К. И. Бринев Теоретическая лингвистика и судебная лингвистическая экспертиза
Скачать 3.1 Mb.
|
В) Решение поставленных задач На прилагаемом к материалам гражданского дела диске с записью собрания спорные высказывания обнаружены не были, поэтому данная экспертная ситуация связана с анализом косвенных источников. Лингвист при ответе на вопрос полагает, что судом установлен факт70, что словосочетание «страшный человек» и фраза «разворовал все садовое общество, ездишь на машине с прицепом и собираешь металлолом» относятся к У-у. Это необходимо указать в экспертном заключении или формулировать свои ответы таким образом, чтобы они не зависели от их отнесенности к конкретному лицу, в данном случае достаточны условные выводы: «Если фраза, в состав которой входит словосочетание «страшный человек», была адресована У-у, то…». Есть еще одна презумпция, важная для обоснования возможности проведения экспертиз подобного рода: фразы, установленные судом, отражают содержание речевого поведения говорящего, а потому для категорического заключения относительно речевого поведения степень точности отражения реальной ситуации может быть различной (для достаточно большого числа случаев, например, не является необходимой фиксация интонационных параметров спорного высказывания). Так, например, ответчик в судебном заседании пояснил, что когда он использовал словосочетание «страшный человек», то оценивал определенное событие, по словам ответчика, истец когда-то предлагал поджечь садовый домик Z, за то, что Z ведет себя определенным образом. Из материалов дела следовало, что истец ничего не мог возразить на такую интерпретацию ответчика в том смысле, что он не мог ничего добавить относительно содержания словосочетания «страшный человек» кроме того, что, так как он никогда не предлагал такого, то не является страшным человеком. С другой стороны, по поводу фразы о краже металлолома ответчик ничего не мог добавить относительно ее содержания в том смысле, что он просто не возражал относительно содержания данной фразы. Если бы ответчик не выражал именно такого содержания, то очевидно, что он пытался бы его оспорить, хотя, конечно, это не является необходимым, и в общем случае лингвист должен описать условия двух ситуаций, которые являются возможными в данном случае, эти ситуации также могут быть сформулированы в условных выводах. Перейдем к решению конкретных вопросов. Очевидно, что вопрос о том, содержат ли представленные к исследованию фразы информацию о неэтичном, неправильном поведении истца, не входит в компетенцию лингвиста. Лингвист не является специалистом в области этики, а потому не может решать поставленную задачу. Поясним этот тезис: решения лингвиста в данном случае содержательно и юридически эквивалентны решениям любого человека (с юридической точки зрения – это мнение частного лица), и нет никакого обоснования, что решения лингвистом этого вопроса будут обладать относительно решений, например, врача или рабочего, какими-то преимуществами. Вопрос о том, унижает ли данная информация честь и достоинство У-а, также не входит в компетенцию лингвиста. Этот вопрос может пониматься как поставленный относительно психологии, и тогда устанавливается факт: нанесли ли эти сведения моральный вред У-у или он ничего не испытал, но, пользуясь правом подавать иски, решил выиграть дело для того, чтобы получить деньги от ответчика. Или этот вопрос может пониматься юридически как такой, который касается установления обстоятельств, образующих состав правонарушения, в соответствии с этим необходимо установить, были ли высказаны фактические утверждения, имел ли место факт их распространения, были ли эти утверждения сообщениями о нечестных поступках или нарушении законодательства, соответствуют ли эти утверждения действительности. Естественно, что установление всех этих обстоятельств не входит в компетенцию лингвиста. Таким образом, из поставленных вопросов лишь два (о наличии / отсутствии негативной информации о лице71 и об оскорбительности высказывания) входят в компетенцию лингвиста-эксперта. Вопрос об оскорбительности в данном случае может быть решен однозначно. Напомним, что этот вопрос решается не относительно фактических эмоциональных состояний истца, а по отношению к речевому поведению ответчика в смысле кодируемой ответчиком в его сообщении информации. Очевидно, что словосочетание «страшный человек» может являться частью речевого акта «оскорбление» только при вполне определенных условиях. Предположим, что действительно ответчик произносил фразу «Ты страшный человек» с целью оскорбить истца, тогда он должен был по меньшей мере повысить силу голоса либо выбрать агрессивную интонацию, но и в этом случае его ожидает коммуникативная неудача, так как словосочетание «страшный человек» ивективно слабое и имеет очень низкую предрасположенность вызывать перлокутивный эффект оскорбления.72 Это, кстати, подтверждается поведением истца в судебном заседании, истец оспаривал эту фразу не в аспекте того, что был факт оскорбления, а в аспекте ее несоответствия действительности (своим поведением в суде истец показывал, что он не реагирует на произнесенную в его адрес фразу как на оскорбление). Реакция же на оценочные высказывания, как если бы они были высказываниями фактическими, согласуется с информативными свойствами анализируемого высказывания (см. раздел 2.2.3.3.). Несмотря на то, что вопросы поставлены так, что большинство из них выходит за пределы компетенции лингвиста, эксперт может воспользоваться правом экспертной инициативы и включить в свои выводы информацию об обстоятельствах, которые имеют значение для разрешения дела по существу, но относительно которых ему не были заданы вопросы (п. 2 ст. 86 ГПК РФ). В данном случае лингвист может решить вопрос о речевом поведении говорящего: утверждал ли говорящий фактическую информацию о мире либо о своем ментальном состоянии или высказывал оценку. Традиционно этот вопрос формулируется следующим образом: «Являются ли данные высказывания утверждением о фактах или субъективным мнением (оценкой) говорящего?» Этот вопрос, очевидно, может быть решен лингвистом-экспертом. Словосочетание «страшный человек» может являться частью фразы «Ты страшный человек», «Он страшный человек», «У страшный человек». В словосочетании слово «страшный» реализует следующее значение: «вызывающий страх (о событиях или предметах, вызывающих чувство боязни, ужаса)» (С.И. Ожегов Толковый словарь русского языка М., 1987, с. 687). При любых условиях (то есть в любых контекстах) данное словосочетание выражает оценку действий того лица, которое оценивается говорящим. Фраза «разворовал все садовое общество, ездишь на машине с прицепом и собираешь металлолом» также не содержит инвективных средств, потому не является оскорбительной. В том виде, в каком фраза представлена к исследованию, она должна быть обращена к У-ку и представлять собой речевой акт обвинения. Анализируемая фраза состоит из двух частей: 1) «разворовал все садоводство» и 2) «ездишь на машине с прицепом и собираешь металлолом». Данные части относятся друг к другу, как объясняющее и объясняемое. Во второй части утверждается о факте, что Х на своей машине собирает металлом в садоводстве, в первой – его действия квалифицируются как воровство. Условия ложности содержания всей фразы будут заключаться в следующем: 1) Х не собирает металлолом в садоводстве; 2) Х собирает металлолом в садоводстве, но имеет на это право. Таким образом, данная фраза содержит следующие утверждения о фактах: А) Х собирает в садоводстве металлолом. Б) Использует для этого свою машину с прицепом. В) Делает это (собирает металлолом) самовольно, без согласования с кем-либо. Представим выводы, полученные в ходе решения поставленных экспертных задач: 1. Словосочетание и фраза, представленные к исследованию, не содержат инвективных лексических средств, потому не являются оскорбительными. 2. Вопрос о том, содержат ли представленные к исследованию фразы информацию о неэтичном, неправильном поведении истца, не входит в компетенцию лингвиста. 3. Вопрос о том, унижает ли данная информация честь и достоинство Х-а, не входит в компетенцию лингвиста. 4. Словосочетание «страшный человек» не может входить в состав фактических утверждений, но может являться только оценкой. 5. Если в адрес Х-а была произнесена фраза «разворовал все садовое общество, ездишь на машине с прицепом и собираешь металлолом», то говорящий утверждал факты: А) Х собирает в садоводстве металлолом. Б) Использует для этого свою машину с прицепом. В) Делает это (собирает металлолом) самовольно, без согласования с кем-либо. 6. Словосочетание и фраза, представленные к исследованию, содержат негативную оценку Х-а. 3.2.2. Экспертная ситуация 2 А) Постановка экспертных задач 1. Содержат ли следующие утверждения, опубликованные в статье «Х-ом по нацпроекту», напечатанной в региональном еженедельнике «…» № 37 за 15.09.2006 г. о том, что «группа компаний РАТМ берет бюджетные деньги на доступное жилье, но строит элитные коттеджные поселки»; «удивляет, что бюджетные деньги, по сути дела, вовлекаются в оборот не социальных, национальных или стратегически важных для области проектов, а работают на чисто коммерческий карман»; «понятно, что никакого отношения к национальному проекту «Доступное и комфортное жилье - гражданам России» коттеджный проект Х-а не имеет. И на фоне борьбы за удешевление жилья, даже как-то неудобно получается: одной рукой лезешь за деньгами в бюджетный карман, другой повышаешь цены на цемент для всех остальных, третьей - дешево строишь для себя. Рук, конечно, не хватает, зато как выгодно!» во взаимосвязи с остальным текстом статьи, заголовком статьи и карикатурой сведения о недобросовестности Х-а и возглавляемой им группы компаний РАТМ, неправильного, неэтичного поведения в отношении третьих лиц, которые порочат честь, достоинство и деловую репутацию Х-а? 2. Содержатся ли в заголовке статьи «Х-ом по нацпроекту», а также в иллюстрации к данной статье в виде карикатуры с изображением трех свиней, кирпичного дома-дворца с вывеской «Ратм-Ратм» и двух соломенных хижин с надписями «Ниф-Ниф», «Нуф-Нуф» во взаимосвязи с текстом статьи, где упоминается фамилия истца Х-а, а также с подписью под иллюстрацией: «А для вас, братья, я реализовал национальный проект «Доступное жилье», сведения, унижающие честь и оскорбляющие человеческое достоинство истца Х-а, противопоставляющие его лично и возглавляемую им группу компаний РАТМ обществу, порочащие деловую репутацию Х-а? 3. Содержатся ли в тексте: «удивляет, что бюджетные деньги, по сути дела, вовлекаются в оборот не социальных, национальных или стратегически важных для области проектов, а работают на чисто коммерческий карман», «понятно, что никакого отношения к национальному проекту «Доступное и комфортное жилье - гражданам России» коттеджный проект Х-а не имеет. И на фоне борьбы за удешевление жилья, даже как-то неудобно получается: одной рукой лезешь за деньгами в бюджетный карман, другой повышаешь цены на цемент для всех остальных, третьей - дешево строишь для себя. Рук, конечно, не хватает, зато как выгодно!» сведения о фактах и событиях, или эти высказывания носят оценочный характер? 4. Допускают ли языковые формы высказываний в приведенном тексте оценку с точки зрения их достоверности, соответствия действительности? 5. Содержатся ли в приведенном тексте сведения, порочащие честь и умаляющие достоинство Х-а? 6. Исходя из общепринятых норм морали и нравственности, какие выводы (в свете опубликованных в статье выражений и высказываний) могли сделать читатели газеты об Х-е, как о человеке, о руководителе, о его поведении, поступках, моральных качествах, свойствах характера? Б) Решение экспертных задач 1. Рассматриваемая экспертная ситуация связана с исследованием непосредственного источника, несущего информацию о речевом поведении субъекта речевой деятельности: на экспертизу представлен цельный печатный текст, поэтому выводы о том, относится ли негативная информация к истцу и выводы о содержании речевого поведения говорящего могут быть сформулированы в безусловной форме. Очевидно, что текст касается Х-а и группы компании РАТМ, также очевидно, что то, что написано в тексте отражает содержание речевого поведения говорящего. 2. Как и в первой экспертной ситуации, вопросы о том, содержат ли данные высказывания информацию о недобросовестности Х-а и группы компаний «РАТМ», информацию об их неправильном, неэтичном поведении в отношении третьих лиц, порочит ли данная информация честь, достоинство и деловую репутацию, Х-а не входят в компетенцию лингвиста-эксперта73 (здесь справедливо такое же обоснование, как и относительно Экспертной ситуации 1). 3. В пределы компетенции лингвиста-эксперта не входит также и вопрос о верифицируемости / невирифицируемости утверждений (см. раздел 2.2.3.). Наличие у высказывания значений «истинно» или «ложно» не означает наличия эффективного способа проверки этого высказывания на предмет его соответствия действительности. Так, например, предикат «определять ценовую политику» не является оценочным, объем и содержание данного предиката не образованы оценочными категориями «хорошо / плохо», «можно / нельзя». Высказывание, в котором фигурирует этот предикат, не выполняет функцию вывода, не является интерпретацией каких-либо ситуаций или фактов. Эти признаки позволяют квалифицировать данный предикат как употребленный в дескриптивной функции, т.е. как утверждение о фактах. Данный предикат является истинным, когда группа компаний «РАТМ» действительно определяет ценовую политику на рынке цемента, при этом лингвисту неизвестно, существует ли эффективный способ доказательства этого утверждения. Таким образом, знание того, проверяемо ли данное высказывание (=имеет ли эффективный способ проверки), не входит в компетенцию лингвиста-эксперта. 4. Анализируемые фразы содержат негативные сведения об Х-е и группе компаний «РАТМ». Данные сведения являются высказываниями, которые представляют собой как утверждения о фактах, так и оценку событий и фактов. Противопоставление фактов и оценок имеет значение для рассмотрения дела по существу, хотя, как мы уже отмечали, установление факта, что данные сведения оформляются в рамках негативной модальности, не требует специальных лингвистических познаний, тогда как установление отнесенности этих сведений к типу сведений о нарушении законодательства и этических норм не может быть установлено лингвистом-экспертом74. 5. Одной из экспертных задач, поставленных перед лингвистом, является задача по установлению наличия / отсутствия оскорбления. Безусловно, что в том виде, как она (задача) поставлена в вопросах она, скорее, принадлежит психологии, нежели лингвистике, и лингвист не способен оценить и определить, способна ли эта статья принести моральный вред (=психологический ущерб) истцу. Но лингвист может понимать этот вопрос как вопрос, связанный с наличием / отсутствием в тексте речевого акта оскорбления. Очевидно, что как в тексте, так и в заголовках и подзаголовках к нему этот речевой акт отсутствует. А) В подзаголовке публикации «Группа компаний «РАТМ» берет бюджетные деньги на доступное жилье, но строит элитные коттеджные поселки», нет ни одного инвективного слова или словосочетания. Подзаголовок выполняет функцию сообщения того, что является основным утверждением публикации. Имея такие средства, подзаголовок был бы оформлен иначе, например, «Мошенники из группы компаний «РАТМ» берут бюджетные деньги на доступное жилье, но строят элитные коттеджные поселки». Б) Заголовок публикации «Х-ом по нацпроекту» представляет собой языковую игру, основанную на созвучии лексем русского языка: имени собственного «Х», обозначающего фамилию центрального героя публикации Х-а и имени нарицательного «таран», имеющего семантический компонент «использоваться для разрушения, нанесения вреда, урона». Цель заголовка – негативная оценка деятельности Х-а в связи с реализацией национального проекта «Доступное и комфортное жилье – гражданам России». Деятельность Х-а оценивается как приносящая ущерб названному проекту, этот смысл вытекает из актуализации значения слова «таран» как нарицательного имени. В) В основе иллюстрации лежит сюжет сказки «Три поросенка». Иллюстрация используется для передачи в другой семиотической (знаковой) системе информации, которая вербально выражена в подзаголовке статьи (см. анализ подзаголовка), что служит усилению значимости этой информации. Иллюстрация не дает оснований для интерпретации ее в качестве несущей инвективную информацию: «Х – свинья», так как остальные персонажи иллюстрации также изображены в качестве поросят (свиней), что говорит о нейтрализации данного инвективного смысла. Другими словами, наличие такого смысла в публикации не является необходимым75. Функция заголовка, подзаголовка текста и иллюстрации к нему – выразить в свернутом виде основной тезис публикации: «Группа компаний «РАТМ», возглавляемая Х-ом, использует бюджетные деньги для реализации своих коммерческих проектов, что негативно сказывается на реализации национального проекта «Доступное и комфортное жилье – гражданам России»». Данная информация выражена вербально (при помощи словесных средств) в заголовке («Х-ом по нацпроекту») и подзаголовке («Группа компаний «РАТМ» берет бюджетные деньги на доступное жилье, но строит элитные коттеджные поселки»), а также графически – при помощи иллюстрации к статье. В семиотическом (=знаковом) аспекте выражение указанного тезиса достигается за счет а) противопоставления «плохого» жилья (на рисунке изображено в виде шалашей) «хорошему» (на рисунке изображено в виде кирпичного трехэтажного строения, огражденного забором с надписью «РАТМ-РАТМ»), б) реплики персонажа иллюстрации, свиньи, находящейся в центре. Таким образом, в заголовке, подзаголовке и иллюстрации к публикации присутствуют негативные сведения о группе компаний «РАТМ» и Х-е. Анализ данных фрагментов текста не выявил наличия в них инвективных языковых форм и смыслов. 6. Перейдем к ответу на вопрос о фактитивности / оценочности высказываний, которые перечислены в разделе «Постановка экспертных задач» в рамках ответа на вопрос 3. |
Похожие:
 | В описанном случае лингвистическая экспертиза может быть произведена только за счёт заявителя | | Юридико-техническое оформление законопроектов, правовая и лингвистическая их экспертиза |
 | Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза, теория оперативно-розыскной деятельности | | Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования |
| Кластеризация языковых выражений в корпусе текстов на основе стохастического ранжирования | | Уголовный процесс, криминалистика и судебная экспертиза; оперативно-розыскная деятельность |
| Задачи и методы их решения, общие для корпусной лингвистики, машинного перевода и компьютерной лексикографии 8 | | Учебно-методический комплекс предназначен для магистрантов отделения заочного обучения юридического факультета (профиль подготовки... |
| «Экономическая безопасность» специализация «Судебная экономическая экспертиза» (квалификация «специалист»), с учетом особенностей... | | Федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего пр0фесси0нального образования |