Книга первая. Тревер 1001-й чем опытнее дальнодей, тем рискованнее каждый его следующий тревер
Скачать 5.91 Mb.
|
3. КОЛОДЦЫ ЗАБВЕНИЯВ два прыжка Кир-Кор оказался в спардековом тамбуре. Отсюда был выход в коридор, полукольцом охватывающий трехметровую линзу пилотской рубки с тыла. Выстрелы миттхайзера скрежетали где-то в глубине правой дуги коридора. Кир-Кор метнулся к задней двери рубки, нажал рукоять. Дверь была заперта. Иначе и быть не могло. Прижимаясь к стене, облицованной подушечками синего пластика, он стал осторожно продвигаться к месту событий. Стрельба смолкла, коротко прозвучал душераздирающий вопль. Это был голос безоговорочной капитуляции. Отбирая оружие, дьякол, по-видимому, коснулся перепуганного стрелка. Вид дьякола пугает людей гораздо меньше, чем его прикосновение. Кир-Кор решил выйти из-за поворота, но кто-то снова открыл пальбу из миттхайзера – на противоположной стене с треском лопнуло несколько синих подушечек, закапали бирюзовые слезы. «Еще один потенциальный заика», – удрученно подумал Кир-Кор. Стрельба захлебнулась. Однако шум борьбы не стихал. И выкрики. Правда, выкрики уже другого характера: злые, с агрессивными интонациями. На незнакомом языке. Из всего потока яростных слов Кир-Кор понял только четыре – «Магнес», «койот», «дьякол», «грагал», – но постарался запомнить все, что было произнесено, слово в слово. Интонации не оставляли сомнений: угрозы и брань. Ярость ужасно рассерженного боевика, его бешеное сопротивление дьяколу навели Кир-Кора на мысль: «Уж не сам ли это Шупар Ярара?» Если догадка верна, это сразу упростило бы ситуацию: было бы ясно, что на борту шверцфайтера только двое дееспособных боевиков, поскольку мерзавцы типа Морвана – Ярары ввязываются в схватку последними. Пилоты не в счет. «Выходит, „серые“ так и остались в вагоне!.. – подумал Кир-Кор. – Недооценили мы Пифо Морвана. Это не просто мерзавец – это сверхлюдоед». Он поспешил к месту схватки. Ему показалось, будто противник дьякола одет в легководолазный глянцево-черный костюм. Обман зрения длился секунду. Потом прояснилось: рыцарь Стальной Перчатки Морван – Мефра – Ярара, отмеченный Знаком Зверя стратиг операции «Каннибал», от макушки до пят был затянут в костюм для боевого единоборства кзай-ог-до. Лицевой вырез шлема-капюшона прикрыт на уровне глаз оптическим устройством в виде стеклянисто-дымчатого оседлавшего нос полуобруча. Обезображенный гримасой злости рот... Деформированный приемами кзай-ог-до дьякол... Бледное лицо бездейственно сидящего на полу второго боевика... Поединок выглядел пародией на борьбу: стратиг пинал поверженного на колени дьякола и, приплясывая от ярости, пытался выдрать из его тела полупоглощенные зеркальной субстанцией миттхайзеры – то ли не знал, что эта субстанция способна сливаться с любыми предметами намертво, то ли не мог примириться с потерей двух лучеметов. Даже приемы Самсона, некогда разодравшего пасть библейского льва, не имели успеха: принятое в себя оружие дьякол не возвращал. Кроме миттхайзеров, в его деформированной груди уже оплывали ртутным блеском рукояти четырех метательных ножей и еще что-то из гнусного арсенала убийц, имеющих наглость называть себя рыцарями. На левом плече Ярары пятипалым погоном серебрилась железная рыцарская перчатка. Именно из-под нее стратиг (заметив грагала) выхватил и метнул очередную подлую штуковину. Кир-Кор отклонил голову – мимо уха просвистела, вращаясь, металлическая крестовина. – Я вижу, каннибалу Пифо не по нутру наша встреча. Или мне показалось? Вместо ответа Ярара звучно щелкнул браслетом на правой руке – вдоль ребра ладони скользнул усилитель удара с заточенной гранью. – Значит, не показалось. Тогда зачем понадобилась эта сложная организация заоблачного рандеву? Так же молча и с тем же результатом стратиг щелкнул браслетом на левой руке. В дымчатой глубине оптического устройства вспыхнули и жутковато качнулись два красных блика. – В отличие от людоеда с подозрительно длинным именем Пифо-Эреб-Гедеон-Ньюболт я сейчас испытываю положительные эмоции, – сознался Кир-Кор. – Приятно будет оказать услугу правосудию. Сидящий на полу боевик проворно подобрал под себя ноги, спустил их на пандус и, незаметно для своего командира, начал сползать на животе назад под арочный вход, в лобовую рубку шверцфайтера – шершавый пандус непонятно как обрел для дезертира свойства скользкого льда. Дьякол поднялся и стал выравнивать деформированный торс, приводить в порядок скрученные приемами кзай-ог-до уродливо растянутые руки. Трофеи были обозначены на его теле блистающим горельефом. – Кроме того, я просто обязан задержать антропофага Шупара Ярару с поличным. Здесь найдется свободная пара наручников?.. Кир-Кор поставил первый блок под бешеный удар, нацеленный в шею, второй – под удар в висок. Поймал в воздухе ногу стратига, уложил его на пол. Ярара оказался лицом к лицу с дезертиром, и тот, все так же на животе, выполз обратно. – Сопротивляться не советую, – предупредил Кир-Кор, – это небезопасно для вас. Помогите друг другу снять боевые браслеты. Деморализованный боевик, не сводя глаз с дьякола, протянул стратигу сразу обе руки и получил в ответ удар в лицо. Кир-Кор стиснул зубы. Из-под прижатых к лицу ладоней несчастного хлынула кровь... Вид крови словно бы ободрил сангинофила – рыцарь Стальной Перчатки вскочил с внезапностью выброшенной из гнезда пружины, и на Кир-Кора обрушился град профессионально исполненных ударов ногами, руками, каждый из которых, пробей он защитный блок, был бы наверняка роковым для обычного человека. Ярара дрался по-настоящему: умело, с ожесточением. Дрался насмерть. Понимал, что терять ему нечего. Кир-Кор защищался точно, расчетливо. Как на тренировке в новастринском гладиатории. Это было нетрудно – реакция грагала превосходит скорость реакции самого тренированного боевика-землянина. «Кстати, командир опергруппы пейсмейкеров должен был бы об этом знать», – подумал Кир-Кор. «Оставь ему его проблемы, – посоветовал внутренний голос. – Не отвлекайся в бою. Знаешь ведь, к чему иногда приводит излишняя самоуверенность». Отражая атаки стратига, Кир-Кор прикидывал, как действовать дальше. Пленить такого опытного боевика без того, чтобы надежно обездвижить его, нельзя. Попытки остановить Ярару тычком в чревное сплетение или касательно-оглушающим ударом в голову не дали результата: живот надежно защищен широким поясом (из стальных блях в виде геральдических щитов) и панцирными пластинами, вшитыми в костюм по вертикали, а нанести прицельный удар в голову по касательной необыкновенно изворотливый, хитрый противник просто не позволял. Конечно, можно запросто проломить защиту Ярары грубым ударом кумулятивного типа, но... пленник должен быть, как минимум, живым. И весьма желательно – невредимым. Улучив момент, Кир-Кор провел свежепозаимствованный у пейсмейкеров прием: перевернул противника вверх ногами, швырнул его на пол. Почти уронил. Стратиг в костюме кзай-ог-дока был скользким, как большая тяжелая рыба. Ярара медленно сел. На несколько секунд застыл в позе ошеломленного, осознавшего свое поражение человека; вялыми движениями освободил запястья от боевых браслетов, перебросил это бесполезное перед грагалом оружие дьяколу (тот присовокупил их к нательным трофеям), покорно стал вытаскивать из тайников в костюме остатки вооружения – всяческие приспособления для членовредительства и убийства – дьякол бесстрастно пополнял коллекцию трофеев (лишь предмет, подобный пистолету с коротким квадратным стволом, отдал Кир-Кору). Возобновил попытку ретироваться раненный в лицо напарник Ярары – вдоль пандуса до самого комингса рубки тянулся за ним размазанный коленями кровавый след... – Помогите ему кто-нибудь, – глухо произнес на геялогосе бывший стратиг, снимая с себя боевой пояс. Просьба его прозвучала столь неожиданно и логично, что Кир-Кору подумалось: «Да неужто у людоеда совесть проснулась?!» Из пеналов на поясе Ярара вытряхнул в ладонь два серых шарика, небрежным движением кинул один из них на спину перелезшего через комингс бывшего подчиненного (шарик прицепился к одежде как плод репейника), отдал пояс дьяколу, а второй шарик адресовал грагалу. Кир-Кор едва не попался... Отдернул протянутую было руку, отпрянул к стене; опасный предмет мелькнул мимо, почти впритирку к груди. И в тот же миг дьякол прыгнул над пандусом головой вперед под арочный свод входа в лобовую рубку, где за секунду до этого скрылась спина обреченного боевика, пояс Ярары зеркальный коллекционер оружия обеими руками прижимал к животу – словно вратарь футбольной команды, ухвативший низко поданный мяч. Звук первого взрыва в рубке был не очень громкий – скорее трескучий, как выстрел театрального мушкета. Однако Кир-Кор не строил на этот счет никаких иллюзий (он видел спину убитого аналогичным способом в Амстердаме Сан-Ли). Второй взрыв громыхнул раскатистее и мощнее – сработал бризантный пояс Ярары. Над пандусом выметнулось, растворяясь в воздухе, полотнище блеска, и Кир-Кор похвалил себя за идею своевременной подстраховки. Сразу после третьего взрыва ему пришлось в броске ловить проворного бандита. Поймал его за ногу, повалил и воспользовался моментом: двух тычков пальцами в спину – чуть выше лопаток – было довольно. Паралич мышц рук продлится четверть часа – более чем достаточно, чтоб изолировать и усыпить опасного пленника... Бандит просчитался – кинулся не в том направлении. Если б нырнул в лобовую рубку – у него появился бы шанс еще какое-то время побыть на свободе. Не захотел... Обретаться рядом со взорванным телом напарника неприятно. Даже из заплеванного колодца пить не хочется, а из обрызганного или залитого кровью – тем паче. – Встать! – приказал Яраре Кир-Кор. И, не сдержавшись, добавил: – П-подонок! Тай-Низьер-Шупар-Вольдемар-Сай Поднялся. Руки его висели как плети. – По коридору вперед – шагом марш. В мед отсек. Бандита изрядно покачивало. Болтая непослушными руками, он вдруг припал к стене боком. Кир-Кору пришлось подхватить его. Большая, тяжелая, скользкая рыба... Негодяй притворялся. В наглом притворстве уронил голову на плечо милосердного конвоира. Кир-Кор приподнял оптический полуобруч и резким движением сдернул к затылку шлем-капюшон. Присвистнул. У бандита Ярары было лицо грагала Кир-Кора. Не настоящее лицо, разумеется, – искусно сделанная маска-наголовник. Без волос. Вместо волос – обширная блеклая лысина. В этой маске Ярара напоминал видеота из салона «А-ля маркиз де Карвен»; глаз не видно (зрачки закатились под верхние веки), рот приоткрыт. – И чего ты ко мне прицепился? – произнес этот рот и неожиданно распахнулся в зевке. «Ну конечно, – подумал Кир-Кор. – Мне самому невдомек, чего это я к тебе прицепился». Едва рот в зевке дотянул до максимума ширины – из-под верхней челюсти, пружинно щелкнув, выскочили гадючьими зубами две стальные иглы. Не успел Кир-Кор опомниться от изумления, Ярара попытался укусить его в шею. Промахнулся – иглы вонзились в мышцу плеча. Плечо и шею обожгло нестерпимо едким огнем. «Ах, сукин сын! – Кир-Кор отшвырнул мерзавца. – Вот, значит, как погиб Олу Фад в Рабате...» Человек-змея, неестественно болтая на ходу одной рукой, скрылся в глубине коридора за поворотом. «Все равно никуда отсюда не уползет», – с надеждой подумал Кир-Кор. Надорвал рубаху, осмотрел место укуса. Внутренним напряжением мышц заставил кровь брызнуть сквозь ранки двумя струйками. Повторил неприятную процедуру. Голова тошнотворно кружилась, перед глазами плыли сине-зеленые пятна в радужном окаймлении. Странное ощущение оглушенности. Будто дубиной по голове... Минуту он боролся с искушением сесть на пол. Распластавшись спиной на стене, выжидал, когда его его умный организм самостоятельно нейтрализует остатки сильного яда. Жжение пошло на убыль, локализовалось, теперь болело только плечо. Кир-Кор вздохнул полной грудью, попробовал прочно стать на ноги. Пятна с радужным обрамлением таяли – кажется, организм сумел перебороть недомогание, хотя место укуса еще пульсировало болью. В такт болевому пульсу вертелась в голове неотвязная мысль: «Олу Фада убила денатурация. Олу Фада убила денатурация...» Кир-Кор запоздало вспомнил об оружии Ярары в своем кармане, всплеснул руками. Руки слушались. Несколько пробных шагов вдоль коридора. Ноги слушались тоже. Нарастающая тревога гнала Кир-Кора по направлению к медотсеку. У входа в спардековый тамбур он услышал приглушенные вопли, спрыгнул с трапа, ворвался в отсек. Вопил, катаясь по полу, Ярара. Вопли переходили в звериный визг. У «саркофага», сжимая рукоять пистолета с квадратным стволом, стоял Лирий Голубь, и лицо у него было белое как мел. Дейр Магнес лежал на крышке «саркофага» механика поперек – на спине: голова запрокинута, ноги безжизненно свесились, руки спеленуты сдернутым с плеч костюмом, кровь на голой груди. Снова кровь... Но и здесь сангинофил Ярара сражение проиграл. Бандит затих – потерял сознание от болевого шока. «Уложу в „саркофаг“, усыплю, – мимоходом наметил себе план предстоящих действий Кир-Кор. – Пусть спит здесь до прихода криминалистов». Прежде, однако, он приподнял окровавленную голову медика, вздохнул с облегчением: на него воззрился дико вытаращенный, но живой серый глаз. Второй, увы, не глядел по причине полной утраты физиономией Дейра Магнеса природной симметрии. Бывший стратиг выместил на эскулапе свое неудовольствие по поводу тусклого результата блистательно организованной акции «Каннибал». Или все-таки «Ганнибал»?.. – Как дела, эвандр? – Одним движением Кир-Кор вернул эскулапа в костюм. – Переломов нет? – Трудно сказать... Помогите мне встать на ноги, будьте любезны. – Медик зарычал от боли и вцепился в надорванный рукав Кир-Кора. – Вы тоже ранены? – Пустяки. Чем это он вас? – Рукой, ногами. – Рукой?.. – Левой. Правая, к счастью, у него почему-то бездействовала. Иначе Ярара просто размазал бы меня по стене. «Значит, змеиный укус у него одноразовый», – автоматически отметил мозг Кир-Кора. – Когда Ярара пришел меня убивать, я понял, что акция провалилась, – добавил медик. – Ваши дела идут на поправку. Замечаете? У вас прошел кашель. – А... кхм, действительно... Кстати, вашему другу с усами я успел подпитать сердечную мышцу. Пожалуй, он вытянет. – Спасибо, – Кир-Кор положил руку на плечо оцепенелого интротома: – Очнитесь, юноша. Этот человек, его зовут Дейр Магнес, еще не понял" что вы спасли ему жизнь. А заодно – и себе. Лирий Голубь поднял ресницы. На бледном лице голубые глаза казались еще голубее. Кир-Кор кивнул на оружие: – Называется альгер. В просторечии – болевик. Слышать о нем мне доводилось, вижу впервые. Волновой выстрел в голову превращает человека в комок невыносимой боли... – Он оглянулся. – Где Ярара, маракас?! Куда девался бандит? Лицо юноши приняло осмысленное выражение: – Он... это... ушел. Поднялся и вышел... Кир-Кор метеором вылетел в тамбур и уже было собрался мчаться наверх. Но откуда-то снизу вдруг донеслось урчание передаточного сервомеханизма. Урчание исходило из недр гондека. Метнувшись вправо, Кир-Кор бесполезно рванул рукоять дверцы наклонного люка. По трапу взлетел на спардек, обогнул линзу пилотской рубки на четверть по левой дуге коридора. В полном соответствии с хорошо знакомой ему интерьерной схемой типового шверцфайтера в полутора метрах от левостороннего пандуса находился скрытый в стене пилотской рубки шкаф коммутации бортовой автоматики. Достаточно было нажать синюю подушечку облицовки с черным треугольником – часть стены утонула в проеме, медленно, слишком медленно обнажались гильзер-коммутационные узлы. Нужно быстрее заставить автоматику открыть дверцу наклонного люка в твиндековом тамбуре! Быстрее!.. Вдруг по какому-то наитию Кир-Кор изменил свое решение на прямо противоположное: вынудил автоматику не только прочно закрыть люки и подъемники всех переходов между гондеком и другими ярусами аэромашины, но и обеспечить герметичную защиту по этому контуру. Если из страха перед правосудием Ярара всерьез вознамерился покинуть борт шверцфайтера в спасательной капсуле, в слампсьюте или еще каким-то способом – это его дело, пусть дерзает. Но если мерзавец, кроме того, попутно надеется погубить всех оставшихся на борту взрывной декомпрессией в стратосфере, его ждет разочарование. Кир-Кор уперся в стены разведенными в стороны руками, предупредил интротома: «Вслушайтесь, юноша! Зафиксируйте Магнеса в кресле – быстрее! – и берегите себя от ушибов. Вероятны резкие маневры шверцфайтера, возможна продолжительная невесомость». Да, не сумел задержать опасного негодяя, очень досадно... Даже трудно вспомнить, когда он в последний раз испытывал такую досаду, впрочем, нет худа без добра. Не будет на борту Ярары – гора с плеч. Уж больно ловок, увертлив, коварен... А на Новастре до сих пор не удосужились разработать тактику пленения подобных субъектов, приходится импровизировать на ходу. «Наимпровизировал», – огорченно упрекнул себя Кир-Кор. «Надо было стукнуть мерзавца на полном серьезе – и проблема разрешилась бы просто», – подлил масла в огонь внутренний голос. «Надо было, кто спорит... Но бить людей на полном серьезе – это не просто». «Ты сам говорил – людоед». «Говорил. Но человек ведь!.. Правда, из тех, кому ничто людоедское не чуждо». «Софист! До чего же сложно бывает общаться с тобой». «Мне с твоими упреками, нытьем и рефлексиями тоже бывает не легче. Терпение, цветок моей души, терпение!» Шверцфайтер подпрыгнул (считай, Ярары нет на борту), затем качнулся, ухнул вниз (у пилотов неплохая реакция). Всего две секунды предсказанной невесомости, и – резкий переход в пикирование с ускорением; Кир-Кор, вцепившись обеими руками в закраину коммутационного шкафа, как альпинист, повис над изогнутым стволом опасного колодца, в который теперь превратился плюгавенький коридор. Пилоты демонстрировали степень своего доверия Яраре. Они с такой скоростью уводили аэромашину из стратосферы в спасительно плотные воздушные слои, что было абсолютно ясно: дурные привычки стратига хорошо им известны. Другой причины панически форсировать двигатель у пилотов-пейсмейкеров не было. Даже запасной контур герметизации, увы, не добавил им оптимизма. Что-то скользнуло по руке и кануло в коридор-колодец. Кир-Кор увидел испачканный кровью рукав, глянул вверх, вовремя отклонил голову – отливающий ртутным блеском миттхайзер ударил в плечо и, кувыркаясь, тоже канул в колодец. «Плохи дела», – осознал невольный альпинист. Он с ужасом представил себе, что еще может вывалиться из лобовой рубки на спину. – Тварь ядовитая! – выругался вслух. – Гнусняк мерзопакостный! Добавил мысленно: «Чтоб его там, в океане, акулы сожрали!» «Теперь призываешь постороннюю силу исправить твои упущения», – брюзгливо отметил внутренний голос. «Прав ты, прав, не следовало мне церемониться с отпетым негодяем! Ох как не следовало!..» «Дошло наконец! И то – под угрозой этого... нависшего над твоей головой». «Не нагнетай. Во всем есть пределы. Если бы я убил Ярару... даже случайно... это был бы уже не я». «На затылок что-то капнуло... Чувствуешь? Что бы это могло там капнуть, а?..» «Замолчи. И без того тошно». «Сначала рукав был испачкан. Теперь вот, наверное, шея и воротник...» «Замолчи, я сказал!» «Тебе повезло, они выводят свою „летающую шляпу“ из скоростного пике. Должно быть, труп взорванного боевика уже не успеет упасть тебе на голову...» «Заглохни там, резервант новолуния!!!» "Ладно... без оскорблений! Себя оскорбляешь, а с пилотами пейсмейкерской «шляпы» будешь сентиментальничать и церемониться так же, как с командиром операции «Каннибал». В горизонтальном полете коридор снова стал коридором. Кир-Кор ощупал затылок и, обнаружив на воротнике лоскут мягкого пластика синего цвета, перевел дыхание. Лоскут занял место в кармане среди земных сувениров. Большинство из них было сомнительного достоинства, но Кир-Кор знал, что постарается сохранить их все. Для чего?.. Трудно ответить. Наверное, все-таки для того, чтобы там, на Новастре, похожие на сон земные впечатления в нужный момент оживить в памяти вещественным фактором... Тыльная дверь пилотской рубки по-прежнему не поддавалась нажиму. Кир-Кор постоял, размышляя. Пилотская имела три входа, два из которых находились внутри лобовой рубки – под левым и правым пандусами. Путь в лобовую рубку был открыт, но этим путем он не пойдет. Ни за что. Надежней любого запора... А запор тыльной двери пилотской рубки не подчинялся автоматике – очевидно, действовал на механическом принципе. Что-нибудь наподобие элементарной задвижки. Как быть?.. Создавать нового дьякола не хотелось. На это уйдут силы, время, энергия, которые могут еще понадобиться. Жизнь – она ведь такая. Полная неожиданностей... Придется действовать без помощника, в одиночку. Он закатал левый рукав выше локтя, уперся ладонью в металл. Давно не доводилось ему применять этот весьма болезненный прием... Но сейчас иного выхода не было. Точнее говоря – входа. Неестественную проницаемость вещественного препятствия для тела грагала (в том числе и металлического препятствия) кто-то из светил современного естествознания объяснял «встречной масс-поляризацией материальных структур». Тем не менее эффект сверхпроницаемости землянам был практически незнаком: грагалы не могли его демонстрировать в состоянии денатурации. МАКОД предусмотрительно предписывал посещающим Землю грагалам денатурироваться на Марсе, в крайнем случае на Луне. Именно поэтому Ярара долго сопротивлялся – не мог и в мыслях допустить вероятие ренатурации соперника. И только после того, как яд не подействовал, ушлый мерзавец смекнул, что оставаться дальше на борту – дело бессмысленное и очень небезопасное. И ушел. Пока было еще на чем уходить... За четыре минуты рука по локоть проникла сквозь металл – точно вязкое масло сквозь решето. От специфического напряжения в области переносицы у Кир-Кора перед глазами поплыли йодисто-коричневые пятна. Вдоль позвоночника сверху вниз стали распространяться очаги неприятного покалывания, во рту появился отвратительный привкус окисленного железа. Сущие пустяки по сравнению с болью в мышцах руки, по сравнению с болью, вонзившей зубы в предплечье, когда настало время согнуть локоть и шарить пальцами, ощупывая запор. Кир-Кор сцепил зубы. Он с трудом выносил эту боль, его мутило. При всем при том пальцы нащупали диск с рукояткой и несколько раз повернули его. Это было вдобавок рискованно... Оставалось надеяться, что пилоты заняты своим делом и что пятипалая бесхозная конечность с диверсионными наклонностями не привлечет их внимания. Тем паче что диверсия происходила в тыльной стороне эллипсоида рубки и на индикаторах контрольной автоматики не отражалась. Мягкий щелчок – стержни запора вышли из гнезд. Как только дверь подалась, Кир-Кор чуть не вскрикнул и весь покрылся испариной – настолько острой, режущей, свирепой была боль!.. Он четыре долгие минуты вытаскивал руку обратно – болевое ощущение медленно соскальзывало с локтя на кисть раскаленным браслетом. Все, свободен!.. Кир-Кор вытер лицо. Пошевелил пальцами, вздохнул глубоко и беззвучно – полный порядок. Рука горела, словно обожженная крапивой, но пыточная боль прекратилась. Кстати, исчезла боль и в укушенном Ярарой плече. Бесследно исчезла. Как и сам Ярара... Кир-Кор задернул тяжелую черную штору сзади, чтобы свет из тамбура не отразился на купольном блистере затемненной рубки (малейший блик мог, чего доброго, переполошить пилотов), и перед тем, как войти, сделал попытку обдумать план экстремальных действий на случай, если пилоты вооружены и успеют затеять стрельбу. Он знал: укрыться там будет негде. В центре – поворотный плашер, на нем – два пилот-ложемента с вогнутыми подлокотниками в окружении торчащих в разные стороны колонок пультовых брид. Головы пилотов – почти в зените, под купольным блистером – великолепный обзор. Справа и слева от плашера – локально изогнутые пандусы для спуска в лобовую рубку. Вот все... Укрытий, увы, никаких. «Из пилот-ложементов там можно стрелять, как в круговом тире», – напоминал внутренний голос. Кир-Кор отмахнулся. План его состоял всего из двух слов и одного союза: внезапность и быстрота. Он шагнул в залитое лунным светом пространство... И невольно посочувствовал стрелкам, у которых мишень появляется с тыла. Пилоты не оглянулись, даже когда он вспрыгнул на плашер. Его пальцы нащупали на их шеях морфинические точки раньше, чем эти парни в шлемах с изображением змееволосой красотки сумели преодолеть замешательство и воспользоваться выхваченным было оружием. – Спокойно! – подбросил им альтернативную идею Кир-Кор. – Спать! Спать! Спать... Спать... Спа-а-ать... Через десять секунд более миролюбивых пилотов невозможно было бы найти во всем аэрокосмическом флоте пейсмейкеров. Кир-Кор убедился, что режим полета находится под контролем автоматики аэроуправления, на всякий случай отключил орбитально-спутниковую связь, взвалил обмякших молодцов себе на плечи и, роняя по дороге шлемы, перенес на твиндек. Под руководством пристегнутого к креслу медика и с помощью успевшего набить себе шишку на лбу интротома он заполнил телами сладко посапывающих во сне пейсмейкеров свободные «саркофаги», взглянул на восковолицего героя, мысленно извинился перед ним за несколько тенденциозный подбор основного состава компании спящих. В пилотскую рубку вернулся с Лирием Голубем. Указал ему на ложемент второго пилота, сам занял место первого, спросил: – Почему альгер перекочевал из ваших рук в руки медика? Юноша оторвался от созерцания светившего ему в лицо яркого лунного диска. – Я отдал. Доктор Магнес стал благодарить меня за выстрел в... того страшного человека. Я выронил альгер. Бросил, честно говоря... – Доктор Магнес испугался, что Ярара может вернуться, и потребовал поднять оружие? – Да. Попросил. Я поднял и... отдал ему. Извините. Я должен был... сохранить для вас. Кир-Кор покачал головой. – Надобность в этом отпала, но дело в другом. На борту пиратского судна оружие лучше всего держать при себе. – Никогда больше не возьму его в руки. Никогда. – Не попади вы Яраре в голову, ваша очень короткая жизнь сложилась бы именно так. Негодяй превратил бы отсек в заоблачный склеп братской могилы. К счастью, выстрел из альгера оказался удачным, и теперь ни один оракул не скажет, сколько лет вам еще отмерено. С оружием или без. Наденьте привязные ремни, закройте фиксаторы. – Никогда, – повторил интротом, застегивая на себе полетную амуницию. – Не рефлексируйте, не надо. Нельзя казнить себя за то, что сумели остановить людоеда. Мерзавец сбросил в океан вагон с людьми... – Как это... сбросил?.. Кир-Кор рассказал. Рассказывая, он пробежал пальцами по сенсорным переключателям с внешней стороны желобчатых подлокотников – три колонки нужных ему информационных брид услужливо распахнулись веерными экранами. Автокарта маршрутного сопровождения. База данных. Цифро-буквенные формуляры по режиму полета. Плотно обхватив ладонями люминесцирующие рукоятки на концах подлокотников, Кир-Кор прервал связь роботронного штурмана с орбитально-спутниковым контролем и резко бросил аэромашину креном на разворот. Диск Луны ненадолго спрятался за днищем «летающей шляпы», а серебристо-бело-голубое облачное покрывало над океаном вдруг превратилось в мировой занавес. – Буквально у меня на глазах бандит взорвал своего напарника, – добавил Кир-Кор. – Понимаете? Прицепил к его спине небольшой бризантный заряд и взорвал. После разворота мировой занавес снова лег покрывалом, кругляк Луны взмыл на свою обычную высоту, но светил уже не в лицо, а в затылок. Кир-Кор довернул на два градуса по азимуту и подумал, что маневр перемены курса ручным управлением дался легко, будто на тренировке. «Ив-Конд, пожалуй, был бы доволен», – вспомнил он инструктора новастринского островного полигона, где каждый грагал-отпускник проходит курс освоения новинок техники Солнечной системы. Полигон почему-то имеет несколько равноправных названий: Овоград, Алармбург, Падрак-Нуташ, Лакайленд. И одно-единственное прозвище: «Курятник»... – И вы... не сумели... – пролепетал интротом. – Что? Остановить Ярару? – Да. Помешать хотя бы... – Нет, не сумел, для этого надо было его убить. А убить – это совсем не то, что впрыснуть в черепную коробку мерзавца болевую комбинацию спазмогенных импульсов. – Кир-Кор потрогал альгер Ярары, оттянувший карман, подумал: «Жаль, я не знал, что эта штуковина не опаснее скорпиона...» – Специально для таких случаев, – тихо произнес Лирий Голубь, – МАКОД дает вам неограниченные права. Кир-Кор быстро взглянул на него. – Нет, Кирилл Всеволодович, нет, извините!.. – Страдальчески морщась, интротом пощупал шишку на лбу. «Двойная рефлексия, – посочувствовал ему Кир-Кор. – И так нехорошо, и этак плохо... Представитель девидеры Ревнителей Общества Справедливости с отчаяния вдруг упрекнул грагала за то, что грагал, будучи сам в отчаянном положении, не пошел на отчаянные дела...» «А грагал, – вмешался внутренний голос, – тоже с отчаяния, как ты сам понимаешь, был не прочь передать дела подобного свойства в зубы акулам. Мальчишка опомнился и решил извиниться перед тобой. Отличный повод для тебя извиниться перед акулами». – Ладно, второй пилот, – проговорил Кир-Кор. – Минутная слабость. Бывает. Я вас хорошо понимаю. – Эр-джи-би, эр-джи-би, эр-джи-би! – неожиданно произнес высокий мужской голос. – Би-джи-эр! Би-джиэр! Би-джи-эр! Кир-Кор бросил взгляд на индикаторы записывающего устройства. – Пейсмейкеры, – определил Лирий Голубь. – Вы знаете их тайный язык? Юноша отрицательно покачал головой: – Я знаю манеру их общения. Но сейчас и так ясно: вызывают на связь. – Ратак-а, ратак-а, би-джи-эр! – сверлил пространство рубки неприятный голос. – Би-джи-эр! Ганнибал-Барка, би-джи-эр! – Все в порядке, – сказал интротому Кир-Кор. – Они нас потеряли, ищут через орбитальную систему связи. Временно мы помолчим... – А потом? – Потом придется выйти на связь с экзархатом, и у них появится шанс разгадать наш маневр. – Неужели им трудно понять, что происходит? – Трудно. Особенно если понимать не хочется. Но уж когда поймут... – Кир-Кор не стал договаривать. – Нам что-то еще угрожает... Я это чувствую. – Не знаю. Посмотрим. Какая-нибудь пакость у них в резерве, должно быть, найдется... Однажды кто-то хорошо сказал: «Если пейсмейкеры отступили, то путь их отступления всегда основательно и глубоко эшелонирован разнообразными пакостями». Неприятный голос умолк. Видимо, поняли то, чего понимать не хотелось. И сразу стал наплывать, поднимаясь снизу, как ил в замутненном источнике, глухой неразборчивый ропот, идущий, казалось, из темных глубин океана. Кир-Кор ощутил какое-то неудобство, тревожный дискомфорт в этом пилот-ложементе, в этой аэромашине. В этом небе. Наконец – в этом мире. Он развернул бриду связи и выключил звуковой транслятор приема. Ничего не изменилось – загадочный ропот и странное чувство тревоги остались... Он невольно прислушался. Ропот. Рокот. Рокот ропота, пронизанного всплесками едва различимых беспокойных созвучий. То ли отдаленное многоголосье продуваемых ветром пространств, то ли дыхание притаившегося где-то рядом исполинского миллиардного хора с миллионным оркестром. Дыхание было напряженным. Что-то мощно и тяжело давило на мозг, обволакивая сознание клочьями желтого, оранжевого и багрово-черного дыма. «Передать управление автоматике!» – приказал рукам испуганный мозг. Но это была только мысль, слабая, лишенная энергии волевого действия... Хор выдохнул, словно из чрева планеты, басовито-низкую ноту и, набирая планетарно-утробную силу, печально запел. Запел желто-оранжево-черную песню о колодцах забвения. Грудь сжимало смертной тоской, когда в полете сквозь клочковато-мглистую муть взгляд неожиданно проваливался в гигантские жерла. Их было множество, этих чудовищных черных колодцев, и края жерл быстро вращались, подобно водоворотам, затягивая в жуткие бездны мутноцветные кольца дымов. И вместе с одним из оранжево-мутных колец тянуло в аспидную бездну шверцфайтер... В отчаянной, неравной борьбе с парализующим волю песнопением Кир-Кор ударил себя в лицо. Удара он почти не почувствовал. Зато воспринял вскрик интротома, и этот вскрик вдруг помог ему – на миг прояснил ситуацию. А ситуация была... хоть стреляйся из альгера! Щелкнул курок – полыхнуло зеленым. В правый глаз вошел наконечник копья, вышел через затылок – окружающий мир позеленел и задохнулся от яростной боли. Ярко-зеленая боль затопила черную пропасть колодца забвения, смыла туман, захлестнула желто-оранжево-черный хорал, и какое-то время на этой планете не было ничего, кроме ярко-зеленой боли с перекатами малиново-красных лун... Трудно было сдержать себя – не выскочить из пилот-ложемента и, подобно Яраре, не броситься с воплями на пол. Громадным усилием воли Кир-Кор локализовал обширную область болевого спазма в одну жгучую точку и, как только полегчало, включил в пилотской рубке круговой нижний обзор. Внизу – странно кружащийся во мраке островок ярких огней... Выводя шверцфайтер из гибельной спирали штопора, Кир-Кор лишь на исходе маневра осознал, что это был последний (без всякого преувеличения) шанс остаться в воздухе. Аэромашина бреющим полетом прошла над верхушками иллюминированных мачт парусного океанского сухогруза и снова взмыла под низкие облака. «Счастлива наша звезда», – хотел сказать второму пилоту Кир-Кор, но замер на полуслове, перепоручил управление автоматике, схватил за запястье безжизненно свесившуюся руку: – Что с вами, юноша?! Лирий Голубь молчал. Безвольно склоненная к плечу голова с закрытыми глазами и ушибленным лбом... – Шрек-тревер!.. – пробормотал Кир-Кор и попытался настроиться на ясночувствие. Не получилось. Очень мешала жгучая точка в глубине правого глазного яблока. Саднило губы и нос, отведавшие удара собственного кулака. Ритмика пульса и дыхания интротома была замедленной, но не аномальной. Стало ясно, что жизнь юноши вне опасности. Кир-Кор успокоился. Защитная реакция молодого организма на нервное перенапряжение – вот и все. Напряжений у него сегодня предостаточно. Последняя капля... вернее, последний булыжник по голове – черный эгрегор пейсмейкеров. Если даже грагалу трудно выйти из-под контроля мощного пси-воздействия (интересно, сколько участников рыли этот колодец смерти?), то чего ждать от неопытного мальчишки... «Не так все просто, – заметил внутренний голос. – Юноша вскрикнул, когда ты ударил себя в лицо». «В самом деле! – насторожился Кир-Кор. – Маракас!..» «Есть интротомы, воспринимающие эхо болевого удара». «Значит, стреляя в себя из альгера, я...» «...Ты одновременно стрелял и в Лирия Голубя, правда, он ощутил более мягкий удар». «Так... Сначала он сам себя „мягко“ ударил выстрелом в Ярару, а затем – я его... „мягко“... Плюс удар от пейсмейкеров». «Да еще неизвестно, как глубоко он успел улететь в колодец забвения...» «Бедняга. Дорого обошлась ему стажировка с грагалом». Дейр Магнес на вызовы не отвечал. С нехорошим предчувствием Кир-Кор развернул бриду интерьерного видеома и осмотрел медотсек. Медик по-прежнему сидел пристегнутый в своем кресле, но его уцелевший после стычки с Ярарой глаз смотрел неподвижно. Очень похоже на то, что Дейр Магнес в колодце забвения долетел до самого дна... «Жаль, если так, – угрюмо подумал Кир-Кор. – Единственный приличный человек был в пейсмейкерском экипаже...» |
Похожие:
 | Технология творческого решения проблем (эвристический подход) или книга для тех, кто хочет думать своей головой. Книга первая. Мышление... |  | Книга написана в документально-художественном жанре. Она будет интересна всем тем, кто ценит прошлое и стремится не только рассмотреть... |
| Но о чашах муз должно сказать наоборот: чем чаще следуют они одна за другой, чем меньше воды подмешано в вино, тем больше пользы... | | Ить себя в равное положение с органами власти и работодателем. Основным преимуществом профсоюзов в данном случае становится численность... |
| Жизнь она всегда проще, циничнее и жёстче, чем кисельные берега мягких виртуальных форумов. Читайте жизнь отсюда, с матом, с желчью,... | | Но помните! Чем подробней вы его заполните, тем больше продаж сделает ваша страница!!! |
| По сути, заполнение унифицированной формы чем-то напоминает отгадывание кроссворда: необходимо прочитать задание, вспомнить ответ... | | Это не смертельно конечно, но и приятного тут мало. Но вернемся к нашим баранам, то бишь метафайлам. Каждый из них отвечает за какую-либо... |
| Книга представляет собой вторую часть учебника, вышедшего в издательстве “Норма” в 1996 г. Первая его часть посвящена истории государства... | | Каждый урок занимает определенное место в методике темы. Соответственно его организация определяется задачами всей темы и конкретного... |