Хроника Московской Хельсинкской группы ежемесячный информационный бюллетень №1 (181) январь 2010
Скачать 0.91 Mb.
|
Мы помним 19 января – день памяти Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой Станислав Маркелов и Анастасия Бабурова были убиты 19 января 2009 г. в Москве у дома № 1 по ул. Пречистенка, когда возвращались с пресс-конференции, прошедшей в Независимом пресс-центре. Убийца застрелил Стаса и смертельно ранил Настю. Маркелов и Бабурова были не просто адвокатом и журналистом – они вмешивались в самые острые проблемы нашего общества. Станислав Маркелов был редким в наше время продолжателем старой русской традиции «правозащитной» адвокатуры. Он представлял потерпевших в делах о военных преступлениях в Чечне и жителей «зачищенного» вернувшимся из Чечни ОМОНом Благовещенска, защищал рабочих в конфликтах с предпринимателями, журналистов, профсоюзных и экологических активистов. Организованный им Институт верховенства права объединял адвокатов, ведущих такие социально значимые дела. С начала 1990-х Маркелов организовывал студенческие профсоюзы, сотрудничал с «Мемориалом», участвовал в работе неформальных организаций «левого» спектра. В последние годы, организуя различные форумы, он пытался наладить диалог социального и правозащитного движений. Станислав не только постоянно давал информацию журналистам, но и сам писал многочисленные аналитические статьи на темы истории, права, современной политики и националистических движений. Маркелов не только защищал антифашистов как адвокат – он был идеологом движения «антифа». Анастасия Бабурова совсем недолго проработала в «Новой газете», где прежде всего писала о современных неофашистах. Социальная журналистика была для Насти естественным продолжением общественной позиции. В Москве 19 января 2010 года в 17.30 у дома № 1 по ул. Пречистенка, где был убит Стас Маркелов и смертельно ранена Настя Бабурова, пришедшие почтить память погибших возложили цветы и зажгли свечи. В 19.01 начался первый пикет на Петровском бульваре, а в 20.00 на Чистопрудном бульваре у памятника Грибоедову прошел второй пикет. В Нижнем Новгороде в сквере на площади Свободы в этот день также прошел протестный пикет против роста ксенофобии, безнаказанности за преступления на почте нетерпимости. 19 января 2010 года антифашисты Казани провели фотовыставку, посвященную годовщине убийства адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой. Тем временем министр внутренних дел Татарстана публично зачислил антифашистов в ряды молодежных экстремистских группировок. В столице Татарстана мероприятие состоялось в помещении Казанского правозащитного центра. В нем приняли участие около 20 человек, большинство из которых представители антифашистского движения. От редакции. Прошедшее в Москве мероприятие было организовано «Комитетом 19 января». Предлагаем манифест этой организации. А также заявление, опубликованное после проведенной акции в этот скорбный день. Манифест «Комитета 19 января» Мы, инициаторы антифашистского шествия, которое пройдет 19 января 2010 года, ровно через год после убийства Станислава Маркелова и Анастасии Бабуровой, приглашаем присоединиться к кампании против нацистского терроризма. Слово «фашизм» сегодня максимально девальвировано. Трудно найти политическую силу, которая не клеймила бы «фашистами» своих противников. Но существуют и осмысленные толкования этого термина. Многие из них напрямую связаны с происходящим в современной России.  Для одних фашизм – это проявление крайней нетерпимости, свойственной авторитарному обществу. Для других – идеология эксплуатации и принуждения, уходящая корнями в колониальную эпоху. Для третьих – использование властью подконтрольных боевых кадров для подавления демократических сил. Для четвертых фашизм – это то, что убивает хороших людей, таких, как адвокат Станислав Маркелов и журналистка Настя Бабурова, молодые антифашисты Федор Филатов и Иван Хуторской, ученый Николай Гиренко, шахматист из Якутии Сергей Николаев, программист из Бурятии Баир Самбуев и еще сотни людей. Они не делят своих врагов на русских и нерусских, взрослых и детей, священников и посетителей панк-концертов, молодых активных ребят и беззащитных дворников из Средней Азии.Но дело не в определениях. Все убийцы – выходцы из определенной среды. Из одной и той же среды. Их можно победить только совместными усилиями – преодолев барьеры между разными политическими активистами, а также между активистами и людьми, не доверяющими политикам и не включенными в политический процесс. Для этого мы создаем антифашистскую инициативу, которая могла бы объединить людей разных политических взглядов и гражданских позиций, а также всех, кто считает себя «аполитичным», но уверен, что подъем фашизма в России требует внятного ответа. Нацисты изменились. Они уже не просто громят рынки – они их взрывают. А заодно взрывают железнодорожные пути, концерты, церкви, кафе и подъезды политических оппонентов. Фашисты теперь не только бьют прохожих, они их убивают. Неонацистский террор стал реальностью. Стоит еще немного подождать, и наша страна может превратиться в поле для этнических чисток и межнациональной войны. Мы обращаемся ко всем, кто не хочет ждать. Действуйте, проявите свою гражданскую позицию доступным для вас способом. Мы также призываем известных и уважаемых людей – ученых, художников, писателей, интеллектуалов – поддержать своим авторитетом нашу инициативу. Мы считаем, что противодействие нацистской заразе в России нужно вывести на новый, солидарный и массовый уровень, преодолеть рамки молодежных субкультур и групп гражданских активистов. Обоснованная неприязнь к «политике» не должна мешать осмыслению угрозы нацизма. Сегодня главными задачами мы считаем: лишить нацистов и расистов явной и закамуфлированной поддержки со стороны чиновников, устранить представителей ультраправых из официальной политики, предотвратить использование праворадикальных группировок против гражданских и политических активистов. Мы призываем людей в разных городах и странах выйти на улицы 19 января 2010 года и проявить солидарность с нашей инициативой. 19 января 2010 года мы почтили память наших друзей Стаса и Насти Заявление «Комитета 19 января» С нами на площадь в мороз вышло около тысячи единомышленников в Москве и сотни по всей стране и за ее пределами: в Санкт-Петербурге, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Саратове, Челябинске, Самаре, Берлине, Париже, Хельсинки и многих других городах против российского фашизма и неонацизма вместе выступили размеренные ученые и писатели, художники и арт-критики, активисты из самых различных общественных инициатив, журналисты, правозащитники разных групп и поколений, уличные антифашисты, политики в непривычно искренней роли рядовых участников, люди самых разных профессий, жизненных стилей, степеней активности. Они не просто были там, их было видно, и они увидели друг друга. Они – мы – были вместе. Состоялось по-настоящему внушительное общественное событие. Оно объединило незнакомых людей, готовых сказать фашизму «нет!», но при этом и не готовых вставать под чьи-то знамена. Знамен не было. Не было политических речей и подтасовок. Это вселяет надежду и уверенность. С этой уверенностью «Комитет 19 января» продолжит свою работу. Мы намереваемся вести борьбу с нацизмом на разных фронтах. В повседневной жизни, на улицах, в прессе, в поле культуры и искусства, в образовании и науке, каждый день доказывая, что интернационализм – единственный рациональный тип мышления для любого человека, любой конфессии, любого цвета кожи, любого социального статуса. Тем не менее, мы хотели бы подчеркнуть, что сегодня главная задача в борьбе с нацизмом заключается в разрушении его инфраструктуры. Носители ультраправых идеологий проникли во все сферы общества. И от нас всех требуется повседневная работа. Мы понимаем, что одна акция не сможет остановить нацистский террор в нашей стране. Это был первый шаг. Люди вышли на улицу и показали, что их волнует эта проблема. Поэтому мы хотели бы вкратце рассказать о наших планах. Мы считаем что люди разделяющие антифашистские взгляды должны встретится в спокойной обстановке и обсудить возможные шаги по координации противодействию инфраструктуре нацистского движения. Поэтому мы планируем провести антифашистский форум, на котором представители разных профессиональных сред смогут выработать конкретную программу действий. Другим важным направлением работы мы видим анализ нацистского движения и поиск мест его соприкосновения с бизнесом и институтами власти. Мы считаем что сотрудничество между любыми государственными служащими и нацистами является абсолютно недопустимым, так же как и поддержка неонацистского подполья со стороны коммерческих структур. Единственным доступным путем борьбы с подобными явлениями мы видим в организации кампании. Остановим нацистский террор вместе. Соб.корр., по материалам информационных рассылок общественных организаций Мальчик со светлым взором Воспоминания Светланы Ганнушкиной из сборника «Никто кроме меня: Станислав Маркелов», который готовят к изданию друзья Стаса Не могу сказать, что мы как-то знакомились специально. Бегал какой-то мальчик с «хвостиком» по «Мемориалу» и назывался Стас. Это первое воспоминание. Мальчик со светлым взором. И вел себя совершенно как мальчик, которого можно куда-то послать, что-то попросить сделать. Это было совершенно нормально. Потому что все вокруг были взрослые, а он – еще не совсем. Потом с какого-то момента его стали просить: «Стас, пойди сюда и скажи как юрист». Я тогда поняла, что Стас Маркелов – юрист, что он учится на юридическом факультете. Потом был какой-то провал в отношениях, я не помню его. В конце 90-х он в моей памяти появляется уже как адвокат. Стас сменил длинный свитер на пиджак, хвостик – на аккуратную прическу, и стал выглядеть весьма респектабельно и восприниматься всеми как адвокат. Пришел он ко мне сам, наверное, в 2001 году. И сказал, что хочет помогать общественной организации. Принес книжку, где про него было написано, что он – знаменитый адвокат, выиграл какие-то громкие дела, уже я не помню какие. Была книжка, где было написано, что в деле участвовал знаменитый адвокат Маркелов. Я посмотрела на него взглядом пожилой тетушки и сказала: «Что это про вас пишут – «знаменитый адвокат»?» Наверное, в этих словах слышалось: «У вас еще молоко на губах не обсохло». Он был недоволен, но достаточно дружелюбно. И стал мне рассказывать про «краснодарское дело» (о якобы готовившемся покушении на губернатора Краснодарского края Николая Кондратенко. – Ред.), каких он там достиг невероятных результатов, и как же я не понимаю, что он действительно знаменитый адвокат. Я говорю: «Ну хорошо». А у нас в это время в Тверской области была история с молодым человеком, чеченцем. Он учился юридической специальности на вечернем отделении и жил там с родителями. Его задержали. Как обычно задерживают чеченцев в России – на всякий случай. Чеченца задержали, и началась длинная-длинная история, которая была связана с вымогательством, с возбуждением против него уголовного дела. Видимо, они сначала хотели с него денег получить, но не получили. Тогда, тоже по стандарту, обвинили его уже в том, что он как-то неделикатно обошелся с сотрудниками милиции. И это могло плохо кончиться. Уголовное дело возбудили, его вызывали, и все это очень долго тянулось. Наш местный юрист-консультант что-то тоже толком ничего предпринять не мог и тянул время. Я сказала Маркелову: «Вот, пожалуйста, вот такое дело, что тут можно сделать?». Стас уехал туда и вернулся буквально через несколько дней с постановлением о прекращении уголовного дела. Вот такой был результат. Он очень просто этого добился. К сожалению, адвокаты (раньше я сталкивалась с этим часто, сейчас немного реже, но тоже сталкиваюсь) часто принимают нарушения как статус-кво. Говорят: «Да все так делают». Я говорю: смотрите, нарушено то-то и то-то. А адвокат говорит: «Что мы будем к мелочам придираться». То есть Уголовно-процессуальный кодекс нарушается сплошь и рядом, и сторона защиты на это смотрит не просто сквозь пальцы, а как на что-то совершенно естественное. На самом деле такие вещи оказываются наиболее уязвимыми местами для нарушающей стороны, потому что они легче фиксируются, чем нарушения по существу. И кроме того, они гораздо лучше воспринимаются Европейским судом. Когда жалоба идет на как бы формальные, процессуальные нарушения, то Европейский суд легко пишет запрос государственным властям. А как только мы в первую очередь начинаем писать, что, например, дело построено на показаниях недееспособного лица и на момент суда уже покойника – ответ: «Мы не даем оценку доказательствам». И действительно, тут можно спорить. Такие вопросы надо предварительно отдельно обжаловать во всех инстанциях. Вот в деле этого молодого человека Стас нашел выход. Стал проверять документы – а на основании чего задержали? Это проверяется легко, если это хочет сделать суд. Вот сотрудник милиции подает ходатайство, и прокуратура его поддерживает, об избрании меры пресечения – заключения под стражу. Нормальный судья задает вопрос: «А вообще, почему его остановили?» – «В процессе проверки документов». – «А какие были основания проверять документы?». Редко, почти никогда так не спрашивают. После того как на такой вопрос милиции нечего ответить, защите можно не стараться доказывать, что клиенту именно подложили наркотики. Уже то, что его остановили на улице проверить документы, было незаконно. Таким образом зацепив их – мол, то-то и то-то сейчас вашему начальству покажу, – Станислав добился мгновенного решения. Это было первое у нас с ним общее дело. Хотя, конечно, серьезным делом это назвать нельзя. А потом в деле Буданова, когда тяжело заболел адвокат Абдулла Хамзаев, мне позвонили от него и спросили, нельзя ли найти адвоката, который бы съездил туда для того, чтобы отложить дело. Я позвонила Стасу и спросила: «Нет ли у вас какого-нибудь приятеля, не такого знаменитого, как вы, который бы подключился к этому делу исключительно по просьбе Хамзаева, пока он не выберется из больницы?». А состояние его было тяжелым – он пережил клиническую смерть. Он буквально возродился из мертвых для того, чтобы закончить дело Буданова (Абдулла Хамзаев скончался 13 июня 2004 года в возрасте 67 лет. – Ред.). По разговору я чувствовала, что само по себе включение Стаса в это дело – это, конечно, некоторая опасность. Потому что Стас мне сказал: «Вы знаете, на такой вопрос не может быть никаких других предложений, кроме как что это сделаю я». Я была ему очень благодарна. Действовать тогда надо было немедленно, ехать на место суда. Тут начались неожиданности, их было две. Во-первых, Хамзаев выздоровел быстрее, чем от него ожидали. Одной из причин быстрого выздоровления было то, что Стас активно включился в дело. Во-вторых, Стас, конечно, поехал туда не для того, чтобы просто это дело отложить, мальчиком-порученцем у Хамзаева. Он, конечно, в дело сразу включился. Отложил его совсем не на тот длительный срок, который хотел Хамзаев. Он быстро дело прочел (как Хамзаев считал, нельзя за такой срок ознакомиться с материалами, это слишком скоро). И подключился. У него появились юридические идеи, как дальше поступать, как вести это дело. Хамзаев держался точки зрения, что тех доказательств виновности Буданова, которые есть, достаточно. Трудный вопрос о проведении повторного исследования на наличие или отсутствие изнасилования, к сожалению, не успели поставить. Я считаю, что изнасилование имело место, потому что девочка была раздета. И свидетельских показаний было достаточно. Когда Станислав работал в деле, он работал качественно. И стиль у них с Хамзаевым был совершенно разный. Но я считаю, что Стас в это дело много хорошего внес. И с точки зрения правовой, потому что у него была своя позиция. Это интересно, когда два адвоката, у которых тактика разная. Не то что позиция по отношению к делу разная, а разная тактика, употребляются разные механизмы. Это с одной стороны. С другой стороны, Стас был действительно известен правозащитному сообществу и журналистскому сообществу, поэтому с его приходом дело стало звучать громче. Его присутствие было там полезным. К нему сами приходили журналисты. Потом мы провели несколько пресс-конференций, на которых выступали и Стас, и Хамзаев. Каждый говорил о своем. В деле Буданова, так же, как и в предыдущем, у Стаса была тактика именно разработки процессуальных ошибок следствия. Какие были нарушения, что не было сделано, в чем следствие проявило халатность. А у Хамзаева совершенно другая политика. Маркелов – это логика как у математика, опора на право, очень хорошо построенная система аргументации. У Хамзаева – очень эмоциональный стиль, бедноватая фактами линия защиты. Где-то он, возможно, «переигрывал» по Станиславскому. Но при этом у него был свой метод. Он мог заставить свидетеля дойти до такого состояния, что тот уже говорил все, что хотел Хамзаев. Он был большой мастер допроса. Когда двадцать раз повторяет одни и те же вопросы, казалось бы, уже все ясно, и вдруг свидетель говорит то, чего от него добиваются и чего он по каким-то причинам не говорил. Или даже судья. Однажды, уже в другом деле, он поставил судью в такое положение, когда она вынуждена была вслух заявить, что не слушает стороны, а пишет постановление по другому делу. Абдулла Хамзаев был разный, безусловно честный человек. Они со Стасом были две крупные личности. Жалко, что между ними возникали обиды. Стас не поддерживал его компанию за обеденным столом и один раз даже отошел поговорить с националистами, которые пришли выражать поддержку Буданову. Для Хамзаева это были явные враги, он очень обиделся. Когда я спрашивала об этом у Стаса, он мне сказал: «Они мне угрожали. Я хотел, чтобы они поняли принципы адвоката вообще, чувствовали, что я – тот, который, если понадобится, может защищать даже их нарушенные права». Такого отношения, конечно, Хамзаев понять не мог и попросил Стаса уйти из дела. Висе Кунгаеву, отцу убитой Эльзы, нравились оба защитника. И когда Стаса не стало, он сказал, что потерял еще одного ребенка. Он ужасно мучился от их разлада с Хамзаевым. Звонил мне и говорил: «Ну что это, Светлана Алексеевна, ну как же так, такие хорошие оба». Стас обижался на меня. Он был очень недоволен моей уважительной к Хамзаеву позицией. Но я не то чтобы поддерживала Хамзаева – было понятно, что Хамзаев от нас уходит... И, конечно, мне в голову не приходило, что Стас уйдет от нас по возрасту гораздо раньше. Я считала искренне, что он мог бы немного и склонить свою молодую голову перед стариком. Ну, что получилось, то получилось. На самом деле в глазах Хамзаева я поддерживала Стаса. Один раз по его поводу я очень резко разговаривала с Хамзаевым, в результате мы не продлили с ним договор на следующий год, на последний период. И я от своего имени перед Стасом извинилась. Но никакого публичного осуждения поведения Хамзаева мы не допустили. Я не была на это готова и рада, что так поступила. Докка Ицлаев (юрист, сотрудник «Мемориала», живущий в Чечне. – Ред.) тогда меня в этом очень поддержал. И один и другой адвокаты в деле Буданова сделали все что могли. Безусловно, Стас помог, он сыграл свою роль в деле Буданова во всех отношениях, и в самое последнее время не дал утвердиться мнению, что Буданов герой и полностью отсидел свое. Как защитник потерпевших, Маркелов использовал те механизмы, которые Хамзаев не любил использовать. Не знаю, владел он ими или нет, но это не входило в арсенал Хамзаева. Именно благодаря Стасу и Политковской истинные обстоятельства дела известны среди влиятельных людей, могущих при желании активно вести себя в общественной жизни. Светлана Ганнушкина, Комитет «Гражданское содействие», Москва, Грани.ру (www.grani.ru) Выступления и заявления Россия ратифицировала Протокол 14 к Европейской конвенции Правозащитный центр «Мемориал» приветствует ратификацию Россией Протокола 14 к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Это важное, пусть и запоздалое решение. Реформирование Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) направлено на оптимизацию рассмотрения жалоб, и упорное нежелание Государственной думы РФ ратифицировать Протокол в течение нескольких лет препятствовало реформированию ЕСПЧ, неблагоприятно сказывалось на восстановлении нарушенных прав и свобод жителей России и других европейских стран, наносило ущерб престижу нашей страны. Вступление в силу Протокола 14 позволит сократить сроки рассмотрения значительной части жалоб в ЕСПЧ. Это чрезвычайно важно, поскольку до сих пор многие заявители ожидали рассмотрения своей жалобы долгие годы, что в значительно мере уменьшало эффективность ЕСПЧ как механизма защиты прав человека. В настоящее время около 90% подаваемых в ЕСПЧ жалоб не соответствует критериям приемлемости Суда, и работа с такими жалобами тормозит его работу. В соответствии с Протоколом 14, принимать решения по явно неприемлемым жалобам сможет один судья вместо троих, по явно обоснованным – трое судей, а не семеро, как было раньше. Это нововведение позволяет надеяться, что ЕСПЧ сможет освободиться от рассмотрения незначительных и необоснованных жалоб и сосредоточиться на делах, связанных с серьезными нарушениями прав человека и основных свобод. Также этому должно способствовать установление нового критерия приемлемости: теперь жалоба может быть признана неприемлемой в связи с тем, что «заявитель не понес существенного вреда». Хотя остается неясным, как именно будет применяться этот критерий. Остро стоит вопрос об исполнении постановлений ЕСПЧ, особенно в тех случаях, когда эти постановления касаются системного невыполнения государством принятых им на себя обязательств по соблюдению прав человека. Россия, по нашим оценкам, до сих пор лишь в редких случаях исполняла постановления ЕСПЧ в части внесения системных изменений в нормотворческую правоприменительную практику, ограничиваясь лишь выплатой денежной компенсации. Поэтому предоставление Протоколом 14 дополнительных полномочий по надзору за исполнением решений Европейского суда Комитету Министров Совета Европы, несомненно, будет способствовать решению этой проблемы. Вместе с тем, СМИ со ссылкой на руководящие должностные лица РФ сообщают, что после ратификации Протокола 14 предполагается применять его по отношению к России с некоторыми ограничениями. Если эта информация соответствует действительности, мы призываем российские власти публично разъяснить, в чем состоят ограничения, в частности, это касается параграфов 4 и 5 статьи 46 Конвенции, позволяющих Комитету Министров Совета Европы обращаться в ЕСПЧ для установления факта систематического неисполнения решений Суда. ПЦ «Мемориал», Москва 2009: трудный год для мигрантов | ||||
Похожие:
 | Анатолий Марченко был последним советским политзаключенным, погибшим в заключении | | Кракове (Польша) Обществу «Мемориал» была вручена премия имени Серхио Виейры де Мело |
| Сегодня (21 февраля – ред.) у замечательной писательницы Людмилы Улицкой – юбилей | | России вспоминали журналиста «Новой газеты» Анну Политковскую, погибшую от рук наемных убийц в 2006 году |
| Галины Старовойтовой – депутата Госдумы рф, советника Президента России, председателя партии «Демократическая Россия», этнопсихолога... | | Дня памяти жертв политических репрессий, сменяя друг друга с 10 утра до 10 вечера, у Соловецкого камня в Москве были прочитаны имена... |
| На состоявшейся 16-19 ноября 2006 года в Софии Генеральной ассамблее Международной Хельсинкской Федерации (мхф) руководитель программ... | | Когда вы только родились, фонд деловито и охотно взял вас под крыло. И вот мы празднуем ваши 20 лет, которые, по меркам нашего времени,... |
| Федеративной Республики Германия состоялось награждение Людмилы Михайловны Алексеевой Командорским крестом ордена «За заслуги перед... | | Норвежский Хельсинкский комитет наградил Премией имени Андрея Сахарова за 2007 год известную российскую правозащитницу, руководителя... |