Вопросы подсудности в международных договорах с участием россии
Скачать 488.06 Kb.
|
| Глава третья «Отдельные виды подсудности в международных договорах с участием России» разделена на три параграфа. В первом параграфе «Общая и альтернативная международная подсудность» отмечается, что общее правило подсудности во многих международных договорах РФ традиционно формулируется исходя из места жительства (нахождения) ответчика34, что для него наименее обременительно и облегчает его защиту. В работе рассматривается вопрос о квалификации понятий «постоянное место жительства» и «место нахождения» при отсутствии ответа на него в самом международном договоре РФ. Признавая, что этот вопрос следует решать на основе норм национального, в частности, гражданского права государства по месту нахождения компетентного суда, автор отмечает, что в России законодательство, определяющее режим иностранного гражданина в рамках его отношений с государством пребывания, т. е. в области государственно- и административно-правовых отношений, не должно служить непосредственно цели установления компетенции по разрешению правовых вопросов с участием иностранных граждан. Автор не поддерживает позицию отдельных российских судов, согласно которой при отсутствии в международном договоре, имеющем общую норму о подсудности, специальной нормы о подсудности по определенной категории дел может быть применена соответствующая специальная норма российского законодательства, а не общая норма этого международного договора о подсудности. Предусмотренное в международном договоре РФ общее правило о разграничении подсудности на основании места жительства ответчика не подлежит применению лишь в случае, когда иное предусмотрено специальными правилами этого же международного договора, определяющими подсудность по отдельным категориям дел. Анализируя критерии для определения международной подсудности, автор подчёркивает, что характерной чертой договоров России о правовой помощи с иностранными государствами является сочетание нескольких критериев для определения международной подсудности по тем или иным делам, что в одних случаях облегчает доступ к правосудию, а в других позволяет найти выход из затруднений, к которым приводит использование, например, только признака гражданства. В современных условиях развития общественных отношений, считает автор, разграничения международной подсудности по одному-двум основаниям явно недостаточно, это не отвечает потребностям динамичных связей между государствами и их гражданами. Государства, стремясь создать дополнительные гарантии в сфере судебной защиты, формулируют в международных договорах для разграничения компетенции судов ряд альтернативных оснований, не зависящих только от гражданства лица или места его жительства. Автор критически подходит к выводу некоторых судов о том, что правила альтернативной подсудности по спорам с участием иностранцев применимы, когда истцу неизвестно место нахождения ответчика и только в этом случае он вправе обратиться в суд, на территории которого находится имущество ответчика. Право выбора между судами государств, которые, согласно правилам альтернативной подсудности, обладают компетенцией рассматривать спор, предоставлено исключительно истцу. Суд не вправе отказывать истцу в выборе альтернативной международной подсудности и переадресовывать его в суд другого государства, ссылаясь на возможность рассмотрения дела в этом суде. В работе рассмотрены имеющие с учетом расширения внешнеэкономической деятельности российских юридических лиц и индивидуальных предпринимателей большое практическое значение правила альтернативной подсудности по месту нахождения филиала (представительства) иностранного юридического лица, по месту причинения вреда, по месту исполнения обязательства, которые позволяют выбрать суд, наиболее удобный с точки зрения интересов спорящих сторон и с учётом индивидуальных особенностей спора. Проанализированы позиции доктрины и практики по вопросам толкования этих правил, обоснована позиция автора. Отмечается, что квалификация места исполнения обязательства с точки зрения материального права едва ли способствует единообразному применению международных унифицированных правил подсудности. Предлагается в целях решения этой проблемы в рамках СНГ учесть опыт европейских стран, которые ввели в ст. 5 Регламента (ЕС) от 22.12.2000 № 44/2001 о юрисдикции, признании и исполнении судебных решений по гражданским и торговым делам автономное (в рамках Сообщества) понятие места исполнения договора. Во втором параграфе «Международная исключительная подсудность» анализируются договорные нормы, устанавливающие подсудность дел суду конкретного государства с исключением их из компетенции судов иных государств, формулируемые с целью отнесения к компетенции национальных судов тех категорий дел, в которых могут быть существенно затронуты национальный правопорядок и государственный суверенитет. Из особого характера этих норм вытекает, что исключительная подсудность судов не может быть изменена соглашением сторон, участвующих в деле35, а в случае конкуренции между правилами международной подсудности, обусловленной соединением нескольких исковых требований, приоритет остаётся за правилами исключительной подсудности. Способом обеспечения действия норм об исключительной подсудности является отказ в исполнении судебного акта, принятого с нарушением этих специальных, носящих императивный характер норм. На основе анализа международных договоров с участием России, содержащих нормы об исключительной подсудности споров о недвижимости, выявляются различия в содержащихся в них регулировании. Правильное применение на практике договорных норм зависит, по мнению автора, от выяснения того, что понимается под недвижимостью, какие объекты гражданского оборота юридически квалифицируются как недвижимое имущество. Квалификация понятия недвижимости иногда даётся в самом международном договоре, как правило, она не расходится с квалификацией в российском праве, где вопрос о принадлежности имущества к недвижимым или движимым вещам решается обычно по праву страны, где это имущество находится. Диссертант останавливается и на случаях расхождений в регулировании. Так, некоторые международные договоры РФ, например, Международная конвенция об унификации некоторых правил, касающихся ареста морских судов, 1952 г.36, допускает рассмотрение морских требований о праве собственности на судно, относящееся согласно российскому законодательству к недвижимости, по существу в судах страны, иной, чем страна, где морское судно внесено в реестр. В этой ситуации, по мнению диссертанта, споры о праве собственности на судно следует относить к исключительной компетенции российских судов, если иное не предусмотрено международным договором РФ. В работе исследуется и существенный вопрос об определении характера прав, связанных со спорами, касающимися недвижимости, возникающий в связи с тем, что законодательство государств по-разному формулирует перечень прав, относящихся к вещным правам. Автор обосновывает позицию, согласно которой в России в этом случае разъяснения о применении норм внутреннего права об отнесении тех или иных прав на имущество к вещным правам37 могут применяться по аналогии при решении вопроса о международной подсудности споров о недвижимом имуществе, находящемся на территории РФ. Обязательственные отношения по поводу недвижимости, имеющие вещный эффект (регистрация, заверение и т.д.), с позиции автора также подлежат рассмотрению только судами той страны, где недвижимость находится. Анализируется и другая категория дел исключительной международной подсудности, которую согласно ряду международных договоров России, составляют дела по спорам, затрагивающим личный или семейно-правовой статус лица (усыновление и удочерение, признание гражданина умершим или недееспособным и др.)38. Исследована имеющаяся практика применения правил международных договоров РФ об исключительной подсудности исков о признании неправомерными актов (действий) государственных органов39; исков к перевозчикам, вытекающим из договоров перевозки грузов, пассажиров и багажа40; исков, имеющих своим предметом действительность или прекращение юридического лица либо решения его органов41; исков относительно действительности записей в книгах записи актов гражданского состояния42. Рассматривая наблюдающуюся в последнее время тенденцию к расширению компетенции национальных судов по делам с участием иностранцев, автор анализирует доктрину и судебную практику, приходя к выводу, что чрезмерно широкой исключительной компетенции национальных судов должны препятствовать такие факторы, как необходимость унификации процессуальных норм ввиду процесса глобализации, стремление минимизировать опасность возникновения конфликтов юрисдикций любого характера, всё более расширяющаяся практика заключения международных актов, содержащих нормы о судебной компетенции. В третьем параграфе «Договорная международная подсудность (пророгационные соглашения)» рассматриваются соглашения о выборе суда того или иного государства как важный инструмент оптимизации гражданского (арбитражного) судопроизводства с участием иностранцев, позволяющий его участникам создавать для себя условия более удобные, чем те, которые установлены правовыми нормами. Удобный суд по гражданским делам с участием иностранцев способствует большей организованности и эффективности судебной власти. В работе рассматриваются правила международных договоров с участием России, предусматривающие возможность выбора компетентного суда (заключения пророгационных и дерогационных соглашений), отмечаются различия в регулировании, анализируется практика применения договорных норм судами, выявляются спорные вопросы, по которым автор предлагает своё решение. По вопросу о пределах допустимого выбора суда сторонами соглашения автор констатирует различия в регулировании в отдельных международных договорах. Суды в каждом случае должны применять норму соответствующего договора. Анализируя договорные нормы и судебную практику, автор делает вывод, что соглашение сторон об альтернативной подсудности судам разных государств является допустимым способом выбора юрисдикции. Различия в правилах отдельных договоров отмечаются и по вопросу возможности заключения соглашения о подсудности в отношении споров, которые могут возникнуть в будущем. Например, Афинская конвенция о перевозке морем пассажиров и багажа 1974 г. допускает заключение соглашений о выборе суда лишь после наступления происшествия, явившегося причиной ущерба (ст. 17), т.е. исходит из признания действительными только таких соглашений о подсудности, которые заключены в связи с уже возникшими спорами. Рассматривая вопрос о допустимости указания в соглашении не конкретного суда, а той или иной правовой системы, автор считает, что конкретный суд в случае заключения такого соглашения следует определять с учетом норм права о внутренней подведомственности и подсудности. Значительное внимание уделяется вопросу о действительности соглашений о подсудности. Рассматривая такое соглашение в качестве автономного, автор обосновывает вывод о необходимости самостоятельного определения права, подлежащего применению к этому соглашению, а именно применения к соглашению о выборе суда lex fori по причине его наибольшей связи с государством согласованного сторонами судебного органа. В работе отмечается, что вопрос о действительности соглашения о подсудности может рассматриваться как судом, указанным в этом соглашении, так и судом, компетенция которого рассматривать спор исключена данным соглашением. В последнем случае, на взгляд диссертанта, дерогированному суду необходимо давать оценку соглашению о подсудности лишь на предмет соблюдения правил об исключительной подсудности, поскольку проверить приемлемость такого соглашения с точки зрения пророгированного суда весьма затруднительно. Рассматриваются позиции доктрины и практики и по вопросу о том, какими нормами – материального или процессуального права следует руководствоваться при определении юридической силы соглашения. Некоторые договоры России с участием иностранных государств, допуская возможность изменения установленной ими международной подсудности путем заключения соглашения о выборе суда, умалчивают о форме такого соглашения43. Российское законодательство о форме соглашений о подсудности дел с участием иностранцев также весьма лаконично, что создает определенные трудности при определении юридической силы соглашения. В целях восполнения существующего пробела целесообразно, по мнению диссертанта, обращение к используемым в международной практике подходам44, когда письменная форма такого соглашения необязательна, но требуется подтверждение его заключения письменными доказательствами. Обращается внимание на предусмотренное нормами ряда международных договоров РФ45 правило, относящееся к моменту заявления возражений о некомпетентности суда по мотиву нарушения условий соглашения о подсудности. В некоторых договорах требуется, чтобы заявление было сделано до представления возражений по существу иска. Поскольку российскому процессуальному законодательству в принципе неизвестно обоснование судебной компетенции в силу безоговорочного вступления ответчика в процесс, как это предусмотрено в законодательстве ряда иностранных государств, целесообразно, по мнению автора, внесение в АПК РФ (гл. 32) и ГПК РФ (гл. 44) статьи следующего содержания: «Совершение ответчиком по делу с участием иностранных лиц после его вызова в суд любого процессуального действия, кроме формального оспаривания компетенции судов в Российской Федерации, рассматривается как признание компетенции российских судов». Основные научные положения диссертационного исследования нашли отражение в следующих статьях автора, опубликованных в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией Министерства образования и науки РФ:
1 См.: Справка о рассмотрении арбитражными судами РФ дел с участием иностранных лиц в первом полугодии 2011-2012 гг. URL: http: www.arbitr.ru/_upimg/107D913F78AA9ABAC10CEC21F7F795F0_9.pdf. 2 См.: Богуславский М.М. Международное частное право: Учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М., 2004. С. 494. 3 Нешатаева Т.Н. Право иностранных фирм на судебную защиту в Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 1998. № 5. С. 114. 4 См.: Свириденко О.М. Разрешение споров с участием иностранных лиц // Вестник Арбитражного суда г. Москвы. 2007. № 5. С. 3. 5 См. Постановление Конституционного Суда РФ от 21.01.2010 № 1-П по делу о проверке конституционности положений ч. 4 ст. 170, ч. 1 ст. 31 и ч. 1 ст. 312 АПК РФ в связи с жалобами ЗАО «Производственное объединение «Берег», ОАО «Карболит», «Завод «Микропровод» и «Научно-производственное предприятие «Регистратор». 6 Шак Х. Международное гражданское процессуальное право. М., 2001. С. 105. 7 См.: предисловие проф. Богуславского М.М. к учебнику Шака Х. Международное гражданское процессуальное право. М., 2001. С. VI. 8 |
Похожие:
 | Международные договоры), Российской Федерации наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются составной... | | Международные договоры), Российской Федерации наряду с общепризнанными принципами и нормами международного права являются составной... |
| Некоторые вопросы применения судами Российской Федерации принципов и норм международного права и международных договоров |  | Пекинского Института международных отношений. А в Пекинском Университете была рассмотрена проблематика ведения информационной войны... |
| Действующий Трудовой Кодекс содержит правовые нормы, посвященные труду несовершеннолетних граждан: вопросы трудоустройства, условия... | | В государственных документах, международных договорах и в дипломатии употребляется полное название государства Королевство Нидерландов.... |
| Реестр договоров сведениях о Генеральных соглашениях и Договорах, заключенных Клиентами на условиях генеральных соглашений, а также... | | Общее правило подсудности споров арбитражным судам (ст. 35 Апк рф): иск предъявляется в арбитражный суд субъекта Российской Федерации... |
| Московский государственный институт международных отношений (университет) мид россии | | Фз "О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации", Федеральному закону от 25. 07. 2002 n 114-фз "О противодействии... |