Коновалов А.В. Спасибо. Яковлев Вениамин Федорович, советник президента Российской Федерации, пожалуйста.
ЯКОВЛЕВ Вениамин Федорович. Уважаемые коллеги, пожалуй, невозможно найти правительство, в котором не было бы Министерства юстиции. Почему? Да потому, что это ведомство отвечает как за состояние законодательства нашего, так и за механизмы и практику правоприменения. Иначе говоря, это ведомство, которое отвечает за формирование и функционирование того, что называется правовым государством. А правовое государство – это и цивилизованное устройство общества, и цивилизованное государство, которое действует в интересах граждан и общества на основе нормотворчества и организации правоприменения.
И из докладов мы видели, какое большое действие докладов, видели, какая большая работа проведена только за один год, и надо поблагодарить Министерство юстиции за эту работу. Я, например, признателен ему за то, что приняты важные акты, касающиеся правосудия, и на вопросах правосудия, я имею в виду, немножко остановиться. Но, скажем, хорошо, что появился хороший современный закон о третейском разбирательстве; хорошо, что предусмотрена возможность участия в деятельности третейских структур судьи в отставке – это такой ценный капитал, который мы не используем в этом деле. Хорошо, что Министерство юстиции подошло к проблеме судейского представительства, представительства в суде. У нас сегодня представителем в суде может быть кто угодно, и я думаю, что это очень плохо. потому что качество правосудия зависит не только от суда – качество правосудия в огромной степени зависит от сторон, от того, кто представляет сторону в суде, от их профессионализма и от их добросовестности. Поверьте мне, что мой судейский стаж дал мне такие богатые наблюдения в этом отношении. Я иногда задавал представителям на заседании президиума Высшего арбитражного суда, задавал представителям сторон неуместные вопросы, спрашивал, какой юридический ВУЗ они закончили. Потому что меня иногда интересовало, какой ВУЗ выпускает таких блестящих юристов, и наоборот – какой ВУЗ вручил диплом юриста, которого назвать юристом у меня бы язык не повернулся – либо от низкого профессионализма, либо просто безответственности при изучении и осуществлении представительства, за деньги причем. Так вот, это действительно важные вопросы, и я думаю, что нам здесь коллективно надо выработать концепцию этого дела совершенствования представительства в суде. И соответствующие нормативно-правовые решения.
Дальше: участие граждан в отправлении правосудия. У нас говорят очень много о недоверии к судам – почему? Да потому что очень ограничено участие граждан в отправлении правосудия, хотя есть статья 32 Конституции, в которой записано, что граждане России имеют право участвовать в отправлении правосудия. У нас участие граждан в отправлении правосудия в последнее время было сведено до минимума, я бы сказал, до позорного минимума – это серьезна проблема. Отсюда и недоверие к судам, потому что кажется, что суды закрыты. Суды открываются тогда, когда граждане непосредственно участвуют в отправлении правосудия. Я, например, в моем родном городе Свердловске работал четверть века, даже больше, в Свердловском юридическом институте в качестве преподавателя права, я все время был народным заседателем, что позволяло мне не отрываться от практики, и вообще, у нас иногда народных заседателей называли «кивалами», хотя я не кивала, я – специалист, я – юрист. Сейчас у нас в стране юристов очень много, далеко не каждый из них занимается непосредственно юридической деятельностью. А вот участие в отправлении правосудия, с участием, в том числе, и этой категории людей, можно было бы расширить.
Поэтому я думаю, что и суд присяжных должен получить развитие – но необязательно суд присяжных, в арбитражных судах это так называемые «арбитражные заседатели», и это не люди с улицы – по крайней мере, так имелось в виду – это специалисты, люди, которые имеют хорошие полноценное представление о том, что такое предпринимательская деятельность. И, конечно, они могли бы на более высоком уровне помогать осуществлять правосудие по коммерческим спорам. И поэтому эти институты ни в коем случае нельзя недооценивать – в том числе институт просто судебных заседателей, необязательно присяжных заседателей. Я думаю, наш прошлый опыт свидетельствует о том, что это был совсем неплохой институт. Конечно, нам надо развивать в сфере решения конфликтов переговорно-примирительные процедуры – это архиважно, это воспитание культуры в обществе, не только создавать конфликты, но и уметь с достоинством выходить из состояния. Поэтому как можно больше надо насаждать, практиковать, распространять процедуры, примирительные процедуры, в том числе с участием медиаторов и так далее. Все это у нас в законодательстве как будто есть – практики явно не хватает: значит, нужны соответствующие усилия, в том числе государственных структур. Как показывает мировой опыт, без участия государства, без помощи со стороны государства эти институты сами по себе не развиваемся.
Мы слабо используем потенциал нотариата – вся континентальная Европа нотариат называет – и это правильно, деятельность нотариата – называет «предварительным правосудием», «предупредительным правосудием». Нотариат берет на себя огромное количество будущих неконфликтов – то есть обеспечивает неконфликтность, то есть обеспечивает правовую безопасность сторон, в том числе слабо защищенных сторон. Мне кажется, мы просто в долгу в этом отношении перед нашими гражданами, потому что у нас происходит нарушение серьезное прав – ну вы об этом хорош знаете все – недвижимости, домов, квартир, земельных участков, и так далее. континентальная Европа весь оборот недвижимости пропускает через нотариат – что нам мешает это делать? Непонятно. Просто потому, что некоторые влиятельные члены правительства полагают, что они лучше всех все знают, и всячески препятствуют – вот мы делали попытку через Гражданский кодекс, через совершенствование Гражданского кодекса ввести обязательное нотариальное удостоверение сделок по недвижимости – не получилось. Надо продолжать усилия в этом направлении, потому что положение у нас в стране в этом отношении неблагополучное - надо это признать, и надо этим как следует заниматься. Мы, юристы, несем коллективную ответственность за все то, что у нас происходит в стране.
Конечно, нам надо совершенствовать службу чрезвычайно полезную (вчера я говорил на совещании руководителей службы судебных приставов) чрезвычайно важная служба. Потому что с помощью этой службы завершается правосудие, правосудие становится реальным, не на бумаге, а в жизни. И эта служба, она создана, вы знаете, была, и начала достаточно энергично и неплохо развиваться, и довольно хорошо уже стала работать, а потом ее подкосили. Подкосили тем, что отменили этот самый процент в пользу судебных приставов при исполнении судебных решений по имущественным спорам, по денежным спорам, и так далее. На мой взгляд, это было совершенно ошибочное решение, и надо его восстановить – либо государство должно из бюджета должным образом оплачивать работу в этой службе, либо, если у государства нет на сегодняшний день достаточных средств, значит, сделать это так, как делается во многих странах мира – то есть за счет процентных отчислений от тех сумм, которые взыскиваются с помощью деятельности службы судебных приставов – это очень простое решение, оно вполне современное, вполне цивилизованное, и опять-таки – только по некоторым нынешним недоразумениям у нас такие механизмы не работают. Поэтому спасибо Министерству юстиции, с одной стороны, с другой – мы пожелаем настойчивости в решении хотя бы этих вопросов, которые повысили бы эффективность нашего правосудия. Благодарю.
Коновалов А.В. Спасибо. Борис Юрьевич Титов, полномочный при президенте Российской Федерации по защите прав предпринимателей.
ТИТОВ Борис Юрьевич: Уважаемый Александр Владимирович, уважаемые коллеги, я хотел бы, прежде всего, поблагодарить министерство, его сотрудников за ту большую работу, которую оно вело вместе с нашим институтом. Она касалась и многих законодательных актов, касалась и оперативных вопросов, и, конечно, только одно – что с 1 января прошлого года действует новый орган государственной власти, который называется Институт уполномоченных по защите прав предпринимателей, который был зарегистрирован в Минюсте.
Правда, к сожалению, ситуация с нарушением прав предпринимателей пока еще остается достаточно напряженной. Лучше всего об этой ситуации сказал президент, когда в своем послании он сказал, что в течение 14 года было возбуждено 200 тысяч уголовных дел по так называемым экономическим составам, до суда дошли 46 тысяч дел, еще 15 тысяч дел развалилось в суде. Получается, что, если посчитать, приговором закончилось лишь 15% дел. Он так хорошо это охарактеризовал, что попрессовали, обобрали и отпустили. К сожалению, несмотря на то, что президент обратил на это внимание, процесс продолжается и сегодня, только вчера у нас было новое дело в городе Твери, был задержан предприниматель, причем новый состав сейчас формируется, это, в основном, органы муниципальной власти являются, они пишут заявление на невыполнение госзаказа, хотя этот предприниматель, Радько, он построил мост еще 3 года назад, муниципалитет с ним не расплатился, 120 миллионов рублей, а потом, когда арбитражные суды были все выиграны предпринимателем, обратились с заявлением в следственные органы, и в результате человек, слава богу, не посадили, под домашний арест, после вмешательства Генеральной прокуратуры.
Вообще надо сказать, что и количество предпринимателей сегодня увеличивается, находящихся под стражей, с 12 года их число увеличилось с 3,8 тысяч человек до 6,1 тысячи человек, больше, чем на 40%. Например, в ростовской области предприниматель Осипенко находится в суде с 2008 года, то есть 5,5 лет. Вы говорили, Александр Владимирович, ЕСПЧ, это – явное нарушение требований и принципов российского уголовного закона, и, конечно, европейского, 5,5 лет.
Кстати, я хотел бы от всей души поблагодарить руководителей и сотрудников ФСИН, потому что, конечно, здесь происходит очень серьезное улучшение, часто по долгу службы приходится бывать там, и надо сказать, что не только в условиях содержания, но и в отношениях сотрудников произошли очень серьезные изменения – спасибо за это. Конечно, пока главной предпринимательской статьей остается 159-я, Мошенничество, и по ней тоже количество людей, находящихся под стражей, выросло почти в 1,5 раза с 12 по 15 год. Мы потеряли в прошлом году нашу, предпринимательскую статью, которая была 159-я, по решению Конституционного суда 159-я 4-прим, хотя считаем, да, преференций для бизнеса, наверное, быть не должно, хотя бывают разные социальные преференции, но ущерб для общества от невыполнения хозяйственных договоров значительно меньший, чем от других видов мошенничества. Поэтому мы сейчас обратились к президенту с предложением вместо этой статьи ввести другую, но только уже не статью Мошенничество, а в 22-ю главу Уголовного кодекса, и, например. назвав е 179,1, устанавливающей ответственность за заведомо преднамеренное неисполнение договорных обязательств, то есть это не мошенничество, а как отдельная статья. Конечно, мы бы хотели особого порядка судебного разбирательства по этим вопросам, поэтому поддержали Вениамина Федоровича, поддержали ваше предложение о том, что особо крупные, особо тяжкие составы по экономическим статьям 22 главы должны рассматриваться, в том числе, и судом присяжных.
Другим важным элементом судебной системы для бизнеса является, конечно, третейские суды. Я хотел бы поблагодарить Министерство юстиции, мы, как предприниматели, сообщество, очень высоко оцениваем новое законодательство о третейских судах, и новый закон об арбитраже, третейском разбирательстве в Российской Федерации, по нашему мнению, перезагрузит систему третейских судов, и существенно улучшит ситуацию. Но надо сегодня всем нам, предпринимателям, предпринимательским сообществам, решать вопросы о создании крупного, серьезного, ответственного, и с высокой репутацией третейского суда в Москве. Конечно, очень серьезно стоит пока вопрос с исполнением судебных решений, но, по нашему мнению, здесь есть определенные достижения, и прежде всего, пока еще в ручном управлении этим процессом.
Вообще, еще раз хочу сказать, что неисполнение судебных решений составляет почти, заявления, обращения к нам по этим вопросам составляет почти 4% от общего количества заявлений. И то, что мы создали на федеральном уровне единый реестр наиболее важных исполнительных производств, он находится под личным контролем директора службы, вместе с нашим уполномоченным общественным омбудсменом Морданшиным, это дает нам, конечно, в оперативном плане серьезный инструмент для решения конкретных обращений, решения конкретных задач.
Вместе с тем, конечно, это не решит всей, системной проблемы, мы здесь также поддерживаем предложение, Александр Владимирович, ваше, что эта служба должна быть усилена возможностями именно частного сектора, специальной организации, которые бы помогали приставам решать их задачу, и вообще, закон о частных приставах вполне можно сегодня приступить к написанию.
Еще один вопрос экспертизы, для нас это очень сложная тема – явное совершенно неравенство в таком процессе по вопросу назначения экспертизы, и поэтому мы бы считали, что здесь может быть большая роль Министерства юстиции, мы считали, что все экспертные заключения должны назначаться и готовиться экспертными центрами при Министерстве юстиции – причем это могут быть и государственные, и кредиторные частные экспертные центры. Но ни в коем случае нельзя отдавать экспертизу на аффилированные со следственными органами экспертные центры.
Еще один вопрос, который не могу не отметить, поскольку он касается нашего института, конкретно это вопрос о совершенствовании деятельности уполномоченных. С момента создания нашего института в 2012 году мы уже в судебных процессах принимали участие около 40 раз. В качестве третьего лица – более 200 раз, вместе с тем, многое по-прежнему зависит у нас от допуска или недопуска наших уполномоченных на судебный процесс, от конкретного судьи. Причем одни и те же нормативные акты используются для обоснования позиций как в нашу пользу, так в другом случае против нас, практически одними и теми же нормами аргументируются их позиции. Полагаем, что в сфере арбитражного судопроизводства, мы считаем, что надо прямо наделить уполномоченных правом обращаться в суд в защиту публичных интересов в сфере предпринимательской деятельности, а также правом вступать в дело, производство по которому возбуждено судом по своей инициативе, на любой стадии процесса, для дачи заключения по делу.
Предлагается внести изменения и в Уголовный кодекс: так, мы предлагаем дополнить Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации новой статьей, регламентирующей участие уполномоченных в уголовном судопроизводстве, предусмотрев наделение уполномоченных правом знакомиться с протоколом задержания, постановлением о применении меры пресечения, протоколами следственны действий, произведенных с участием подозреваемого, обвиняемого, в интересах которого поступила жалоба. В том числе и на этапе дознания следствия - это, конечно, серьезно усилило бы вопрос защиты прав предпринимателей в ходе уголовного процесса. Соответствующие законопроекты мы уже обсудили с крупнейшими предпринимательскими объединениями, экспертным сообществом, и они внесены в Государственную думу. Сейчас направлены на отзыв в правительство Российской Федерации, мы очень бы просили, чтобы Министерство юстиции нас поддержало. Спасибо большое.
Коновалов А.В.: Спасибо. Елена Борисовна Мизулина, зампред комитета Совета Федерации и полномочный представитель Совета Федерации в Верховном суде.
МИЗУЛИНА Елена Борисовна: Спасибо. Уважаемый Александр Владимирович, уважаемые участники коллегии. Во-первых, я бы хотела поблагодарить вас за громадную работу, я очень внимательно выслушала доклад, и успела посмотреть все те материалы, которые представлены сейчас на коллегию, я думаю, для моих коллег из Совета Федерации там очень много интересных материалов. Работа, которую ведет Министерство юстиции, действительно гигантская. Просто гигантская: мониторинг правоприменительной практики, составление федеральных реестров не только нормативно-правовых актов федерального уровня, но и субъектов, и муниципальных нормативно-правовых актов – это гигантская и очень важная работа.
На мой взгляд, Министерство юстиции в правовом государстве, каким является Российская Федерация по Конституции, должно быть ведущим министерством, ибо даже Министерство финансов без нормативно-правовых актов, которые, помимо Министерства юстиции, пройти не могут, не должно работать. Поэтому я очень признательна, что вы делаете ту работу, которая не всем очевидна, она во многом очевидна юристам, правоприменителям, но это очень важно, я бы сказала, наиболее важная сегодня задача, и объясню почему.
И на что бы хотелось обратить внимание Министерства юстиции. Поскольку мало времени, я не буду останавливаться на тех темах, по которым мы очень активно сотрудничаем с Министерством юстиции и его экспертами, специалистами. Так вот, я посмотрела в отчете: только за прошлый год в федеральный реестр было внесено федерального уровня нормативно-правовых актов где-то примерно 5 тысяч. В федеральный регистр о нормативно-правовых актов субъектов - 105 тысяч. В федеральный регистр муниципально-правовых актов – 745 тысяч. Понятно, что общее число их гораздо больше, то есть мы можем получить некоторое представление о том, что сегодня в правовом государстве Российской Федерации представляет тот комплекс нормативно-правовых актов, по которым мы живем, он гигантский! Совершенно очевидно, что только Министерство юстиции,– даже учитывая по тому, о чем сегодня здесь говорили, по тем документам, которые представлены, способно выполнить работу, очень актуальную сегодня для России: это задачи, связанные с систематизацией и обновлением российского законодательства, но именно в системе – обобщение, систематизация, кодификация. Фактически, некоторый новый закон 12 таблиц, создание свода законов Российской Федерации – удобно правоприменителям, удобно гражданам, а самое главное – в ходе этой работы можно будет устранить ту противоречивость, ту конкуренцию правовых норм, которую сегодня очень сильно вредит правоприменению. Потому что нареканий по правоприменению очень много – ведь без этой основной фундаментальной работы, составлении свода законов Российской Федерации, и одновременно обобщении систематизации российского законодательство, невозможно улучшить качество правоприменения. Я очень надеюсь, что в этих документах и планах Министерства юстиции на будущее появится этот момент.
Те, кто работали в прошлые годы, знают, что когда-то, когда еще президентом Российской Федерации был Борис Николаевич Ельцин, был даже закон о подготовке свода законов Российской Федерации, но тогда не было такой нормативно-правовой базы. Сегодня она гигантская, и для сведения могу сказать: а вы знаете, сколько базовых законов Российской Федерации? Я посчитала: базовых законов, их где-то - сегодня, возможно, чуть-чуть больше, у меня годичной давности материалы – 1890 где-то. Примерно такое количество, конституционных и федеральных законов. Я не считаю закон о внесении изменений, потому что закон о внесении изменений – он как вагончик: он довозит материал до станции и все. Его значение юридическое дальше утрачивается - только момент введения в действие. Дальше стабильно живут базовые законы, вот и сравните: нормативно-правовой акт в виде федерального закона, и нормативно-правовые акты всех других уровней. У нас сегодня федеральный закон в этом смысле, он утопает. И он не имеет такой силы, какой должен бы иметь, а именно он обеспечивает стабильность Российской Федерации, жизни, возможности планирования жизни в России. Я очень желаю, чтобы у вас, я готова здесь вам помогать, получилась эта гигантская, важная для России работа, и спасибо, действительно, за гигантский труд, который вы делаете. Спасибо. |
