Е. В. Буянова процессуальные особенности рассмотрения дел об усыновлении (удочерении) детей и отмене усыновления (удочерения) детей оренбург 2014
Скачать 4.83 Mb.
|
| Глава 4. Судебное разбирательство по делам об усыновлении (удочерении) детей и вынесение решения 4.1. Последствия неявки в судебное заседание лиц, участвующих в деле об усыновлении (удочерении) детей Согласно норме ст. 273 ГПК РФ заявление об усыновлении рассматривается судом с обязательным участием усыновителей (усыновителя), представителя органа опеки и попечительства, прокурора, ребенка, достигшего возраста четырнадцати лет. Указанная норма имеет в виду не просто участие в деле названных здесь лиц, а именно их личное участие, то есть личную явку на судебное разбирательство1. Представляется, что неявка этих лиц в судебное заседание и рассмотрение дела об усыновлении в их отсутствие при условии надлежащего извещения, может явиться основанием к отмене решения, если это нарушение привело, либо могло привести к неправильному разрешению вопроса об усыновлении (ч. 3 ст. 330 ГПК РФ). Вместе с тем, на практике суды вопреки требованиям закона рассматривают данные дела в отсутствие усыновителей (усыновителя)1, без привлечения к участию в деле представителей органов опеки и попечительства2, прокурора3. При рассмотрении дел об усыновлении, судье необходимо помнить о том, что усыновляемый ребенок, независимо от возраста, является лицом, участвующим в деле. Если ребенок, достигший 14 лет, по состоянию здоровья не может явиться в судебное заседание, суд, учитывая его интересы, может выяснить его мнение относительно усыновления по месту его нахождения. И лишь при условии, что ребенок еще до подачи заявления об усыновлении проживал в семье усыновителя, и считает его своим родителем, суд вправе рассмотреть дело без участия ребенка и без получения его согласия на усыновление1. В соответствии со ст. 132 СК РФ и п. 4 ст. 272 ГПК РФ суды во всех случаях обязаны получать согласие ребенка, достигшего возраста 10 лет, на усыновление. При этом суду следует исходить из положений ст. 57 СК РФ, согласно которой ребенок имеет право быть заслушанным в ходе любого судебного разбирательства, затрагивающего его интересы. Между тем, вышеуказанные требования закона отдельными судами при рассмотрении дел об усыновлении не соблюдаются2. При наличии оснований полагать, что присутствие ребенка в суде может оказать на него неблагоприятное воздействие, суд выясняет по этому поводу мнение органа опеки и попечительства3. Процессуальный закон не запрещает заявителям по делам об усыновлении иметь представителей по делу, хотя наличие у заявителя представителя, надлежащим образом уполномоченного на ведение дела в суде, не освобождает лицо (лиц), желающих усыновить ребенка, от обязанности явиться в суд4. К сожалению, на практике данное законодательное положение игнорируется. Полагаем в таких случаях также необходимо применять положения ч. 1 ст. 364 ГПК РФ. Кроме того, по смыслу ныне действующего процессуального законодательства представитель вправе производить соответствующие действия без личного участия доверителя только вне стадии судебного разбирательства. Однако перечень этих действий оставлен открытым1. По этой причине представляется целесообразным предусмотреть в ГПК РФ правило об исключительно нотариальной форме удостоверения полномочий представителя по делам об усыновлении с отметкой о том, что он предупрежден нотариусом об уголовной ответственности за разглашение тайны усыновления, под его личную подпись. Данное положение будет соответствовать Постановлению Пленума ВС РФ от 20.04.2006г. и накладывать на представителя ответственность за неразглашение тайны усыновления уже в процессе досудебной подготовки и подготовки дела об усыновлении к судебному разбирательству. Руководствуясь данными соображениями, предлагаем дополнить ст. 54 ГПК РФ «Полномочия представителя» ч. 2 следующего содержания: «2. В доверенности представителя по делам об усыновлении должна быть отметка о том, что представитель предупрежден нотариусом об уголовной ответственности за разглашение тайны усыновления вопреки воле усыновителя, скрепленная его личной подписью», а также ст. 53 ГПК РФ ч. 7 следующего содержания: «7. Полномочия представителя по делам об усыновлении должны быть удостоверены исключительно в нотариальном порядке». Более того, из смысла п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.04.2006г. № 8 следует, что о необходимости сохранения в тайне ставших им известными сведений об усыновлении, а также о возможности привлечения к уголовной ответственности за разглашение тайны усыновления вопреки воле усыновителя, предупреждаются только (курсив мой – Е.Б.)» участвующие в рассмотрении дела лица»2. Сформулированное в таком виде положение Постановления Пленума ВС РФ, дает все основания для того, чтобы ограничивать круг субъектов, подлежащих привлечению к уголовной ответственности за разглашение тайны усыновления, только лицами, участвующими в деле, то есть лицами, имеющими материальную или процессуальную заинтересованность в исходе дела. Статья 34 ГПК РФ, закрепляющая состав лиц, участвующих в деле, не называет в их числе представителя стороны. Полагаем, что данное обстоятельство вовсе не означает то, что представитель заявителя не предупреждается судом на стадии судебного разбирательства об уголовной ответственности за разглашение тайны усыновления, ставшей ему известной в связи с участием в разбирательстве дела об усыновлении. В этой связи, во избежание неточностей в толковании положений Постановления Пленума, предлагаем в п. 6 Постановления Пленума ВС РФ отдельно выделить представителей как лиц, привлекаемых к уголовной ответственности за разглашение тайны усыновления вопреки воле усыновителя1. 4.2. Проблемы обеспечения тайны усыновления на стадии судебного разбирательства Особого внимания заслуживает вопрос о сохранении тайны усыновления на стадии судебного разбирательства. Следует отметить, что право человека на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну провозглашено в ст. 23 Конституции РФ. Требование о неразглашении тайны усыновления распространяется на всех участников процесса, в том числе и на прокурора, посредством предупреждения о возможности их привлечения к уголовной ответственности. В частности, суд в соответствии с ч. 3 ст. 10 ГПК РФ должен предупредить лиц, участвующих в деле, и иных лиц, присутствующих при совершении процессуального действия, о необходимости сохранения в тайне ставших им известными сведений об усыновлении, а также о возможности привлечения к уголовной ответственности (ст. 155 УК РФ)1. Но, предусматривая ответственность за разглашение тайны усыновления, закон не раскрывает содержание самого понятия тайны усыновления. Так, по мнению Н.В. Летовой оно должно включать сведения о личности усыновителя, усыновленного ребенка, времени, месте и других существенных обстоятельствах усыновления2. А.П. Немежиков полагает, что тайна усыновления охватывает любые сведения, из которых видно, что усыновители не являются родителями усыновляемого или усыновленного ребенка, а не только собственно судебное решение и государственная регистрация усыновления - это и само заявление об усыновлении и приложенные к нему документы, и записи в регистрационных журналах по поступившему заявлению, учет заявлений в электронном виде, гражданское дело с протоколом судебного заседания, учетно-статистическая карточка на это дело3. Говоря о тайне усыновления, необходимо учитывать и право ребенка знать свое происхождение. Это право закреплено в п. 1 ст. 7 Конвенции о правах ребенка, согласно которому ребенок вправе, насколько это возможно, знать своих родителей и имеет право на их заботу. Глубинная дискуссионность этого вопроса порождает неоднозначные мнения относительно правовой природы тайны усыновления и ее практической целесообразности. Однако в самом общем виде все существующие по этому вопросу в науке мнения можно свести к двум основным. Так, одна группа авторов полагает, что законодатель совершенно справедливо закрепил тайну усыновления, так как она способствует созданию подлинно родственных отношений между усыновителем и усыновленным, стабильности усыновления, облегчает воспитание ребенка1. Разглашение тайны усыновления может психически травмировать ребенка, затруднить отношения с усыновителями, отрицательно сказаться на процессе воспитания, разрушить семью2. Ученые, входящие во вторую группу, ставят под сомнение необходимость сохранения тайны усыновления3. В качестве аргументов приводятся следующие: - тайна усыновления имеет смысл только тогда, когда сами усыновители настаивают на этом. По их мнению, вряд ли нужна тайна усыновления, если усыновляемый осознает свое происхождение и помнит родителей4; - данная проблема обостряется при направлении вектора ее правового регулирования на процесс усыновления российских детей иностранными гражданами и лицами без гражданства, так как «в законодательстве стран - попечителей российских детей (США, Канады, Италии и т.д.) отсутствуют нормы, ограждающие тайну усыновления. Международных договоров, к которым бы присоединилась Россия, и которые бы содержали нормы о тайне усыновления, также не существует»1. Указанная полемика интересна и с позиции того, что она оказывает прямое регулирующее действие и на процессуальный порядок рассмотрения дел об усыновлении в судах. Так, ст. 273 ГПК РФ предусматривает обязательное рассмотрение данной категории дел в закрытом судебном заседании в целях сохранения тайны усыновления. При анализе данной нормы и целесообразности ее закрепления практически все ученые как семейного, так и гражданского процессуального права, единодушно указывают на следующие ее недостатки: Во-первых, содержание нормы ст. 273 ГПК РФ противоречит норме п. 4 ст. 10 ГПК РФ, согласно которой о разбирательстве дела в закрытом судебном заседании суд выносит мотивированное определение в целях обеспечения тайны усыновления. Но если усыновители не скрывают факт усыновления ни от усыновляемого ребенка, ни от широкого круга лиц, говорить о вынесении судом мотивированного определения не приходится, а, следовательно, отсутствует необходимость в ограничении принципа гласности гражданского судопроизводства1; Во-вторых, в настоящее время у потенциальных усыновителей отсутствует возможность присутствовать при рассмотрении дел об усыновлении, что позволило бы им, в свою очередь, составить для себя более полное представление о том, с чем они могут столкнуться при реализации своего намерения принять ребенка в семью, а также явиться решающим моментом при принятии потенциальным усыновителем решения об усыновлении ребенка, в особенности, если ему становится известно об опыте в данной сфере известных и уважаемых членов общества2; В-третьих, нельзя игнорировать сложившуюся практику представления суду всеми лицами, участвующими в деле, подписки о неразглашении сведений, ставших им известными в процессе рассмотрения конкретного дела об усыновлении. Совершенно справедливо в этом отношении ученые указывают на то, что подобными действиями судьи создают еще одну тайну – тайну судебного заседания, а это, в свою очередь, не только противоречит закону, но и приводит к возникновению ряда тайн, не имеющих отношения к понятию «тайна усыновления»1. Действительно, по смыслу ст. 139 СК РФ понятие тайны усыновления включает в себя сам факт произошедшего усыновления конкретного ребенка конкретным лицом (лицами). Тем самым законодатель не относит к тайне усыновления любые сведения, которые стали предметом рассмотрения в судебном заседании об усыновлении. Если следовать подобной логике, то к уголовной ответственности могут быть привлечены лица, разгласившие сведения о профессиональной принадлежности усыновителя, размере его заработной платы, состоянии здоровья и прочих сведениях, не имеющих совершенно никакого отношения к содержанию тайны усыновления. Вышеизложенное означает, что применение правил тайны усыновления для всех случаев усыновления является, с одной стороны, нецелесообразным, а, с другой, противоречащим международному законодательству по вопросу правового режима тайны усыновления. В связи с этим необходимо корректировать процессуальное законодательство следующими возможными способами, на которые указывается в доктрине. Во-первых, в ч. 2 ст. 10 ГПК РФ закрепить правило о возможности (курсив мой – Е.Б.) рассмотрении дела об усыновлении в закрытом судебном заседании лишь в случае, когда об этом ходатайствуют усыновители вне зависимости от причин, побудивших их к этому1. Подобная норма с 1998г. содержится в ст. 8 ГПК Республики Армения2; Во-вторых, закрепить на законодательном уровне обязанность заявителя при подаче заявления об усыновлении в суд, отражать в нем свою позицию о необходимости (или, соответственно, отсутствия таковой) сохранения тайны усыновления. Это позволит внести определенность относительно того, собирается ли заявитель хранить данный факт в тайне или нет, и, соответственно, решить суду вопрос о проведении (непроведении) закрытого судебного заседания при рассмотрении дела об усыновлении. Кроме того, это может иметь существенное значение для лиц, в отношении которых законом предусмотрена ответственность (в том числе и уголовная) за разглашение сведений, составляющих тайну усыновления3; В-третьих, если и закреплять императивную норму о рассмотрении дел об усыновлении в закрытом судебном заседании, то только при усыновлении детей гражданами России, для чего необходимо внести соответствующие изменения в п. 1 ст. 125 СК РФ1. Обусловливается это тем, что «пока Россия не готова предоставить ребенку право получать информацию о своих биологических родителях «насколько это возможно» (ст. 7 Конвенции о правах ребенка), тайну усыновления следует сохранить только на внутригосударственном уровне»2. Думается, что последнее предложение является справедливым и с правовой, и с социальной точек зрения. Вынуждены согласится с мнением о том, что в России тайна усыновления во многом обусловлена незрелым отношением общества к этому вопросу: «бесплодие, например, у нас воспринимается как клеймо, а усыновленные дети, как подкидыши. Возможно именно поэтому, случаи, когда ребенок узнает от «доброжелателей» о том, что он неродной, бывают так трагичны»3. Как бы мы не оценивали положения закона о тайне усыновления, его никто не отменял, и судам при рассмотрении дел этой категории надлежит строго следовать данному правилу. Однако императивное требование отечественного процессуального законодательства о сохранении тайны усыновления зачастую на практике не соблюдается4. Это вызывает необходимость поиска наиболее оптимальных способов решения назревших вопросов. В числе таких способов в науке называются следующие: - рассматривать дела об усыновлении без присутствия в зале судебного заседания усыновителей, так как участие в одном процессе родителей (родителя) усыновляемого ребенка, его родственников, может привести к раскрытию тайны усыновления1. Полагаем, что данное предложение не представляет практической ценности. В ходе разбирательства дела об усыновлении у усыновителя могут возникнуть вопросы к родителям усыновляемого ребенка, или его родственникам. Однако в свете высказываемого предложения усыновитель будет лишен своего процессуального права. Кроме того, проведение судебного разбирательства в отсутствие усыновителя вообще невозможно, так как ставит под сомнение целесообразность предстоящего усыновления. Более того, это противоречит сущности гражданской процессуальной формы, а также норме ч. 3 ст. 126.1 СК РФ, которая указывает на обязательное личное участие лица (лиц), желающего усыновить ребёнка. Даже если допустить возможность выяснения мнения биологических родителей в отдельном судебном заседании, в таком случае нарушается принцип непрерывности судебного заседания, что, в свою очередь, препятствует целостности восприятия судом исследуемых по делу обстоятельств; - предусмотреть в СК РФ правило о том, что в случаях усыновления детей, имеющих родителей, ни настоящим, ни приемным родителям не должны сообщаться никакие сведения друг о друге (за исключением заболеваний, передающихся по наследству)1. Данное предложение может быть реализовано на практике лишь при условии, что согласие родителей на усыновление дается без указания конкретного лица. В таком случае объектом охраны становится не только тайна усыновления усыновителей, но и семейная тайна биологических родителей; - предлагается ввести дополнительные процессуальные и организационные правила, например, кодирование участников процесса2. Подобное предложение требует дополнительного уточнения с точки зрения практической его реализации и законодательного закрепления. Но если в целом оценивать предлагаемый вариант совершенствования норм о сохранении тайны усыновлении, он видится излишним и нерациональным. Представляется, практическая реализация наиболее ценных с практической точки зрения предложений позволит поставить во главу угла индивидуальность личности, уважение ее прав, право ребенка знать своих родителей, а в конечном итоге, избежать неоправданных ограничений принципа гласности для всех случаев усыновления. 4.3. Решение суда по заявлению об усыновлении (удочерении) детей Итогом рассмотрения дела об усыновлении является вынесение по нему решения. В соответствии с п. 3 ст. 125 СК РФ при удовлетворении судом заявления усыновителей (усыновителя) об усыновлении ребенка, их права и обязанности возникают со дня вступления в законную силу решения суда об усыновлении ребенка, а не с момента государственной регистрации усыновления органом ЗАГСа. Следует также отметить, что усыновление осуществляется не на какой-то определенный период времени, а навсегда. Именно поэтому его юридическое и социальное значение переоценить сложно. Решение суда, принятое по заявлению об усыновлении, должно отвечать требованиям ст. 195, то есть быть законным и обоснованным, а также ст. 198 ГПК РФ. Это означает то, что как в случае удовлетворения заявления об усыновлении, так и в случае отказа в его удовлетворении, решение суда по данной категории дел, должно состоять из вводной, описательной, мотивировочной и резолютивной частей1. По делам о международном усыновлении особую важность приобретают также ясность и точность формулировок всех частей судебного решения. По справедливому замечанию ученых, особое значение имеют мотивировочная и резолютивная части судебного решения2. В соответствии со ст. 274 ГПК РФ суд, рассмотрев заявление об усыновлении, принимает решение, которым либо удовлетворяет просьбу усыновителей (усыновителя) об усыновлении, либо отказывает в ее удовлетворении. Кроме того, при рассмотрении конкретного дела суд вправе отступить от положений, закрепленных в абз. 8 и 11 п. 1 ст. 127 СК РФ, относительно дохода усыновителя и наличия у него жилья, отвечающего санитарным и техническим правилам и нормам, в тех случаях, когда он с учетом интересов ребенка и других заслуживающих внимания обстоятельств придет к выводу о необходимости удовлетворения заявления об усыновлении (например, если ребенка усыновляет его родственник; до подачи заявления об усыновлении ребенок проживал в семье усыновителя, и считает его своим родителем; усыновитель проживает в сельской местности и имеет подсобное хозяйство). Мотивы, по которым суд пришел к такому выводу, должны быть отражены в решении суда1. З.З. Алиева полагает, что это не все мотивы и указывает на то, что определенную ясность со временем по этому вопросу внесет сам законодатель2. Представляется, что необходимость в закреплении закрытого перечня таких случаев отсутствует. Полагаем правильным, что решение подобных вопросов в конечном итоге производится судом, с учетом исследования всех обстоятельств дела об усыновлении, оценки всех доказательств, индивидуальных особенностей каждого конкретного дела. Более того, мотивы, по которым суд отступил от общего правила, предусмотренного в законе, должны быть изложены в решении по делу. Если же данные мотивы не отражены в соответствующей части судебного решения об усыновлении, оно должно подлежать отмене, как вынесенное с нарушением требования обоснованности (п.п. 3 п. 1 ст. 362 ГПК РФ). Особое внимание следует уделять изложению резолютивной части решения суда, которым заявление удовлетворено. В случае положительного разрешения дела, в резолютивной части необходимо указать об удовлетворении просьбы заявителей (заявителя) об усыновлении ребенка, о признании ребенка усыновленным конкретными лицами (лицом) с указанием всех данных об усыновленном и усыновителях (усыновителе), необходимых для государственной регистрации усыновления в органах записи актов гражданского состояния, в том числе, о записи усыновителей (усыновителя) в качестве родителей в книге записей рождений, об изменении фамилии, имени, отчества, даты и места рождения ребенка, а также о сохранении личных неимущественных и имущественных прав одного из родителей усыновленного или родственников его умершего родителя, если эти вопросы были положительно разрешены судом по просьбе заявителя либо заинтересованных лиц (ч. 1 ст. 274 ГПК РФ; п. 18 постановления Пленума от 20 апреля 2006 г. № 8). Однако суд, удовлетворив заявление об усыновлении, может отказать в части удовлетворения просьбы усыновителей (усыновителя) о записи их в качестве родителей (родителя) ребенка в записи акта о его рождении, а также об изменении даты и места рождения ребенка (ст. 274 ГПК РФ). Изучение судебной практики показало, что в некоторых случаях суды неправильно формулируют резолютивную часть решения. К примеру, следующим образом: «разрешить усыновление»1; «признать усыновление»2; «считать П. 1998 года рождения, удочеренной супругами П.»3; «признать отцом ребенка»4, тогда как подобная формулировка возможна по делам об установлении отцовства, но не по делам об усыновлении. Кроме того, суды не всегда правильно применяют ст. ст. 134, 136 СК РФ, что приводит к вынесению решений, не основанных на требованиях усыновителей, когда суды просьбу заявителей об изменении фамилии, имени, отчества усыновляемого ребенка рассматривают как просьбу о записи усыновителей в качестве родителей усыновляемого ребенка5. В ряде случаев суды принимают на себя несвойственные им функции, указывая в решении об усыновлении ребенка на порядок государственной регистрации усыновления ребенка. Так, в резолютивной части решения Усольского городского суда Иркутской области от 06.01.98 г. по заявлению супругов С. об усыновления указано: «Заведующей отделом ЗАГС г. Усолье-Сибирское внести изменения в актовую запись о регистрации С.»1. Отсутствует единообразие в формулировках судьями резолютивной части решения об усыновлении2. Интерес представляет то обстоятельство, что в ныне действующем ГПК РФ, в отличие от ГПК РСФСР, рассматриваемая категория дел называется «усыновление (удочерение)», а не «установление усыновления (удочерения)», как в ранее действовавшем Кодексе. Такая терминология соответствует главе 19 СК РФ и сущности этих дел, по которым суд не устанавливает юридический факт, а принимает решение об усыновлении ребенка заявителем. Между тем, в некоторых решениях по делам об усыновлении еще встречается указание в резолютивной части решения на установление усыновления ребенка заявителями1. Принимая во внимание все вышеизложенное, представляется необходимым в качестве образца предложить следующую формулировку резолютивной части решения при удовлетворении заявления об усыновлении: «Заявление Иванова Ивана Ивановича и Ивановой Марии Ивановны об усыновлении ребенка удовлетворить. Признать Петрова Сергея Николаевича, родившегося 29.11.1997 года в г. Оренбурге, гражданина РФ, усыновленным гражданами РФ Ивановым Иваном Ивановичем, родившимся 11.12.1967 года в г. Оренбурге и Ивановой Марией Петровной, родившейся 25.09.1969 года в г. Оренбурге. Внести изменения в актовую запись о рождении Петрова Сергея Николаевича, совершенную Отделом управления ЗАГС г. Оренбурга 04.12.1997г. под № 238, указав Иванова Ивана Ивановича отцом, а Иванову Марию Петровну матерью ребенка, заменить фамилию «Петров» на фамилию «Иванов», отчество «Николаевич» на «Иванович». Решение Ленинского районного суда г. Оренбурга может быть обжаловано в Оренбургский областной суд в течение 10 дней. Разъяснить заявителям, что взаимные права и обязанности усыновителя и усыновленного возникают с момента вступления решения суда в законную силу». Как общее правило, объявление решения проходит в закрытом судебном заседании. По мнению Е.Э. Терещенко этот вывод противоречит ч. 8 ст. 10 ГПК РФ (решение судов во всех случаях провозглашаются публично), и не полностью соответствуют ст. 139 СК РФ (в части действительной воли усыновителей). Поэтому, по ее мнению, ч. 8 ст. 10 ГПК РФ целесообразно дополнить положением о возможности оглашения решения суда по данной категории дел в закрытом судебном заседании, при условии, если ранее было удовлетворено ходатайство о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании. А в тех случаях, «когда ребенок знает о своем усыновлении или происходит усыновление при наличии иностранного элемента, рассмотрение дела и объявление решения может происходить в открытом судебном заседании»1. Однако данное предложение представляется излишним, так как ч. 8 ст. 10 ГПК РФ закрепляет правило о том, что решение судов объявляются публично, за исключением случаев, если такое объявление решений затрагивает права и законные интересы несовершеннолетних. Решения суда по делам об усыновлении под эту категорию подпадают. Решение суда может быть обжаловано заинтересованными лицами, органами опеки и попечительства, прокурором, участвовавшим в деле. Согласно ч. 2.1., которой была дополнена ст. 274 ГПК РФ Федеральным законом от 02.07.2013г. № 167-ФЗ, апелляционные жалоба, представление на решение суда об удовлетворении заявления об усыновлении ребенка могут быть поданы в течение десяти дней со дня принятия решения суда в окончательной форме. Это означает, что если решение суда об усыновлении не обжалуется, то вступает в законную силу - вопреки общему правилу о месячном сроке для апелляционного обжалования (ч. 2 ст. 321 ГПК РФ) - по истечении 10 дней со дня принятия решения в окончательной форме. Эффективность отправления правосудия зависит не только от законности и обоснованности судебных решений, но и от реального исполнения этих судебных решений2. В свете сказанного, существенное значение для охраны прав и интересов ребенка имеет государственная регистрация, которая подтверждает юридический факт состоявшегося усыновления, а, следовательно, является обязательной. Именно поэтому копия решения суда об усыновлении ребенка направляется судом в течение трех дней со дня вступления решения суда в законную силу, в орган записи актов гражданского состояния по месту принятия решения суда для государственной регистрации усыновления ребенка п. 3 ст. 125 СК РФ; ч. 3 ст. 274 ГПК РФ), а отдел ЗАГС производит запись акта об усыновлении, затем вносит изменения в первый экземпляр в записи акта о рождении и выдает усыновленному новое свидетельство о рождении1. Согласно ст. 47 Федерального закона «Об актах гражданского состояния»2 (далее – ФЗ «Об актах гражданского состояния») тайна усыновления охраняется законом. Работники органов ЗАГС не вправе без согласия усыновителей (усыновителя) сообщать какие-либо сведения и выдавать документы, из содержания которых видно, что усыновители (усыновитель) не являются родителями (одним из родителей) усыновленного ребенка. Кроме того, в соответствии со ст. 12 указанного закона сведения, ставшие известными работнику органа ЗАГС, в связи с государственной регистрацией акта гражданского состояния, являются персональными данными, относятся к категории конфиденциальной информации, имеют ограниченный доступ и разглашению не подлежат. В судебной практике возник вопрос: при удовлетворении просьбы заявителей об усыновлении ребенка и указании их его родителями, необходимо ли составление новой актовой записи о рождении, либо достаточно внести изменения в уже существующую. Так, согласно ст. 47 ФЗ «Об актах гражданского состояния» основанием для внесения исправлений и изменений в записи актов гражданского состояния является, в том числе, и решение суда. На основании записи акта об усыновлении вносятся соответствующие изменения в запись акта о рождении ребенка (ст. 44 ФЗ «Об актах гражданского состояния»). В случае изменения на основании решения суда места рождения ребенка, по желанию усыновителей (усыновителя) может быть составлена новая запись акта о рождении ребенка органом ЗАГС по месту рождения ребенка, указанному в решении суда. Сведения о составлении новой записи акта о рождении ребенка вносятся в ранее произведенную запись акта о его рождении. Таким образом, в решении суда достаточно указать, какие изменения должны быть внесены в актовую запись о рождении, а заявители (только в случае изменения места рождения ребенка) в органе ЗАГС, вправе просить о составлении новой записи акта о рождении ребенка. Практика рассмотрения судами дел об усыновлении свидетельствует о том, что многие заявители-иностранцы просят о немедленном исполнении решения суда, мотивируя это обстоятельство ограниченным временем пребывания в России и суды удовлетворяют подобные просьбы иностранных усыновителей. Между тем ст. 211 ГПК РФ предусмотрен исчерпывающий перечень категорий дел, решения по которым подлежат немедленному исполнению, и данной нормой не предусмотрено немедленное исполнение решений по делам об усыновлении. Однако ч. 1 ст. 212 ГПК РФ предусматривает право суда по просьбе заявителя обратить решение к немедленному исполнению с учетом особых обстоятельств, вследствие которых замедление в исполнении решения об усыновлении может привести к невозможности самого исполнения решения суда. К их числу Верховный Суд РФ относит случаи, когда требуется срочная госпитализация усыновленного для проведения курса лечения и (или) оперативного вмешательства и промедление ставит под угрозу жизнь и здоровье ребенка (п. 18 постановления Пленума ВС РФ от 20 апреля 2006г. № 8)1. З.З. Алиева, обосновывая преимущества искового порядка рассмотрения дел об усыновлении, указывает на то, что решение по делам об усыновлении не требует принудительного исполнения, так как данным решением устанавливается факт усыновления. В случаях затруднения в реализации решения об удовлетворении требований об усыновлении усыновителю необходимо обращаться с иском об отобрании ребенка. Это, в свою очередь, осложняет защиту интересов ребенка. При рассмотрении же дел в порядке искового производства законом предусмотрено исполнение решений в принудительном порядке1. Оценивая данную позицию, достаточно сложно представить себе ситуацию, при которой возникают сложности с исполнением решения суда об усыновлении, которое является основанием для государственной регистрации усыновления со стороны органов ЗАГС. После выдачи нового свидетельства о рождении, решение суда об усыновлении считается исполненным, и усыновитель может забрать ребенка из детского учреждения в случае его нахождения в таковом. З.З. Алиева указывает также и на то, что «исполнение любых судебных решений далеко не всегда проходит без трудностей. По делам об усыновлении могут возникнуть трудности, обусловленные особенностями психологического плана, потому что приходится иметь дело не с вещью, а с живым существом, иногда не понимающим, что от него хотят взрослые1. Думается, что подобной ситуации не возникнет в том случае, если между усыновителем и усыновляемым ребенком наладился психологический контакт еще до момента обращения кандидата в усыновители в суд. Представляется, что данный факт должен быть предметом тщательного судебного исследования в ходе судебного разбирательства дела об усыновлении, так как он является необходимым в силу положений п. 2 ст. 125 СК РФ и п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20.04.2006г. № 8. Если подобные проблемы возникают, они свидетельствуют лишь о низком качестве проведенной органами опеки и попечительства досудебной подготовки, а не о трудностях, связанных с исполнением решения суда об усыновлении. В то же время, нельзя исключать случаи, когда и после произошедшего усыновления, период адаптации в новой семье зачастую сопровождается не совсем адекватным поведением ребенка. Здесь, безусловно, очень важна помощь психолога2. Более того, на протяжении трех лет с момента усыновления со стороны органов опеки и попечительства осуществляется контроль за судьбой усыновленного ребенка и его отношениях в новой семье в порядке, определенном постановлением Правительства РФ от 29 марта 2000г. № 275. В течение этого периода усыновители должны общаться с органами опеки и попечительства. По мнению З.З. Алиевой, вмешательство судебных приставов-исполнителей в процесс исполнения решения об усыновлении должно осуществляться только по решениям, вынесенным в порядке искового производства, которые могут повлечь за собой иски об отобрании ребенка3. Однако в данном случае представляется вполне приемлемым применение ч. 2 ст. 206 ГПК РФ по аналогии, т.е. в случае неисполнения решения без уважительных причин суд, принявший решение, либо судебный пристав-исполнитель применяет в отношении руководителя органа ЗАГС меры, предусмотренные федеральным законом. |
Похожие:
 | Чувашской Республики по предоставлению муниципальной услуги «Подготовка заключения в суд об обоснованности и соответствии усыновления... | | «Представление заключения в суд об обоснованности усыновления (удочерения) и о его соответствии интересам ребенка, об отмене усыновления... |
 | «Представление заключения в суд об обоснованности усыновления (удочерения) и о его соответствии интересам ребенка, об отмене усыновления... | | «Процессуальные особенности рассмотрения и разрешения отдельных категорий гражданских дел» |
| В. дв. 10. Процессуальные особенности рассмотрения гражданских дел в суде общей юрисдикции | | Работа выполнена в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации |
| «О предоставлении гражданам социальной выплаты на погашение остатка основного долга по жилищному (ипотечному) кредиту, оформленному... | | Ния качества исполнения и доступности результатов предоставления государственной услуги по государственной регистрации усыновления... |
| Усыновление — наилучший способ устройства детей, оставшихся без родителей. Взрослые, принимающие решение об усыновлении ребенка,... | | Усыновление — наилучший способ устройства детей, оставшихся без родителей. Взрослые, принимающие решение об усыновлении ребенка,... |