундаментальной модальности связывания и интеграции, которая, в частности, начинается с процесса метафо-ризации пола и сексуального. Если не все является сексуальным, то все должно быть первоначально вписано в составляющие сексуального, чтобы иметь возможность быть либидизованным, а следовательно, инвестированным и интегрированным. Описанный таким образом масштаб движения достаточно ясно указывает на наличие фундаментальных нарциссических целей. Концепция нарциссизма и будет выявлена, исходя из улавливания последних. Прежде чем быть выявленным в качестве такового, нарциссизм нуждается в том, чтобы быть признанным в качестве фал-лически-нарциссического. Но с того момента, как процесс сексуализации начинает осознаваться, первая теория влечений оказывается несостоятельной. Оппозиции между сексуальными влечениями и влечениями самосохранения больше не существует в том смысле, что функции самосохранения должны тоже быть «сексуализи-рованы» в процесс интеграции. На этот раз оппозиция колеблется внутри сексуального (которое захватывает все поле) между сексуальными влечениями Я — Я-либидо и сексуальными влечениями, направленными на объекты — Объект-либидо. Это уже будет следующая теория влечений, вторая, и, что бы там ни утверждали, на самом деле у Фрейда их три. Влечение является «сексуальным»; когда оно захватывает Я или его атрибуты в качестве объекта, то оно является сексу-ально-нарциссическим, когда же оно захватывает объект в качестве цели влечения, оно является «сексуально-объектным». Нет другой специфики сексуального, нет другого поля, отведенного сексуальному, кроме того, что касается первич- ного инвестирования и функционирования первичных процессов. Следующим вопросом становится вопрос десексуализации, а потом иесексуализации, прекращения этой первичной сексуализации. Даже если это не всегда ясно для самого Фрейда или для его последователей, эволюция его мысли в направлении третьей теории влечений совершается под влиянием этого имплицитного теоретического «принуждения». Осмыслить процесс вторичной «десексуализации» — это значит осмыслить организацию вторичности, проблему Сверх-Я и постэдипова Сверх-Я (мы вернемся к этому вопросу позже). Осмыслить проблему несексуализации, прекращения процесса первичной сексуализации — это значит осмыслить один из аспектов влечения смерти, осмыслить проблему прекращения смешения влечений. Опыт «по ту сторону принципа удовольствия» является опытом, в котором процесс первичной либидизации потерпел крах, по крайней мере частично. Тогда меняется природа травматизма: он связан теперь не только с переполнением влечений, он может также быть связан со взломом и провалом первичного связывания через сексуальное. Третья теория влечений, т. е. оппозиция «влечение к жизни/ влечение к смерти», включает «процессуальную» теорию влечений и завершает картину проблематики сексуального во фрейдистском психоанализе. Она включает также — и мы к этому вернемся — анализ организационных модальностей влечения. • Это то, на чем я хочу сейчас остановиться. Модель сексуализации через либидинозное совозбуждение В этой концепции сексуальное больше не является только первичным и «конституциональным»; психическая интеграция основывается теперь на связующей способности Эроса, влечении жизни, которая обнаруживается, в частности, в понятии либидинозного совозбуждения. На основе модели либидозного совозбуждения можно построить другую модель — сексуализации психических процессов, продолжая и дополняя модель фаллической сексуализации. 73 Либидинозиое совозбуждение обозначает процесс, посредством которого психический опыт «сексуализируется», чтобы быть связанным первично, в частности, когда он не дает прямого или достаточного удовлетворения. Либидинозное совозбуждение применительно к мазохизму появляется как частный случай более общего процесса, который может быть определен необходимостью первичного связывания или первичной либидизации психического опыта. Описание либидинозного совозбуждения, касающегося мазохизма, вытекает из парадоксального движения, которое оно приобретает тогда, когда берет на себя нагрузку обратить опыт первичного неудовольствия в опыт удовольствия. Но оно воздействует последовательно и постепенно (что является главной характеристикой детской сексуальности) на весь психический опыт, оно должно быть способным воздействовать, чтобы связывать последний. Оно представляет собой императив вписывания психического опыта в рамки принципа удовольствия-неудовольствия, вписывания, необходимого для возможности интегрирования и психического связывания опыта внутри субъективности; оно представляет собой фундаментальный вектор субъективного присвоения, категорический императив последнего. С этого момента характеристики детской сексуальности должны быть осмыслены в соответствии с этой фундаментальной задачей присвоения, в направлении фаллически-нарцисси-ческой организации, представляющей собой точку завершения этого «полностью сексуального» процесса. Все должно пройти через сексуальное, чтобы быть ассимилированным; поэтому если не все является сексуальным, то тогда сексуальное должно быть во всем, — таков закон первичного процесса. Но это также и императив субъективного присвоения, императив процесса субъективации. Чтобы иметь возможность быть субъективированным, опыт субъекта сначала должен быть вписан в сферу принципа удовольствия, а это происходит посредством его сексуали-зации. То, что ускользает от этого процесса интеграции и связывания, оказывается под угрозой закона повторения, под угрозой того, что называется влечением смерти, по ту сторону принципа удовольствия, того, что относится к провалу субъективного присвоения. Мы к этому вернемся. Вторичная десексуализация Мы понимаем, что такой процесс может поддерживаться, если одновременно в другой психической системе действует процесс вторичной десексуализации, к чему мы сейчас и обратимся. Десексуализация на самом деле не заключается в том, чтобы снимать первичное сексуальное инвестирование, она всего лишь «вторична» и относится к психической системе вторичного процесса, это частичная, относительная десексуализация, направленная на способ действия влечений, а не на суть инвестирования. С классической точки зрения работа десексуализации осуществляется под эгидой Сверх-Я, основываясь на дифференциации способов действия влечений. Сверх-Я должно отделить то, что может осуществляться в представлении, что должно быть таковым только в мышлении или в речи, от того, что может осуществляться в действии. Оно открывает возможность других способов реализации, помимо действия (галлюцинаторное исполнение желания или же его интерактивные эквиваленты), т. е. «десексуализирую-щей», даже сублимирующей работы метафоризации. Сублимация рассматривается тогда как способ реализации, пользующийся представлением, простым представлением как новой и единственной целью влечения. Представление не является больше средством, через которое влечение репрезентирует свой объект, оно становится самим объектом, в котором влечение удовлетворяется. Этот процесс является фундаментальным для организации символизации, именно он делает работу символизации такой необходимой в экономике влечений. Десексуализировать — значит удовлетворяться (во имя принципа реальности) тем, чтобы символически репрезентировать осуществление влечения, это значит отклонять осуществление с помощью последовательных смещений, которые «отдаляют» от первичного источника влечения, метафоризируют 75 влечение, делают его неузнаваемым, оттесняют его. Десексуа-лизировать — значит выйти из галлюцинаторного осуществления желания, выйти из необходимости идентичности восприятия и удовольствоваться идентичностью мышления. Десексуализация и развязывание Не следует путать этот процесс, который «делает вторичным» влечение, со способом «десексуализации», который в действительности является способом, вытекающим из действия влечения смерти, за которым традиция сохраняет термин «развязывания» влечений. Эта «Десексуализация» является лишь первичной формой развязывания влечений. Она свидетельствует только о -«плохом качестве» первичного связывания через либидинозное со-возбуждение, это плохое качество не откроет путь дальнейшей вторичности и, следовательно, будет угрожать интеграции. Вопрос «плохого качества» ставит, как известно, вопрос эксцесса и травматизма, проблему возбуждения, которому не удается организоваться в настоящее влечение, предполагающее минимальную организацию и, в частности, дифференциацию объект/источник, которому не удается связаться в репрезентативную форму влечения. Это и привело аналитиков к мысли, что влечение тоже не должно рассматриваться как «вещь в себе», что оно является результатом способа организации возбуждения. Тогда становится необходимым с теоретической точки зрения, как об этом было сказано в сентябре в Серизи, дифференцировать различные уровни организации возбуждения на влечение и желание. В свете этой эволюции парадигм теоретизации мы можем констатировать, насколько изменилась первоначальная концепция сексуального. Если страдание всегда исходит от сексуального, то теперь речь идет о сексуальном, которому не удается организоваться как таковому в своем процессе, вибрировании и пульсации. Всегда страдают от сексуальности, но если можно страдать от избытка сексуального, то также можно страдать и от недостатка быть сексуализированным. Процессуальное сексуальное и объект Можно констатировать, что подход к сексуальному через процессуальную динамику сексуализации/десексуалиэации «преодолевает» определенное количество трудностей, связанных с «натуралистским» определением сексуальности и сексуального, преодолевает также оппозицию генитальное/прегениталь-ное, кадрируя ее по-другому, и приходит к концепции сексуальности, соединенной с работой связывания и символизации и с ее пределами. Он позволяет соединить и разграничить сексуальное и сексуальность, но без альтернативы сексуального как происходящего только из биологии или только из отношения к объекту. Наоборот, этот подход вписывается в концепцию, которая рассматривает пару влечение/объект в качестве фундаментального организатора метапсихологии. Такой процесс означает, что вопрос об объекте поставлен, и делает его разрешение неизбежным. Действительно, какой бы ни была «производительность» возможностей связывания и символизации психики, одна она не может привести к интеграции движения влечений. Каким бы высоким ни было качество процесса сексуализации/десексуали-зации, он не может проработать интегрированность сексуального «натиска». Какой бы ни была сила аутоэротизма и «сублимации», они не могут исчерпать внутренних напряжений. Есть потребность в объекте, в объектах, мы нуждаемся в различении, которое только они и способны ввести. Там мы обретаем различие. Там начинает также раскрываться вопрос сексуальности, вопрос связи влечения с отличающимся объектом. Сексуальность с неизбежностью начинается там, где имеется недостаток «связывающего» сексуального, там, где интрапсихическое эротическое обязательно оказывается несостоятельным. Детская сексуальность (и Фрейд все больше и больше будет настаивать на этом пункте) остается фундаментально неудовлетворительной даже в конце анализа, что «разбивает вдребезги» Эдип. Сексуализация через первичный процесс оставляет несвязуемый остаток, недостаток, порождающий смутное, а затем определенное различие в сексуальном. 77 Десексуализация, производимая вторичным процессом, наталкивается на этот остаток, который парадоксальным образом «заряжает влечением» вторичную систему, проникает в нее и «требует» разрядки, требует объекта -«для» разрядки, другой модальности обработки сексуального. Как раз неслучившееся детской сексуальности, не связанное ею и требует своего места во вторичности и обязывает последнюю вновь поставить вопрос о сексуальном, интегрировать его по-другому. То, что не могло иметь места в детской сексуальности и стремится проложить себе дорогу во вторичности, стремится осуществиться во вторичной системе и приводит в движение взрослую сексуальность. Поэтому взрослая сексуальность не может быть определена вне зависимости от негатива детской сексуальности. В сексуальном повторяется не только то, что могло иметь место; именно то, что не имело места, повторяется в сексуальности и через нее повторяется неслучившееся самости. И несколько слов о генеративном процессе. Никакой объект сам по себе не может позволить связать то, чего недостает и что стремится к разрядке, нужен объект объекта, другой объект, т. е. другой субъект, третий субъект. Несвязуемый остаток порождает объективирующую генера-тивность, которая в то же время является и социализирующей генеративностью. Известно, что последняя не сможет поддерживаться и развиваться, если будет вторично достаточно де-сексуализирована. Не является ли пульсация сексуализация/десексуализация тем вкладом, который психоанализ может внести в современную клиническую мысль по проблеме сексуального? |
Похожие:
 | Уроки французского психоанализа: Десять лет фран-у 714 ко-русских клинических коллоквиумов по психоанализу / Пер с франц. — М.:... | | ... |
| В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Сидорова Ивана Ивановича | | В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения гр. Петровой Анны Васильевны |
| В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Петрова Петра Петровича | | В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Петрова Петра Петровича |
 | В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения гр. Петровой Анны Васильевны | | В компетентные органы рф, Франции и стран Шенгенского соглашения от гр. Петрова Петра Петровича |
| История миграционной политики Франции с начала 20 века Опыт регулирования миграции во Франции. 7 | | Французская журналистика с первых своих шагов качественно отличалась как от немецкой, так и от английской периодики своей содержательностью.... |