Хроника Московской Хельсинкской группы ежемесячный информационный бюллетень №3 (219) март 2013
Скачать 0.91 Mb.
|
Наши эксперты Александр Ковалев, директор фонда «Государственный клуб»: «Исследование («Трансперенси Интернешнл-Россия») достаточно профессиональное, и я согласен с тем, что общество должно контролировать распределение государственных денег. Что же касается непрозрачности распределения средств, то это не совсем так. Сама технология распределения грантов подконтрольна Управлению делами президента. Все делается по договорам, опираясь на определенные критерии, соблюдаются практически все формальные позиции, согласно которым и происходит контроль, отчетность и распределение. Но действительно есть проблема с открытостью самих проектов. Дело в том, что нам ежегодно подается около шестисот заявок, и провести аудит всех этих предприятий, которые предлагают те или иные проекты, физически невозможно. В итоге чистота организации определяется по формальным признакам и документам. После того как организация завершила реализацию проекта за счет президентского гранта, она отчитывается обо всех своих тратах, а также предъявляет фотографии с проведенных ими мероприятий и сообщения СМИ. Проблемы связаны в основном с публичностью этих проектов. Только 62% НКО, получивших грант, имеют действующий сайт, на котором можно увидеть ход проекта. В этом году мы расширяем возможности нашего сайта». Мария Слободская, президент «Института проблем гражданского общества»: «Авторы доклада провели исследование исключительно по сайтам грантоператоров. И я хочу сказать, что вся информация к каждому конкурсу доступна и открыта. Каждый желающий может узнать, какие документы необходимы, каков состав конкурсной комиссии и т.д. В результате количество желающих участвовать в конкурсе варьируется в пределах 700–800 заявок в год, которые поступают только к нам одним. После того как мы заключаем договор с победителем конкурса, мы ежемесячно вывешиваем на нашем сайте то, что делают эти организации за счет гранта: какие акции, встречи или выставки они проводят. Затем ежеквартально победители конкурса сдают нам финансовый и содержательный отчет с фотографиями мероприятий, выпущенные книги или программы. Поэтому сказать, что они предоставляют только финансовые отчеты, нельзя. Хотя никакого стандарта информации, которая должна быть опубликована грантополучателями на своих сайтах, нет, и не у всех она присутствует. Но тот, кто захочет ее найти, сможет это сделать. Хотя, конечно, здесь есть что улучшать». Профиль, http://www.profile.ru/article/grantraspil-kak-raspredelyalsya-prezidentskii-grant-na-summu-v-1-mlrd-rublei-74690 За рубежом Отношения с Россией: можно ли закрыть глаза на нарушения прав человека? Российские оппозиционеры и правозащитники встретились с представителями Конгресса США и Евросоюза. В понедельник (4 марта 2013 года) в Конгрессе состоялось обсуждение будущих отношений России с Евросоюзом и США – при участии нескольких видных российских оппозиционеров и правозащитников. Встречу, прошедшую под эгидой правозащитной организации Freedom House, озаглавили «Новый подход или все по-старому: отношения между Америкой, ЕС и Россией после путинского закручивания гаек». Конгрессмен Джеймс Макговерн, сопредседатель комиссии по правам человека имени Тома Лантоса, заявил, что, к сожалению, сведения, которые поступают из России, «рисуют мрачную картину ухудшения в сфере прав человека – действия российских властей доказали, что правительство намерено ограничить свободу своих граждан, и в атмосфере коррупции система судопроизводства стала инструментом для преследования несогласных». Макговерн напомнил, что «закон Магнитского» поддержали представители обеих партий, что нынешняя формула была компромиссом, достигнутым в результате переговоров законодателей с администрацией президента, и предупредил, что любые попытки ослабить его столкнутся с «ответом со стороны Конгресса». «Закон Димы Яковлева» – запрет на усыновление российских детей американскими гражданами – Макговерн назвал «паническим и мстительным ответом российского правительства», отметив при этом отказ оппозиционеров в Думе голосовать за него. Джеймс Макговерн, конгрессмен-демократ: «Я хочу, чтобы наши отношения с Россией нормализовались и были продуктивными, – подчеркнул Макговерн. – В мире так много проблем, которые требуют сотрудничества наших стран. Мы призываем российское руководство критично взглянуть на свой политический курс – при этом мы готовы так же критично рассматривать и нашу собственную политику». Ги Верхофстадт, бывший премьер-министр Бельгии и глава группы Альянса либералов и демократов во имя Европы в Европейском парламенте, заметил, что крайне важно, чтобы США и Евросоюз разработали совместный подход к России в свете ухудшения ситуации с правами человека. «Это мероприятие не является русофобским, – заметил он. – Я испытываю большое уважение к российскому народу. Но вся идея Хельсинки была в том, чтобы страны наблюдали друг за другом, а не закрывали глаза на нарушения прав человека у соседа. Реакция Москвы на «закон Магнитского» показывает, что мы на верном пути, и что можно показать россиянам, что западные демократии полностью их поддерживают». Правда, в ходе обсуждения выяснилось, что существуют, как минимум, две России. «Благодаря Интернету народ разделился на тех, кто получает информацию из телепередач – «ящика для зомби», – и тех, которые получают информацию из Интернета, – сказал депутат Госдумы РФ Дмитрий Гудков. – Лидеры протеста – под прессом властей. Десятки ложных дел заводят против невинных людей, за их участие в протестах. Против Алексея Навального сфабриковали четыре дела, и ему нельзя покидать окрестности Москвы. Но репрессивные методы Путина не сработают, люди продолжают выходить на улицы». Дмитрий Гудков заметил, что российские власти используют отношения оппозиционеров с США для их дискредитации. «Я слышал репортаж, что я отправляюсь в США, чтобы сдать какие-то секреты и получить новые инструкции, – заметил он. – Я рад впервые появиться в США в роли политика. В эти выходные я навестил несколько семей, которые усыновили российских детей, и я благодарен им за то, что они заботятся о наших детях» Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы, обрисовала парадокс запретов, создаваемых новыми законами, направленными против неправительственных организаций. Людмила Алексеева, председатель Московской Хельсинкской группы: «К сожалению, правозащитные организации в России финансируются из-за рубежа – богатые люди не решаются поддерживать правозащитную деятельность, зная, что власти относятся к ней предвзято. И каждый бизнесмен понимает, что если он будет помогать финансировать эти организации, то пострадает в лучшем случае его бизнес, в худшем случае – он сам. До тех пор, пока в нашей стране не будет независимого бизнеса, правозащитные организации будут финансироваться из-за рубежа». В последующей дискуссии сенатор Бенджамин Кардин заявил, что цель американских законодателей проста: «Мы хотим видеть перемены в России. Мы хотим, чтобы «список Магнитского» был открытым. Мы хотим видеть в России независимое судопроизводство и прессу». Когда речь зашла о европейской реакции на «закон Магнитского», Кристина Оюланд, депутат Евросоюза и бывший министр иностранных дел Эстонии, выразила надежду, что в Европе будет принят закон, похожий на «закон Магнитского», потому что, к сожалению, «Россия движется назад такими быстрыми темпами, и людям в Российской Федерации нужна наша поддержка. Однако у каждой из стран Евросоюза свои национальные интересы – взять тот же Кипр, где многие россияне хранят свои деньги. Тут много тонкостей, почему так трудно собраться вместе и принять решение даже по поводу санкций по делу Магнитского. Но я не пессимист – мы продолжаем работу в Европарламенте, так что дело не безнадежно». Лилия Шевцова, политолог из Московского центра Карнеги, заметила, что в нынешней обстановке сотрудничество Запада с Россией может быть эффективным «только на условиях Кремля. А условия эти – прекратите читать нам нотации по поводу демократии, забудьте слово «Магнитский». Если вы согласны с этими условиями, Кремль будет продолжать сотрудничество, как это было до сих пор». Эксперт заявила, что самый эффективный способ воздействовать на российскую коррупционную действительность – это ставить условие: «Хотите иметь доступ к западным благам? Соблюдайте закон дома. И «закон Магнитского» является прорывом. Когда я наблюдаю за усилиями США и Европы, мне кажется, что они либо не понимают, что их политика в отношении России провалились, либо они не хотят этого признать. Политика большинства стран в отношении России – это притворство: давайте делать вид, что ничего не происходит. Но даже если американцы игнорируют Россию – это уже награда для Путина». Павел Ходорковский, президент Института современной России, подвел итоги мероприятия: «Действия Конгресса в последние годы проторили дорогу и представили новый набор инструментов для иностранных государств, для построения отношений с Россией – которые, в конечном счете, будут продуктивными и приведут к стабильности». Павел Ходорковский напомнил, что в октябре будет десятилетие ареста его отца, Михаила Ходорковского: «Я пытаюсь задействовать максимальное количество людей, чтобы привести мою страну и общество к следующему этапу диалога со всем остальным миром. Что касается гражданского общества – его нужно немного поддержать». Дэвид Крамер, глава организации Freedom House, сказал в интервью Русской службе «Голоса Америки», что он не видит варианта, при котором «закон Магнитского» будет ослаблен или отменен: «Он был принят в Сенате абсолютным большинством – 92, против – 4, редко бывает такое единогласное голосование. Думаю, Россия просто блефует, говоря об отмене». Крамер считает, что американская администрация могла бы делать больше для поддержки гражданского общества в России: «Сокращение ядерных вооружений стоит на повестке дня у президента Обамы, и я надеюсь, так же будет стоять и вопрос о правах человека в России. Это крайне важно, чтобы президент Обама лично высказался по поводу состояния прав человека в России. Я боюсь, что если критика не будет исходить от самого президента США, президент Путин не воспримет это всерьез. Это должно исходить с высшего уровня. Список репрессий против гражданского общества очень длинный, и, к сожалению, я опасаюсь, что может быть и хуже». Он заметил, что есть и позитивные тенденции: «Несмотря на репрессии с момента возвращения Путина, гражданское общество проявляет стойкость и продолжает выражать недовольство системой – это явно положительный знак». Наташа Мозговая, «Голос Америки», http://www.golos-ameriki.ru/articleprintview/1615271.html «Деятельность правозащитных организаций в Казахстане – проблемы и перспективы» Выступление Евгения Жовтиса, председателя Совета Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности на «Форуме правозащитных организаций Центральной Азии «Солидарность, взаимодействие, поддержка», февраль 2013 г., Киев, Украина Уважаемые участники Форума! Прежде всего, хочу уточнить, о каких правозащитных организациях и правозащитниках я буду говорить. Декларация ООН о правозащитниках очень широко трактует это понятие, включая сюда всех людей, которые в той или иной степени продвигают, поощряют или защищают права человека. Но так можно говорить о любом человеке, отстаивающем свои права и права других, особенно экономические, социальные и культурные прав, которые, в той или иной мере, защищает каждый человек. Да еще трудно и разделить на практике защиту прав и защиту интересов, связанных с этими правами. Поэтому я ограничу в своем выступлении предмет обсуждения только теми правозащитными организациями и правозащитниками, которые: – во-первых, отстаивают права, свободу человека и гражданина как концепцию, как набор неких фундаментальных принципов, проистекающих из уважения человеческого достоинства и признания, что все эти права и свободы присущи человеку по самому факту его рождения; – во-вторых, даже если они сфокусированы на экономических, социальных и культурных правах, они понимают, что без свободы слова и СМИ, свободы объединения и мирного собрания, права на участие в управлении своей страной и на независимый, беспристрастный и справедливый суд, их цели недостижимы, и они участвуют в борьбе за обеспечение и защиту этих прав вместе с организациями, занимающимися политическими правами и гражданскими свободами; – наконец, в-третьих, они понимают, что реализация прав и свобод человека невозможна без демократического общественно-политического устройства государства и общества и правовой системы под верховенством закона и публично продвигают эти свои представления, в том числе и в своих взаимоотношениях с государством. Правозащитник это не профессия, а убеждения, если хотите, – ценностная ориентация. В этой вводной части я не сказал ничего нового, но считаю это принципиально важным повторить, чтобы избежать путаницы и чтобы дальнейший ход моих рассуждений был логичен. Казахстан в настоящее время представляет собой государство с типичным авторитарным режимом, возглавляемым таким же типичным автократом. Государство при этом в течение последних десяти лет последовательно «дрейфует» в сторону жесткого авторитаризма с элементами тоталитаризма. Особенно это наглядно проявилось в последние два-три года, приведшие к ликвидации оппозиционных политических партий и движений, независимых средств массовой информации, жестком давлении на гражданских активистов. Применяемые властями политические технологии являются модернизированным вариантом советских технологий с сохранением небольшого ограниченного пространства для деятельности политической оппозиции, независимых журналистов и правозащитников. Политическая оппозиция полностью исключена из политической системы. Ни в представительных и законодательных, ни в исполнительных органах власти практически нет представителей оппозиции. Всё теле и радио информационное пространство полностью «зачищено» от несогласных. Официальные средства массовой информации представляют собой пропагандистские инструменты, не предполагающие политических дебатов с оппозицией и даже выражения ее точки зрения. После закрытия нескольких десятков независимых печатных СМИ и Интернет-ресурсов в стране осталось две-три газеты и несколько веб-сайтов, которые можно отнести к независимым. Все остальные либо закрыты в судебном порядке, либо блокируются. Вместо содействия развитию гражданского общества, власти активно создают «государственное общество», то есть общество, состоящее из неправительственных организаций и инициатив, контролируемых государством, манипулируемых государством, зависящих от государства и, соответственно, исключающих конфликт с государством для отстаивания своих прав. Такое общество это не только «гонго», но и большое количество социальных организаций, которые пытаются решать какие-то социальные проблемы, помогать своим целевым группам, но при этом представляющих государство, как «папу» и «маму» в одном лице и не рассматривающих даже возможности гражданского протеста вообще. Это римейк советского общества, где тоже были профсоюзы, СМИ, организации женщин и детей, общества инвалидов и ветеранов, собаководы и филателисты, только никакого отношения к гражданскому обществу это не имело. Власти активно поддерживают пришедшие из советского прошлого ксенофобские ориентации общества, прямо или косвенно пропагандируя антизападничество, нетерпимость к нетрадиционным религиям или лицам с нетрадиционной сексуальной ориентацией, да и к любым несогласным с властями. Главным аргументом и инструментом для этого служит возведенная в ранг «священной кровы» стабильность, которая понимается не как устойчивое развитие на основе верховенства закона и эффективных государственных институтов, поддерживающих «правила игры», на основе учета разных мнений, поиска компромиссов, повышения эффективности управленческих решений за счет разнообразной информации, рекомендаций и инициатив, а как монополия власти на истину, на правильность идей, решений и действий, как безусловная лояльность. Несогласие при этом понимается как подрыв стабильности, а несогласные – как внутренние или внешние «враги». Особенно, когда речь идет о критике внутриполитических процессов извне. Соответственно, сама концепция прав и свобод человека также прямо или косвенно объявляется «западным» культурным «продуктом», который может быть принят только с его серьезной «переработкой» с учетом традиций и культурных особенностей восточного общества. При этом никаких конкретных аргументов, что именно в этой концепции не нравится, что именно не подходит из-за традиций, культурных особенностей и менталитета, не приводится. Широко используются демагогические приемы, контроль над информационным пространством, однобокость информации и малограмотность населения. Этот контекст и определяет условия деятельности правозащитных организаций. В отличие от первой и даже второй половины 90-х годов, когда правозащитные организации в Казахстане имели возможность не только заниматься мониторингом ситуации с правами человека, распространением информации о международных стандартах и правовым просвещением, но и в диалоге с властями пытаться оказывать влияние на системные изменения, первое десятилетие 2000-х ознаменовалось таким откатом по всем направлениям, как в области законодательства, так и институциональных изменений и правоприменительной практики, что для правозащитных организаций практически не остается пространства для эффективной деятельности. Достаточно упомянуть о передаче пенитенциарной системы обратно в ведение Министерства внутренних дел, принятие нового репрессивного закона о религиозных объединениях, принятие поправок в законодательство о противодействии экстремизму и борьбе с терроризмом, позволяющих силовым структурам и, прежде всего, спецслужбам осуществлять еще больший контроль за несогласными гражданами, которых, при желании, можно тоже объявить «экстремистами». Тем более, что опыт весьма вольного толкования понятия «разжигание социальной розни» в целом ряде судебных процессов уже есть. Правозащитные организации в Казахстане продолжают в глазах властей и штатных журналистов – пропагандистов представляться «пятой колонной», «иностранными агентами», «западными культурными наемниками» и т.д. и т.п. с использованием всего советского словарного запаса времен «холодной войны». Это не так сильно проявляется в официальной прессе или выступлениях официальных лиц, зато хорошо видно по публикациям в ряде изданий, которые прямо или косвенно контролируются спецслужбами (газеты и веб-сайты) и ведут необъявленную, но интенсивную войну против так называемых «врагов государства». Я, например, на трех таких сайтах общественно-политической ориентации за последние несколько лет нашел более сотни агрессивных негативных публикаций, посвященных моей скромной персоне. Контекст (общественно-политическая ситуация) и его динамика и есть самая главная проблема для деятельности правозащитных организаций в Казахстане. Каковы перспективы? Давайте посмотрим на эти перспективы с точки зрения возможных сценариев, которые, с моей точки зрения, располагаются между двумя экстремумами, говоря математическими терминами. Первый. Авторитаризм усиливается и мы с той или иной скоростью придрейфовываем к Узбекистану или даже Туркменистану. Тогда речь надо вести о выживании, об обеспечении физической неприкосновенности правозащитников, об их защите и решении проблем их безопасности, их материальных и бытовых проблем. Второй. В результате внутриэлитного процесса или какого-то непредвиденного развития событий (что крайне маловероятно, но исключать нельзя) страна начинает разворачиваться, становясь на рельсы демократического развития, и тогда у правозащитных организаций появляются шансы участвовать в этом процессе, продвигая свои ценности, свои представления об общественно-политическом устройстве, основанном на признании приоритета прав и свобод человека. Все остальные сценарии располагаются между этими экстремумами. Сейчас мы движемся больше по первому сценарию. Тогда перед нами стоят три задачи. Во-первых, сохраниться, выжить, как организациям, как людям, как связям, как умению использовать возможности. Во-вторых, продолжать продвигать свои ценностно-нравственные ориентации, свою систему координат, свое представление о концепции прав и свобод человека, о фундаментальных принципах их обеспечения и защиты. И, в-третьих, готовиться к моменту, к периоду, когда, возможно, появится шанс на изменения и к нему надо быть готовым, готовым с практическими идеями и предложениями: что делать. Потому что, если такой шанс появится, как мне представляется, очень много придется менять: от законодательства до реформ институтов и изменения практики. То, что такое время обязательно наступит, у меня нет сомнений. Мой жизненный опыт и знания позволяют делать такой вывод. А вот когда, сказать трудно. Может – завтра, а может – через десятилетие. Но к этому правозащитникам надо быть готовыми. Спасибо за внимание. Молодежное Правозащитное Движение, http://yhrm.org/print/publish/vystuplenie_vedushchego_pravozashchitnika_tsentralnoi_azii_evgeniya_zhovtisa_solidarnost_vza |
Похожие:
 | Анатолий Марченко был последним советским политзаключенным, погибшим в заключении | | Кракове (Польша) Обществу «Мемориал» была вручена премия имени Серхио Виейры де Мело |
| России вспоминали журналиста «Новой газеты» Анну Политковскую, погибшую от рук наемных убийц в 2006 году | | Галины Старовойтовой – депутата Госдумы рф, советника Президента России, председателя партии «Демократическая Россия», этнопсихолога... |
| Во время первой чеченской войны руководил Наблюдательной миссией общественных правозащитных организаций в зоне конфликта. Во время... | | Дня памяти жертв политических репрессий, сменяя друг друга с 10 утра до 10 вечера, у Соловецкого камня в Москве были прочитаны имена... |
| На состоявшейся 16-19 ноября 2006 года в Софии Генеральной ассамблее Международной Хельсинкской Федерации (мхф) руководитель программ... | | Когда вы только родились, фонд деловито и охотно взял вас под крыло. И вот мы празднуем ваши 20 лет, которые, по меркам нашего времени,... |
| Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова были убиты 19 января 2009 г в Москве у дома №1 по ул. Пречистенка, когда возвращались с пресс-конференции,... | | Федеративной Республики Германия состоялось награждение Людмилы Михайловны Алексеевой Командорским крестом ордена «За заслуги перед... |