Особенности толкования договора в российском гражданском праве
Скачать 2.88 Mb.
|
| заведенный порядок, то есть правила поведения, которые сложились между сторонами конкретного договора в предшествующих взаимосвязях. Такое правило может быть прямо не закреплено сторонами, но подразумеваться в силу отсутствия каких-либо возражений по этому поводу190. Как указывает проф. Суханов Е.А., такой порядок «совсем не обязательно составляет какой-либо обычай или обыкновение имущественного оборота. По сути, он также отражает подразумеваемые сторонами условия конкретного договора, а потому отменяет в соответствующей части действие как диспозитивного правила закона, так и обычая»191. По своей правовой природе заведенный порядок совпадает с понятием обычной практики коммерческих отношений (course of dealing), которое широко используется в странах общего права при толковании договоров. Как указывает проф. K. Lewison, «условия договора могут быть инкорпорированы с учетом поведения сторон. Такое поведение может состоять в том, что одна из сторон до заключения договора обращает внимание другой стороны на те условия, на которых она намеревается вступить в договорные отношения, либо оно может вытекать из предшествующей практики коммерческих отношений сторон либо из их общего понимания»192. Важно то, что заведенный порядок, установившийся во взаимоотношениях сторон договора, может служить доказательством того, какова была воля сторон в отношении содержания спорного договора, исходя из презумпции того, что в большинстве случаев стороны при формулировании условий договора могут ожидать друг от друга того понимания, которое соответствует уже сложившимся между ними отношениям. Ссылка на данное обстоятельство также может быть использована при установлении понимания разумного лица, если нет веских оснований считать, что по каким-либо причинам стороны решили отклониться от заведенного порядка своих отношений. Прежде всего, к заведенному порядку относятся условия тех сделок, которые заключались между сторонами ранее, до возникновения спора о толковании. Для иллюстрации данного тезиса может быть приведен пример из практики российских судов. В споре об условиях договора аренды арендатор требовал от арендодателя (авиасалон) возмещения убытков в связи с неисполнением обязательства по предоставлению на время проведения авиационного салона альтернативных площадей. Отказывая в удовлетворении данного требования, нижестоящие суды истолковали спорный договор аренды как не содержащий обязанности арендодателя предоставить собственные альтернативные арендные площади. При этом нижестоящие суды пришли к выводу о том, что действия арендодателя по договору ограничивались оказанием арендатору помощи в поиске альтернативных арендных площадей у третьих лиц. Суд кассационной инстанции не согласился с данным выводом, указав, что спорное условие договора обязывает именно арендодателя предоставить арендатору альтернативные площади, а не просто содействовать в поиске таких площадей у третьих лиц. При этом суд кассационной инстанции учел, что предшествующие настоящему спору отношения сторон по аренде помещений на территории аэродрома сводились к тому, что на период проведения массовых мероприятий непосредственно арендодатель предоставлял арендатору альтернативные помещения (площади)193. В данном деле суд пришел к выводу о том, что по условиям договоров аренды, которые заключались между сторонами ранее, а также согласно обстоятельствам их исполнения, арендодатель предоставлял арендатору собственные альтернативные площади. Таким образом, при учете прежних отношений сторон суд сделал правильный вывод о содержании воли арендодателя при заключении договора. Дискуссионным является вопрос о том, когда практика отношений сторон может считаться сложившейся. К примеру, применительно к Венской конвенции суды различных юрисдикций признают, что практика считается сложившейся, если стороны постоянно придерживаются определенного поведения в своих взаимоотношениях с определенной продолжительностью и периодичностью194. В качестве примера установившейся практики взаимоотношений сторон, которая должна учитываться при толковании договора, можно привести дело из практики МКАС при ТПП РФ. Разрешая вопрос об удовлетворении требования продавца о взыскании суммы неустойки за просрочку оплаты товара, МКАС при ТПП РФ учитывал, помимо прочего, заведенный порядок оплаты поставляемых товаров в соответствии с п. 3 ст. 8 Венской конвенции. В спорном условии договора предусматривалось, что «расчеты за поставленный товар производятся в долларах США в течение 90 дней с даты оформления таможенного груза». Состав арбитража констатировал, что использованное сторонами выражение «дата оформления таможенного груза» действительно являлось неоднозначным и буквально могло означать как дату оформления товара на российской таможне, так и дату оформления товара на таможне в месте назначения товара. При толковании спорного условия состав арбитража принял во внимание практику, которую стороны установили в своих взаимных отношениях, а именно то, что продавец всегда выставлял инвойсы на оплату товара по дате таможенного оформления груза в России, и покупатель никогда не возражал против такой сложившейся практики. Как указал состав арбитража, покупатель не представил доказательств, опровергающих данную практику. Состав арбитража пришел к выводу, что отсчет срока на оплату товара необходимо производить с даты таможенного оформления товара в России195. Из обстоятельств рассмотренного примера из практики МКАС при ТПП РФ очевидно следует, что практика сторон договора сложилась в результате регулярного и длительного выставления счетов на оплату товаров. При этом важным, на наш взгляд, дополнением к указанным критериям является условие о том, чтобы у сторон отсутствовали возражения в отношении сложившегося порядка. С процессуальной точки зрения доказательствами заведенного порядка могут являться – заявления (пояснения) самих сторон договора, тексты прежних договоров сторон, различные письменные доказательства, сопровождавшие заключение и исполнение таких договоров и так далее. 2.3. Последующее поведение стороны. Для установления факта того, что другая сторона знала и не могла не знать о содержании действительной воли, во внимание принимается последующее поведение сторон, то есть фактические действия по исполнению либо неисполнению договора, которые могут свидетельствовать о том, как спорное условие было понято сторонами. Последующее поведение стороны также может сформировать у разумного лица на месте другой стороны определенное понимание спорного условия. К последующему поведению сторон могут быть отнесены действия по исполнению спорного договора, например, выставление одной из сторон счетов. Так, в деле, рассмотренном МКАС при ТПП РФ, согласно спорным условиям контракта, поставка товара должна была осуществляться партиями, при этом контракт содержал условие, согласно которому до начала отгрузки товара должна была быть произведена его 100% предоплата. Одно из главных разногласий между сторонами сводилось к разному толкованию ими условий контракта, а именно: должен ли товар поставляться партиями с предоплатой стоимости каждой из них, на чем настаивал истец (покупатель), или же поставки начинают осуществляться только после уплаты покупателем полной суммы контракта, на чем наставил ответчик (продавец). Несмотря на наличие в договоре условия о 100% предоплате, с учетом поведения ответчика, состав арбитража пришел к выводу, что выставление ответчиком истцу инвойса за часть товара в день подписания контракта означает, что у ответчика было четкое понимание оформленной контрактом договоренности с истцом о поставках общего количества товара партиями с предварительной оплатой каждой из них. В противном случае ответчик выставил бы истцу инвойс на полную сумму контракта за весь объем поставки196. Приняв во внимание последующее поведение ответчика при разрешении данного спора, МКАС фактически отклонился от буквального содержания условия договора о 100% предоплате, признав, что при исполнении спорного договора ответчик разделял то понимание, которое было у истца. Учет данного обстоятельства зачастую вносит ясность в содержание намерений сторон, существовавших на тот момент, когда договор был заключен, поскольку своим поведением стороны либо подтверждают, либо опровергают ту или иную версию интерпретации спорного условия. Согласно обстоятельствам дела немецкий поставщик товаров для офиса привлек агента для распространения своей продукции на севере Франции. Договор был заключен на шесть лет, при этом в нем предусматривалась возможность его расторжения без уведомления агента в случае существенного нарушения им своих обязательств. Одним из таких обязательств являлось посещение агентом 20 университетов, расположенных на обозначенной договором территории, каждый месяц. Агент посещал каждый университет 11 раз в году, исходя из того, что его обязательства должны выполняться только в те месяцы, когда университеты открыты. Фабрикант знал о таком понимании агентом спорного условия договора и в течение четырех лет оплачивал счета, согласно которым агент не посещал университеты во время каникул. Суд разрешил спор в пользу агента, признав, что у фабриканта отсутствовали основания для расторжения договора, поскольку последующее поведение сторон договора свидетельствовало о том, что спорное условие понималось ими в одинаковом значении197. Следует обратить внимание, что при учете последующего поведения сторон установлению подлежат воля сторон именно в момент заключения договора, в этом отношении последующее поведение лишь проясняет то, каковым было содержание намерений сторон. Данный вывод нашел отражение в российской судебной практике: «при выяснении действительной общей воли сторон, с учетом цели договора, она должна определяться на момент заключения договора, а не на момент его толкования. Именно для этого анализируются все обстоятельства, в том числе и последующее поведение сторон»198. Последующее поведение близко к понятию «заведенный порядок», поскольку и в том, и в другом случае речь может идти, прежде всего, о фактических действиях, вместе с тем, оно шире по объему. На примере Единообразного торгового кодекса США можно сделать вывод о том, что последующее поведение – это любой случай исполнения договора, пускай он будет даже единичным, а заведенный порядок (ст. 2-208) - это «повторяющиеся случаи исполнения». Хотя в большинстве случаев при толковании учитывается последующее поведение стороны, на практике во внимание также могут быть приняты действия стороны договора в момент заключения договора. Между банком и вкладчиком был заключен договор банковского вклада в пользу третьего лица, который был оформлен выдачей сберегательной книжки, а также приходным ордером и карточкой по лицевому счету. Спор возник о наличии у банка полномочия в одностороннем порядке изменять размер процентной ставки по вкладу в сторону уменьшения. Верховный суд РФ пришел к выводу о том, что заключенный между сторонами договор являлся договором присоединения. Для всех вкладчиков условия договора, в том числе, и условие о праве банка увеличивать или уменьшать в зависимости от уровня инфляции процентные ставки по вкладам, были заранее определены в стандартной форме (инструкции) банка. Верховный суд РФ при изучении материалов дела установил, что с условиями вклада, предусмотренными инструкцией банка, вкладчик был ознакомлен. Как было указано в решении по делу, при буквальном толковании собственноручной записи вкладчика: «с условиями вклада ознакомлен» с проставлением подписи и даты, совершенной в день открытия вклада на карточке по лицевому счету, можно сделать вывод о согласии вкладчика с предлагаемым банком условием о праве на одностороннее изменение процентной ставки199. В данном деле Верховный суд РФ, вынесший решение в пользу банка, пришел к выводу, что действие по проставлению собственноручной подписи на карточке по лицевому счету свидетельствует о воле вкладчика присоединиться к условиям вклада, установленным внутренними документами банка. Такой вывод не представляется бесспорным с учетом того, что доказательств ознакомления вкладчика с самой инструкцией, например, проставления на ней подписи, в материалы дела представлено не было. В другом примере было учтено последующее поведение одной из сторон договора, однако не в рамках исполнения спорного договора, а в отношениях с третьим лицом. Между истцом (заказчиком) и ответчиком (исполнителем) заключен договор об организации перевозок, по условиям которого, исполнитель обязался осуществить выполнение комплекса работ и услуг, связанных с обеспечением перевозки грузов по заявкам заказчика в порядке, в сроки и на условиях определенных договором. Спор возник по поводу условий договоренности сторон о том, на кого была возложена обязанность по обеспечению мер соблюдения таможенного законодательства при международном таможенном транзите груза. Разрешая дело в пользу заказчика, суд принял во внимание последующее поведение исполнителя, который для исполнения договора привлек транспортные средства третьего лица, которые могли быть использованы для выполнения перевозки только при наличии таможенного сопровождения. Как было указано судом, факт обсуждения между исполнителем и привлеченным им третьим лицом условий таможенного оформления груза подтверждает то обстоятельство, что исполнитель рассматривал себя как лицо, ответственное за обеспечение оформления таможенного сопровождения. Кроме этого, согласно договоренности между ответчиком и третьим лицом стоимость услуг по оформлению таможенного оформления была включена в общую стоимость услуг третьего лица по перевозке. В западной доктрине активно обсуждается проблема процессуальной роли доказательств, подтверждающих последующее поведение сторон договора в споре о толковании. Применительно к положениям ст. 8 Венской конвенции F. Lautenschlager указывает, что последующее поведение стороны договора используется, прежде всего, как контрдоказательство в отношении позиции данной стороны по поводу содержания собственного намерения200. Согласно обстоятельствам дела, рассмотренного швейцарским окружным судом, покупателем и продавцом был устно заключен договор купли-продажи текстиля. После того, как покупатель использовал 10 процентов от поставленного объема товара, оставшийся текстиль был возращен продавцу в связи с отсутствием у покупателя интереса в продолжении коммерческих отношений. Продавец подал иск об уплате покупной цены за весь объем поставленного товара. Удовлетворив требование продавца, суд пришел к выводу о том, что договор был заключен в отношении всего объема поставленного товара, а не только в отношении 10 процентов. Суд оценил письменную просьбу покупателя к продавцу о выставлении счета-фактуры как достаточное доказательство намерения покупателя быть юридически связанным на момент представления им своего предложения. Кроме того, тот факт, что покупатель пожаловался на количество товара лишь через два месяца после поставки, дал суду веские основания считать, что договор купли-продажи был заключен на то количество текстиля, которое было фактически поставлено201. В данном деле просьба о выставлении счета-фактуры за поставленный текстиль, а также факт того, что возражение относительно количества поставленного товара поступило через длительный период времени после заключения договора, послужили в качестве контрдоказательства позиции продавца о заключении договора лишь на тот объем поставленного товара, который был фактически использован (на 10 процентов). F. Lautenschlager акцентирует внимание на том, что недобросовестная сторона может избрать определенный вариант собственного последующего поведения для того, чтобы повлиять на результаты толкования неясного условия, поэтому использовать последующее поведение стороны следует только как контрдоказательство ее утверждений202. Риск недобросовестного поведения стороны договора действительно присутствует, однако сужение сферы применения критерия последующего поведения, предлагаемое автором, представляется неоправданным. Вопрос о возможности обращения к последующему поведению стороны, которое подтверждает предлагаемый данной стороной вариант толкования собственного заявления, должен решаться в каждом конкретном случае в свете всех обстоятельств, заслуживающих внимания, в том числе учитывая соблюдение сторонами принципа добросовестности. 2.4. Цель и общий смысл договора. Еще одним достаточно часто встречающимся на практике обстоятельством, учитываемым при толковании договора, является ссылка на цель либо общий смысл договора (ст. 4.3 Принципов УНИДРУА, ст. 5:102 Принципов европейского договорного права). При этом для толкования договора может учитываться как экономическая цель, так и правовая (causa сделки). Зачастую при толковании договора согласно цели либо общему смыслу рассматриваются иные условия, которые могут указывать на такую цель и смысл. В этом отношении принято говорить о системном толковании договора, когда значение спорного условия выясняется путем его сопоставления с другими условиями договора. Системное толкование договора было знакомо и римскому праву: каждое условие договора должно толковаться в свете остальных условий, независимо от того, предшествует ли оно им или следует за ними ("Incivile est nisi tota lege perspecta una aliqua particula eius proposita iudicare vel respondere": Cels. D. 1, 3, 24). Международные унификации договорного права также не обошли вниманием системное толкование. Так, согласно ст. 4.4 Принципов УНИДРУА условия и выражения должны толковаться в свете всего договора или заявления, где они появляются. В соответствии со ст. 5:105 Принципов европейского договорного права условия толкуются в контексте всего договора, в который они включены. Аналогичное правило содержится в ст. II-8:105 DCFR. Со ссылкой на общий смысл договора российские суды разрешили следующий спор о толковании договора аренды. Между сторонами спора был заключен договор аренды сети справочных киосков. В последующем арендодатель обратился с иском о взыскании штрафа в связи с нарушением арендатором спорного условия договора, согласно которому по требованию арендодателя арендатор обязан произвести демонтаж самовольно установленного оборудования и конструкций, а также выполнить соответствующие ремонтно-восстановительные работы, обеспечивающие первоначальное техническое рабочее состояние справочного киоска. Арендодатель полагал, что согласно буквальному значению спорного условия арендатор обязан уплатить штраф за неисполнение своих обязательств применительно к каждому киоску, входящему в сеть. Как было указано судом, довод арендодателя противоречит смыслу договора аренды, предметом которого является передача в аренду ответчику сети справочных киосков, адресный перечень которых представлен в приложении к договору. Условие о том, что штраф за нарушение сроков демонтажа оборудования выплачивается по каждому киоску в отдельности, указанный договор не содержит203. В рассмотренном примере экономической целью договора аренды была передача всей сети киосков, в этом отношении сложно представить, что воля сторон договора аренды охватывала назначение штрафных санкций в связи с нарушением договора применительно к каждому отдельному киоску. В свою очередь юридическая цель (causa сделки) договора также была принята во внимание при рассмотрении дела, в котором возник спор о характере прав, переданных по договору. Товарищество обратилось в суд с иском к издательству о конфискации сборника рассказов, изданного ответчиком, и взыскании убытков. Суд, признав истца обладателем исключительных прав на сборник и его распространение, установил факт нарушения этих прав и удовлетворил иск. Обжалуя это решение, ответчик ссылался на нормы законодательства об авторском праве, согласно которым права, передаваемые по авторскому договору, считаются неисключительными, если в договоре прямо не предусмотрено иное. В авторском договоре не было прямого (дословного) указания на передачу автором исключительных прав товариществу. Несмотря на это, суд отклонил доводы ответчика, поскольку в тексте договора указано, что автором передаются товариществу права на опубликование и распространение рассказов, включенных в сборник, в течение четырех лет, а поэтому автор не имеет права использовать эти произведения двумя названными способами и разрешать такое использование третьим лицам. Как посчитал суд, то обстоятельство, что в договоре нет словосочетания «исключительные права» для обозначения предмета договора, не дает основания считать приобретенные права неисключительными. Следовательно, приведенное толкование договора не оставляет сомнений в отношении характера полученных истцом прав как исключительных. На основе этого дела ВАС РФ разъяснил для судов нижестоящих инстанций, что если в договоре о передаче авторских прав при обозначении предмета договора прямо не использовано словосочетание «исключительные права», то характер передаваемых прав определяется исходя из содержания всего договора204. Как отмечается в комментариях к Принципам европейского договорного права «разумно предположить, что стороны намеревались выразить свои мысли согласованно (последовательно). Поэтому необходимо толковать договор как единое целое, не отделяя одно условие от другого вне общего контекста. Следует предполагать, что терминология является согласованной – схожее по существу условие не должно пониматься в ином значении в разных частях договора»205. Иными словами, предполагается, что стороны при формулировании спорного условия договора учитывали как цель договора, на достижение которой была направлена их воля при его заключении, так и остальные условия, также направленные на достижение указанной цели. В этой связи цель договора, а также иные его условия могут свидетельствовать о том, какое значение имеет неясное условие. В указанных комментариях к Принципам европейского договорного права приводится следующий пример толкования спорного условия договора в сопоставлении с иными условиями. Исполнительница (певица, до этого не имевшая опыта работы) была приглашена на работу менеджером кабаре Champs-Elysées на срок шесть месяцев. Договор содержал условие, согласно которому менеджер был вправе расторгнуть договор в первые три дня работы исполнителя. Согласно другому условию договора каждая из сторон в случае прекращения договора должна была выплатить неустойку другой стороне. Исполнительница была уволена в первый день своей работы. В поданном ею иске о взыскании неустойки было отказано. Суд, отклоняя иск, указал, что спорное условие о неустойке должно толковаться в свете всего договора, в том числе условия о возможности расторжения договора в течение первых трех дней, которые суд признал испытательным сроком206. В указанном деле суд сопоставил два условия договора и пришел к выводу о том, что применение неустойки к стороне, которая расторгла договор в течение испытательного срока, не соответствовало бы общему смыслу договора. Исходя из общего смысла договора, включение условия о неустойке было направлено на защиту интересов сторон после прохождения исполнителем испытательного срока. В рамках системного толкования учитывается также расположение спорного условия в тексте договора, а также наименование раздела, в котором оно содержится. В заключенном сторонами договоре аренды было указано, что увеличение арендной платы будет зависеть от повышения тарифов на энергоносители. При рассмотрении спора возникла неопределенность относительно того, связан ли с повышением тарифов на электроэнергию только размер оплаты за электричество или арендной платы в целом. Президиум ВАС РФ, разрешая данный спор, основывался на том, что поскольку данное условие помещено в раздел «Размер арендной платы и порядок взаиморасчетов», это позволяет сделать вывод, что в соответствующем пункте предусмотрено увеличение арендной платы в целом, а не только платы за энергоносители207. Еще одно дело из практики российских судов, позволяет подробно рассмотреть то, каким образом учитывается общий смысл договора и иные условия при разрешении спора о толковании. На основании спорного агентского договора принципал выдал агенту ордер и перечислил денежные средства на закупку товара. Товар агентом приобретен не был, а полученные средства возвращены принципалу. Факт неприобретения товара, по мнению принципала, давал ему право требовать неустойку, оговоренную в спорном пункте агентского договора, согласно которому если агент приобрел товар в меньшем количестве, чем указано в соответствующем ордере принципала, агент обязуется вернуть принципалу излишне предоставленные принципалом денежные средства и уплатить неустойку в размере 0,05% от этой суммы за каждый день от даты получения первоначального платежа до даты возврата излишне предоставленных принципалом денежных средств. Спор о толковании возник по вопросу о том, распространяется ли действие указанного условия на случаи полного невозврата денежных средств на закупку товара в связи с тем, что агент вообще не заключил никаких сделок. Суд апелляционной инстанции вынес решение в пользу агента. Как было специально указано в постановлении, «учитывая, что в обязанность ответчика входит не только приобретение товара, исходя из общего смысла договора, ответственность за полное неисполнение обязательств по приобретению товара, как и иных обязательств (доставка, разгрузка, реализация), указанным пунктом не регламентируется. В свою очередь ответственность за полное неисполнение обязательства по приобретению регулируется специальным разделом договора «Ответственность сторон»208. Комментируя данный спор, проф. О.Н. Садиков указывает на то, что «апелляционный суд сопоставил п. 3.21 договора (спорное условие – прим. наше, А.Б.) с предметом договора и условиями договора, предусматривающими ответственность за иные нарушения. Такой сопоставительный анализ также привел апелляционную инстанцию к выводу о том, что «отсутствуют основания для применения указанного пункта к спорным правоотношениям сторон по неисполнению обязательств по приобретению товара по ордеру принципала»209. В данном деле суд апелляционной инстанции принял во внимание общий смысл договора, а именно то, что агентский договор предусматривал не только обязанность по приобретению товара, но также его доставке и разгрузке на складе хранителя, а также реализацию на условиях, определенных договором и соответствующим ордером принципала. Это позволило суду сделать вывод о том, что спорное условие агентского договора предусматривало неустойку специально на случай неисполнения обязанности по приобретению товара, для всех остальных обязанностей агента ответственность была предусмотрена договором в специальном разделе «Ответственность сторон». В контексте остальных условий спорный пункт охватывал только обязательства по приобретению товара, прямо предусматривая специальное основание для применения неустойки – частичное неисполнение данного обязательства (приобретение товара в меньшем количестве). 2.5.Обычай. Ссылка на обычай при толковании договора, прежде всего, встречается в иностранных судебных решениях при обосновании понимания разумного лица, поскольку от стороны, которая сформулировала спорное условие, при наличии обычая, влияющего на значение такого условия, следует ожидать осведомленности и соблюдения обычая. Представляется, что обратное так же верно: в горизонт понимания неясного условия разумным лицом также должны включаться обычаи, которые влияют на значение такого условия. Применение обычая как обстоятельства, которое необходимо учитывать при толковании договора, может вызвать трудности в связи с разночтениями, встречающимися при определении понятия «обычай». Основной вопрос состоит в том, что для целей толкования следует понимать под обычаем - собственно обычай, являющийся источником права, либо обыкновение, которое не обладает общеобязательной силой? Согласно п. 1 ст. 5 ГК РФ обычаем делового оборота признается сложившееся и широко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законодательством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком-либо документе. Западными правопорядками обычай также рассматривается именно как источник права (ст. 1135 ФГК, § 157 ГГУ). Более широкое определение обычая дается в § 303(c) Единообразного торгового кодекса США, согласно которому под торговым обычаем понимается практика либо способ ведения торговой деятельности, который имеет такую регулярность соблюдения в соответствующем месте, профессии либо сфере торговли, которая обосновывает ожидание соблюдения его в отношении спорной сделки. Из указанной формулировки следует, что в данном случае речь, скорее, идет о деловом обыкновении. Различие между обычаем и обыкновением состоит в том, что к последнему не предъявляется требование о широком распространении в соответствующей области предпринимательской или иной деятельности. При этом правила, содержащиеся в обыкновениях, считаются входящими в состав волеизъявления сторон по сделке в случае соответствия их намерениям210. Применительно к ст. 8 Венской конвенции проф. P. Schlechtriem, указывает, что обыкновение отличается от понятия обычая как источника права, закрепленного в п. 2 ст. 9 Венской конвенции. По его мнению в отличие от п. 2 ст. 9 Венской конвенции при толковании договора должны учитываться традиции и практика, которые существуют только локально, регионально, национально или между определенной группой лиц211. Иными словами, в п. 3 ст. 8 Конвенции, устанавливающем обстоятельства, влияющие на толкование договора, идет речь также об обыкновениях, относительно которых стороны договорились (п. 1 ст. 9 Конвенции). Следуя цели установления воли сторон либо понимания разумного лица, на наш взгляд, как обычаи, так и обыкновения должны учитываться при толковании договора. Различие между обычаем и обыкновением для целей толкования состоит лишь в предмете доказывания того. В случае с обычаем как источником права предполагается, что стороны знали о нем, осведомленность сторон об обыкновении и намерение им руководствоваться подлежит доказыванию. В международной торговле одним из самых распространенных источников обычного права являются правила толкования международных торговых терминов «Инкотермс», которые часто используются судами при разрешении споров о толковании договора. Иск был предъявлен российской организацией к индийской фирме в связи с неполучением двух партий товара, поставленного по контракту. При этом контракт не содержал прямых указаний на то, на каких базисных условиях поставки подлежал передаче товар ответчиком истцу. При отсутствии в договоре указаний о базисных условиях, на которых товар подлежал передаче ответчиком истцу, МКАС при ТПП РФ определил их путем сопоставительного анализа условий контракта и поведения сторон при его исполнении на основании ст. 8 Венской конвенции 1980 г., а также с учетом подходов, общепризнанных в практике международной торговли (в частности, ИНКОТЕРМС). В результате МКАС при ТПП РФ пришел к заключению, что продажа товара была осуществлена на широко практикуемых в международной торговле базисных условиях CIF или CIP212. В данном деле, учитывая широкую практику применения «Инкотермс» в международном торговом обороте, МКАС при ТПП РФ исходил из того, что стороны знали о соответствующих базисных условиях и намеревались ими руководствоваться. Чаще всего обычаи и обыкновения в спорах о толковании договора выступают в качестве подтверждения специального (технического) значения спорного термина в договоре. Принципы УНИДРУА содержат прямую ссылку на общепринятое в соответствующей области предпринимательской деятельности значение условий и выражений как обстоятельство, учитываемое при толковании договора (ст. 4.3). Аналогичное правило содержится в ст. 1159 ФГК. В качестве примера может быть приведен спор между предпринимателем из Гамбурга, который договорился с другим торговцем о покупке 2,000 баррелей вина происхождения Божоле нуво (Beaujolais). Для вина данного происхождения согласно принятым местным обычаям баррель содержит 216 литров, в то время как в целом в Бургундии баррель подразумевает большую емкость. Учитывая данный местный обычай, предприниматель (покупатель) не может ссылаться на неисполнение договора в части количества товара, основываясь на том, как баррель понимается в Бургундии для иных марок вина213. Похожий пример спора о толковании может быть приведен в отношении принятых систем измерения в сфере торговли нефтью. В споре о толковании договора поставки нефти возник вопрос о значении термина «баррель», под которым может пониматься как 36 имперских галлонов, так и 42 стандартных галлона, в связи с отсутствием в договоре разъяснений на этот счет – суд руководствовался обычаем, сложившимся в практике международной торговли нефтью, согласно которому баррель измеряется в стандартных галлонах214. Обычай как обстоятельство, учитываемое при толковании договора, может быть положен судом в основу разрешения спора о толковании наряду с иными обстоятельствами, в том числе с последующим поведением сторон, о чем свидетельствует следующий пример из практики российских судов. Между истцом как турагентом и ответчиком как туроператором был заключен договор, по условиям которого ответчик обязался продавать, а истец покупать туристские продукты в интересах третьих лиц - туристов как непосредственных потребителей услуг. В рамках заключенного договора истец направил ответчику заявку на организацию поездки семьи С. в город Лондон (Великобритания). Согласно спорному условию договора ответчик передает истцу пакет документов, необходимых для осуществления туристической поездки, не позднее последнего рабочего дня, предшествующего дню начала поездки, или непосредственно туристу в месте начала путешествия, но не позднее, чем за два часа до вылета. Таким образом, спорное условие устанавливало альтернативные варианты передачи документов для осуществления поездки. Истец ссылался на то, что ответчик в нарушение условий договора привез туристам билеты в аэропорт вылета с опозданием (после вылета самолета), в связи с чем туристы вынуждены были за свой счет купить билеты, стоимость которых была впоследствии компенсирована истцом. При разрешении дела суд учитывал, что истец и ответчик находятся на значительном удалении друг от друга (истец в городе Красноярске, ответчик - в городе Москве), в связи с чем стороны не предполагали в ходе исполнения спорного договора проведение встреч сотрудников двух компаний для обмена билетами и ваучерами при обработке каждого из заказов. В противном случае расходы истца на получение билетов в офисе ответчика, расположенном в Москве, превысили бы размер его прибыли по сделке, тогда как разумность действий участников гражданского оборота презюмируется. Из объяснений туристов, являющихся жителями города Красноярска, следовало, что туристы, прибыв в Москву, ожидали курьера ответчика в аэропорту Шереметьево всю ночь вплоть до окончания регистрации, однако тот опоздал в аэропорт, доставив авиабилеты и ваучер спустя 1 час и 10 минут после вылета самолета. Суд указал, что сам факт прибытия курьера ответчика с билетами и ваучером в аэропорт в выходной день в 9 часов 43 минуты со всей очевидностью свидетельствует о том, что обязательство по передаче туристского продукта в данном случае подлежало исполнению ответчиком в аэропорту вылета. Кроме того, суд истолковал спорный договор с учетом обычая делового оборота, указав, что в настоящее время в туристской отрасли сложилось и широко применяется правило об исполнении обязательства по передаче туристам путевок и перевозочных документов непосредственно в аэропортах незадолго до времени вылета215. Выводы, положенные в основу решения по данному делу, указывают на то, что суд установил понимание спорного условия разумным лицом, в том числе со ссылкой на обычай, распространенный в практике оказания туристических услуг, признав, что понимание спорного условия ответчиком не является разумным. Очевидно, что разумное лицо на месте ответчика, учитывая практику передачи туристам путевок непосредственно в аэропорту вылета, а также удаленность офиса турагента (истца), не могло понять спорное условие в ином, отличном от понимания истца, значении. 2.6. Иные обстоятельства, учитываемые при толковании договора. К иным обстоятельствам, которые могут учитываться при толковании договора можно отнести, к примеру, место и время заключения сделок; наличия у одной из сторон, необходимых для исполнения договора товаров; контекст заключения сделки; дефиниции терминов, которые содержатся в законе, а также другие обстоятельства, которые могут повлиять на то, как сторона, которой адресовано волеизъявление, либо разумное лицо на ее месте поняли значение спорного условия. При этом, как было указано выше, важно то, что данный перечень не является исчерпывающим. В немецкой литературе приводится хрестоматийный пример с ценой договора, значение которой зависит от места заключения сделки. Так, согласно обстоятельствам, которые приводит проф. R. Zimmerman, в Гамбурге между продавцом из Франции и покупателем из Бельгии был заключен договор купли-продажи автомобиля за 2 000 франков. Спор о толковании возник между сторонами по вопросу о том, валюта какой страны, Бельгии либо Франции, имелась ввиду сторонами при его заключении. Совершенно естественно, что каждая из сторон договора понимала в качестве средства расчета свою национальную валюту. Как указывает проф. R. Zimmerman, если бы договор заключался в Брюсселе, наверняка суд пришел бы к выводу о том, что стороны намеревались произвести расчет в бельгийских франках216. Аналогичные рассуждения по поводу роли места заключения договора можно найти в английской доктрине. «Там, где слово имеет определенное значение в определенной местности либо среди определенного класса лиц, допустимы доказательства того, что стороны намеревались придать словам именно такое значение; и, основываясь на том, что такое намерение подтверждено, в соответствии с ним следует толковать слова»217. Суды нередко при толковании договора ссылаются на дефиниции спорных терминов, которые были даны в законе и иных правовых актах. Для иллюстрации может быть приведен пример из практики российских судов. Между сторонами заключен договор страхования, согласно которому одним из рисков, по которым застраховано имущество, являлось падение летательного аппарата, его частей или груза. Согласно обстоятельствам дела при посадке самолет выкатился за пределы взлетно-посадочной полосы и повредил застрахованный посадочный комплекс, принадлежащий истцу. Суды по делу пришли к выводу о том, что произошедшее событие не является страховым случаем, поскольку, как указал суд, нахождение самолета в стадии посадки не равнозначно понятию «падение летательного аппарата». При этом суд кассационной инстанции сослался на определения понятий «полет» и «посадка», данных в соответствующих ведомственных нормативных актах, регулирующих авиационную деятельность. Суд констатировал, что в данном случае при толковании условий договора необходимо, с учетом специфики объектов страхования, применять термины, характерные для законодательства, регламентирующего порядок эксплуатации летательных аппаратов. В этой связи толкование термина «падение» без учета того обстоятельства, что согласно указанным нормативным актам данное действие только завершает процесс нарушения обычного (нормального) хода полета, противоречит существу страховых правоотношений218. При анализе того, какие иные обстоятельства могут повлиять на вывод суда о содержании неясного условия, интерес представляет уже рассмотренное выше дело, в котором МКАС при ТПП РФ с учетом практики отношений сторон по выставлению счетов устанавливал момент начала течения срока на оплату товара с даты таможенного оформления груза в России219. В данном деле при установлении содержания условия о расчете «в течение 90 дней с даты оформления таможенного груза», кроме заведенного порядка оплаты товара, сложившегося во взаимоотношениях сторон, состав арбитража указал на необходимость учета того, что стороны зафиксировали в договоре предельный 90-дневный срок оплаты товара, при котором в соответствии с действовавшим на тот момент времени российским валютным законодательством не требовалось оформление лицензии Центрального Банка России. Причем этот срок при экспорте товара из России в соответствии с российским валютным законодательством отсчитывался именно от даты таможенного оформления товара в России. Состав арбитража пришел к выводу о том, что было бы некорректным придавать нечетко сформулированным положениям договора такое толкование, при котором договор вступал бы в противоречие с публично-правовыми требованиями законодательства места нахождения одной из сторон контракта. Данное обстоятельство, как указал состав арбитров, является дополнительным аргументом в пользу того, что срок оплаты товара должен отсчитываться от даты таможенного оформления товара в России. Из содержания решения по данному делу может быть сделан вывод о том, что к дополнительным обстоятельствам, которые необходимо учитывать при толковании условий договора, можно также отнести публично-правовые нормы законодательства места нахождения одной из сторон договора. Таковой вывод представляется небесспорным, принимая во внимание то, что сложно предположить, что разумному лицу на месте покупателя (немецкая организация) должно было быть известно о содержании норм российского валютного законодательства. При толковании договора может учитываться общий контекст заключения договора, под которым следует понимать такие обстоятельства совершения сделки, которые могут повлиять на понимание сторон спорного условия. Примером общего контекста заключения сделки может служить спор о толковании условий договора о пенсионном содержании, разрешенный Кассационным судом Франции. Коммерческая компания назначила пенсию члену правления Камиллу Бланку после его ухода в отставку и обязалась выплачивать его жене – госпоже Бланк - половину пенсии в случае его смерти. По обстоятельствам дела жена Камилла Бланка умерла и вдовец женился повторно. После его смерти новая жена (новая госпожа Бланк) предъявила требования к коммерческой компании. Кассационной суд Франции, разрешив дело в пользу коммерческой компании, указал, что «предположение, что стороны в момент заключения пенсионного договора задумывались о возможности второго брака одряхлевшего члена правления или даже имели «общее намерение», должно увести нас в царство фантазии»220. При определении воли сторон суд в данном деле руководствовался обстоятельствами заключения договора, в частности возрастом одной из сторон, которые определяют контекст, в котором совершается сделка. Возможность повторной женитьбы Камилла Бланка, исходя из данного контекста, явно не охватывалась общей волею сторон при заключении спорного договора. Важно то, что приведенные выше примеры обстоятельств, учитываемых при толковании, не являются исчерпывающими и носят для суда в большей степени рекомендательный характер. Так, например, последующее поведение сторон может быть оценено судом при толковании договора, однако если сам договор либо иные доказательства однозначно свидетельствуют об ином содержании воли сторон, то такое поведение не может быть положено в основу судебного решения по делу. |
Похожие:
 | Тема: Изучение особенностей института наследования в Российском гражданском праве | | Федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение высшего профессионального образования |
 | Понятие, значение, правовая природа и классификации сроков в гражданском праве РФ | | Российской Федерации в трех томах / Под ред. А. П. Сергеева" (Кодекс, 2010, 2011 (в соавторстве)); учебных пособий "Правовое регулирование... |
| Расторжение договора аренды нежилого помещения и ответственность сторон | | Законодательная база, определяющая предпринимательскую деятельность в России 18 |
| Общая характеристика категории «добросовестность» в гражданском праве россии 7 | | Методические рекомендации для преподавателей, ведущих семинарские и практические занятия |
| Условные завещания как разновидность особого завещательного распоряжения в российском праве | | Иванова, 2, на участке с кадастровым номером 55: 36: 120500: 111 который принадлежит на праве собственности, что подтверждается свидетельством... |