ДВАДЦАТЬ ТРИ СТУПЕНИ ВНИЗ
* КНИГА ТРЕТЬЯ *
Volentem ducunt fata, nolentem trahunt. (Согласных судьба ведет,
несогласных тащит.)
Из античных стоиков
КОНТИНЕНТ В ОГНЕ
После того как Пурталес вышел из кабинета Сазонова, оставив на столе
ноту с объявлением войны (1), стремительно стали развертываться и военные
события.
Первые бои на границах завязались уже в предрассветной мгле следующего
дня.
С каждым последующим августовским днем пожар все более разгорался,
охватывая Европу и мир.
В конечном счете в пылающем кольце первой мировой войны оказались
десятки государств с населением свыше полутора миллиардов человек.
Не все эти государства приняли практическое участие в вооруженной
борьбе. Почти половина стран, примкнувших к Антанте, числилась ее союзниками
номинально.
Из 290 дивизий, в первые недели посланных на европейские поля сражений
правительствами Антанты, не менее половины выставила Россия.
На плечи русской армии легла главная тяжесть войны. Все участвовавшие в
борьбе союзники России, большие и малые, исходили из расчетов на ее помощь и
поддержку; в трудную минуту ждали и надеялись, что она выручит, спасет.
В наше время в западной публицистике можно встретить немало рассуждений
о "рыхлости" и "инертности" русской армии, которая на полях сражений первой
мировой войны якобы проявила почти полную небоеспособность. Ослепленные
глянцем сапог вильгельмовского генералитета, состоявшего, по-видимому, из
одних гениев и полубогов, некоторые авторы, например Петер Урбан на
страницах "Франкфуртер альгемайне", рисуют сказочное превосходство
кайзеровских войск над русскими, сопоставляя "блестящую слаженность" первых
и "унылую развинченность" вторых.
Истина состоит, однако, в том, что уже на первом этапе борьбы "рыхлая"
русская армия приковала к себе 58 процентов (по числу дивизий) вооруженных
сил австро-германского блока.
Царским Генеральным штабом были подготовлены два варианта плана
действий на случай предвидевшегося австро-германского выступления. Вариантом
"Т" предусматривалось, что если Германия предпримет главный удар на Востоке,
то 672 батальона первого эшелона развертываются против нее, а 552 батальона
- против Австрии. По варианту "А" навстречу австрийцам должно было
развернуть 744 батальона, против немцев - 480. Поскольку кайзеровское
командование сразу же раскрыло свои карты, устремившись главными силами на
Льеж и Брюссель, царь приказал верховному главнокомандующему Николаю
Николаевичу ввести в действие вариант "А". Это означало, что предполагается.
русскими силами нанести поражение Австрии, а затем, во взаимодействии, с
западными союзниками, сломить Германию.
Но остаться верными этому плану царь и Николай Николаевич не сумели.
Из-за просчетов в подготовке и оснащении, а также из-за медлительности
сосредоточения (следствие слабости транспортных средств) армия вынуждена
была вступить в первые сражения лишь частью сил. К тому же с самого начала
ей пришлось взять на себя то бремя систематического вызволения союзников,
которое она несла на протяжении всех сорока месяцев участия старой России в
мировой войне.
И все же, наперекор всем трудностям, вооруженные силы России успешно
вступили в первые бои, с ходу развили высокий темп массированных атак и
нанесли противнику ряд оглушающих ударов.
В Галицийской битве, развернувшейся с 23 августа по 12 сентября, четыре
русские армии (Юго-Западный фронт) нанесли четырем австро-венгерским тяжелое
поражение и, взломав на широком участке фронт, вынудили противника к общему
отступлению. 3 сентября был взят Львов. Преследуя деморализованные
габсбургские войска, наступающая армия очистила от них большую часть Галиции
и подошла к Карпатам. Ее противник за 18 дней откатился на 240 километров,
потеряв 400 тысяч человек. В ходе этого сражения австрийская армия
подверглась таким ударам, от которых она уже не смогла оправиться. Открылась
перспектива перенесения боев от подножья Карпат в центральные районы
двуединой империи, с последующим развитием марша на Вену. Но воспользоваться
этим успехом для достижения решающего стратегического результата
Юго-Западный фронт не смог, так как у него не оказалось нужных резервов.
Пока в Галиции шли эти бои, на Западе силы вторжения отбросили
бельгийскую армию в направлении на Антверпен и хлынули через Маас в Северную
Францию. Фон Мольтке - младший, начальник генерального штаба, отдал приказ
об общем движении на Париж, 1-я армия генерала Клука, форсировав Верхнюю
Сомму, начала заходящий маневр, стремясь обогнуть Париж и во взаимодействии
с соседями ударами во фланги и тыл добиться окружения союзных армий. На
подступах к французской столице, вдоль реки Марны, изнуренные союзные войска
отчаянно сдерживали напор группы германских армий численностью в 900 тысяч
солдат, армий, имевших 3360 орудий, в том числе 435 тяжелых. Фронт
англо-французов трещал. Над Парижем нависла угроза. Пуанкаре в письме к
Николаю молил о помощи.
Повинуясь личному приказу царя, Ставка бросила в поспешное наступление
на Восточную Пруссию две армии: Первую - Ренненкампфа и Вторую - Самсонова.
Самсонов развернулся на линии Ломжа-Маава и смело пошел вперед,
поддерживаемый Ренненкампфом. В районе Биркенфельд-Аугау он нанес ряд
сильных ударов по центру и флангам пятившейся перед ним 8-й германской армии
фон Притвица. Притвиц побежал, бросая технику, теряя убитых и раненых. Этот
66-летний толстяк, славившийся не столько полководческим мастерством,
сколько обжорством и умением забавлять кайзера за столом скабрезными
анекдотами и сплетнями, в панике донес германской Ставке, что намерен отойти
за Вислу, но не уверен, что сумеет удержать и этот рубеж. Смятение охватило
Германию, увидевшую на своих дорогах потоки беженцев с Востока: ей уже
мерещился прямой русский прорыв через Восточную Пруссию на Берлин.
Чтобы предотвратить катастрофу, Мольтке снял с фронта на Марне два
корпуса и кавалерийскую дивизию, в районе Меца сосредоточил третий корпус и
все эти силы перебросил в Восточную Пруссию.
В те дни командующий Северо-Западным фронтом Жилинский заверял
Самсонова, что 1-я армия Ренненкампфа продолжает участвовать в наступлении,
поддерживая давление на противника; в действительности в критический момент
подхода с Запада новых германских сил Ренненкампф остановился и вышел из
боя, обнажив фланг 2-й армии Самсонова. Воспользовавшись неожиданно
открывшейся брешью, Гинденбург, сменивший Притвица, обрушился на 2-ю армию,
измотанную атаками и израсходовавшую боезапас. Она очутилась в окружении в
районе между Сольдау и Мазурскими озерами и была сокрушена.
Зато удалось достигнуть цели на Западе. Ослабленная уходом на Восток
части своих ударных сил, кайзеровская армия на Марне была остановлена, а
затем отброшена. В итоге союзники удержали фронт. Маневренная война на
Западе перешла в позиционную, продолжавшуюся около четырех лет.
На марнских берегах Жоффр надломил Клука. Но удачу эту сделал возможной
Самсонов, когда за Вислой, по его собственному выражению, "расквасил"
Притвица. "Чудо на Марне" оплатили своей кровью тысячи солдат 2-й армии,
преданной Ренненкампфом. Стал жертвой того же предательства и сам
командующий 2-й армией:
30 августа 1914 года на поле боя под Сольдау генерал Самсонов покончил
с собой. Двумя днями раньше Ренненкампф, бросив свои войска, бежал в Вильну.
Ожидали, что Николай П предаст дезертира и изменника военному суду.
Этого не случилось. Еще некоторое время Ренненкампф подвизался на фронте в
высокой командной должности. Потом, правда, было что-то вроде следствия.
Кончилось оно ничем: императрица демонстративно дала аудиенцию Ренненкампфу,
после чего власти фактически не могли уже ничего с ним поделать.
Следствие довела до конца советская власть: в 1918 году Ренненкампф по
приговору ревтрибунала был расстрелян.
28 сентября 1914 года русская армия завязала Варшавско-Ивангородское
сражение, закончившееся крупным поражением противника и отходом его на
запад. 22 марта 1915 года окруженная крепость Перемышль капитулирует, взяты
в плен 120 тысяч солдат, захвачено 900 орудий. С этой весны центр тяжести
противоборства все более перемещается на Восток, где против России действуют
120 из 268 дивизий германского блока. Убедившись, что Николай II распыляет
силы и шарахается из стороны в сторону, преимущественно приноравливаясь к
военным и политическим потребностям союзников, германское командование
задумало добиться решения путем летнего блицкрига на Востоке.
У Горлицы противнику удалось прорвать фронт. Стойкость русских солдат
не смогла возместить нехватку боеприпасов, скудость средств связи и
транспорта, слабость службы разведки, просчеты командования. Началось
массовое отступление дивизий под шквалом огня германских орудий: отвечать
врагу было почти нечем - боезапас составлял три снаряда на орудие в сутки.
22 июня пал Львов. Упорно сопротивляясь, армия в течение июня - июля
оставила Галицию. Была потеряна также часть Прибалтики. 22 августа пала
крепость Ковно, брошенная бежавшими в тыл генералами Меллером и Григорьевым,
ответственными за ее оборону. В конце лета под немецкой оккупацией оказалась
вся так называемая русская Польша. Еще усилие, казалось генералам кайзера, -
и главная русская группировка будет выведена из строя. Но эта цель оказалась
недостижимой. Потеряв пространство, сопротивляющаяся армия не дала окружить
себя и сохранила живую силу. Она остановилась и сумела закрепиться на
оборонительном рубеже Двинск-Пинск-Тарнополь-Черновицы; у этого рубежа и
заглох австро-германский блицкриг.
Неудачи лета пятнадцатого года особенно наглядно показали народам
России, что царизм неспособен обеспечить эффективную оборону страны, отдает
армию в жертву интересам антантовского империализма, ведет дело к
катастрофе. Остались безнаказанными виновники провалов, организаторы
снарядного голода, тайные и явные пособники врага в штабах и министерствах.
Только Сухомлинов был устранен (11 июня 1915 года).
Но вскоре после того, в самые горькие для армии дни неудач, Николай II
назначает на высшие военные посты других известных германофилов, в их числе
Эверта - командующим Западным фронтом и фон Плеве - командующим
Северо-Западным фронтом.
В этот период тяжелых для русской армии испытаний западные союзники
ничего не сделали, чтобы облегчить ее положение. Снова выявилось, что
союзники заняты только собой, трудностями русской армии не озабочены.
Летом 1915 года, когда русская артиллерия за недостатком снарядов почти
умолкла, склады англичан ломились от боеприпасов. Как вспоминал после войны
Ллойд-Джордж, англичане "копили снаряды, самодовольно показывая на
гигантские нагромождения", в то же время на каждую просьбу России о помощи
материалами отвечали, что дать нечего. Так же обстояло дело и с прочим
оснащением. В то время как у союзников авиация применялась уже довольно
широко и для разведки, и для бомбежек, в русской армии самолетов было очень
мало. Союзники перебрасывали автотранспортом целые дивизии и корпуса; Россия
же располагала всего двумя тысячами грузовиков, из коих лишь малая часть
обслуживала фронт.
К весне и лету 1815 года относятся первые шаги распутинской группы
царедворцев, направленные на установление тайных контактов с германским
правительством. Такие же шаги предприняли и немцы. Взаимно прощупывается
возможность заключения царем сепаратного мира с кайзером. На секретный
меморандум Фалькенгайна (после Марны занявшего место Мольтке) о крайней
желательности переговоров с Россией Вильгельм ответил "безоговорочным да"
(2).
Между тем бойня идет своим чередом. Военная панорама начала
шестнадцатого года - это застывшие фронты, бесконечные линии окопов и
заграждений из колючей проволоки, избороздивших, как шрамы, лицо континента;
укрытые брустверами тяжелые орудия, окутанные гарью поля и леса; миллионы
засевших в траншеях русских и союзных солдат, почерневших от порохового
дыма, покрытых окопной грязью. Велики были страдания солдат. Цели и интересы
"начальства", "господ" в той войне были чужды и непонятны народу. Но по
исторической традиции в душе русcкогo воина, когда он выходил на поле боя,
над иными побуждениями преобладало чувство воинской чести, ратного долга.
"Сколько раз, - писал позднее А. А. Брусилов, - спрашивал я в окопах, из-за
чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой-то там
эрц-герц-перц с женой были кем-то убиты... Выходило, что людей вели на убой
неизвестно из-за чего, то есть по капризу царя... Войска наши были обучены,
дисциплинированны и послушно пошли в бой, но подъема духа не было никакого,
и понятие о том, что представляла из себя эта война, отсутствовало
полностью" (3).
Как бы там ни было, дело свое солдаты сделали: на галицийских,
восточно-прусских и польских полях они мужеством своим сорвали кайзеровский
график захватнической войны; разрушили надежду Вильгельма на завоевание
Европы и расчленение России путем нескольких крупномасштабных маневренных
операций; заставили его увязнуть в затяжной изнурительной борьбе. Заслуги
русской армии вынуждены сегодня признать и некоторые недруги нашей страны,
сделавшие своей специальностью очернение ее истории.
Сознавая, что время работает против них, вильгельмовские стратеги
решили вновь попытать удачи таранным ударом по англо-французской обороне.
195 дней - с февраля по сентябрь - штурмуют они Верденский укрепленный
район, одну из главных опор союзнической оборонительной системы. Полк за
полком, дивизия за дивизией перемалываются на жерновах верденской мельницы.
За 11 месяцев под Верденом пали (с обеих сторон) 958 тысяч человек. Союзники
едва держались на ногах.
И на этот раз их выручила Россия.
18 мая у озера Нарочь развертывается русское наступление, облегчившее
положение французов под Верденом. А 4 июня переходят в мощное наступление на
австро-германские позиции войска Юго-Западного фронта под командованием А.
А. Брусилова. В авангарде фронта идет лучшая из его четырех армий - 8-я,
сохранившая свою выучку и закалку с тех дней, когда эти качества прививал ей
Брусилов, будучи ее командующим. Задумано было это наступление как
совместная операция нескольких фронтов. Главный удар, по замыслу Ставки,
должны были нанести Западный фронт (командующий Эверт)- в общем направлении
на Ошмяны - Вильно и далее на Барановичи - и, во взаимодействии с ним,
Западный-Западный фронт (командующий Куропаткин, незадолго до того сменивший
на этом посту фон Плеве).
Но, хотя задумана была эта операция таким образом, что Эверт наносит
главный удар, с первых часов наступления быстро двинулся вперед Брусилов,
хотя обеспечен средствами он был хуже других. Тем не менее, уже 7 июня 8-я
армия овладевает Луцком, а еще через неделю достигает рубежа Заложцы-Переспа
в глубоком тылу противника. В обороне его пробита брешь шириной в 280
километров. Взяты в плен более двухсот тысяч солдат, захвачены сотни орудий
и пулеметов. От полного разгрома спасает здесь австро-германцев выявившаяся
у Брусилова нехватка боеприпасов и резервов. Да еще было обстоятельство
поважнее, может быть, других: в разгар операции Эверт и Куропаткин, оба
бывшие "маньчжурцы" (так называли генералов - участников войны с Японией),
фактически оставили Брусилова в одиночестве; под надуманными предлогами они
стали уклоняться от участия в боях, в которых им отведена была роль
ведущих...
Как видим, пример Ренненкампфа (тоже "маньчжурца"), слишком легко
избежавшего в четырнадцатом году виселицы, оказался заразительным.
"Маньчжурцем" был и генерал Иванов, которого Брусилов незадолго до 4 июня
сменил в Бердичеве на посту командующего Юго-Западным фронтом. Иванов не
только возражал в открытую, причем перед царем лично, против наступления. Он
не стеснялся говорить, что вообще считает войну проигранной. Возможно,
генерал поплатился бы за такие речи, если бы не приходился
престолонаследнику Алексею крестным отцом.
Далеко не все, что Брусилов хотел и мог бы сделать, ему удалось тогда
свершить. Ему просто не дали для этого возможности. Тем не менее,
брусиловская операция оказала глубокое воздействие на обстановку в пылающей
Европе. Она повлияла на весь дальнейший ход мировой войны.
Ставка кайзера вынуждена сократить операции на Западе, перебрасывая
подкрепления на Восток. Румыния под влиянием брусиловского успеха вступила в
войну на стороне союзников. В те дни Россия спасла также Италию, которой
грозила полная катастрофа после поражения, нанесенного ей австрийцами у
Трентино.
С этой летней битвы 1916 года начинается перелом в противоборстве двух
коалиций. Обозначаются признаки изнурения центральных держав и перевеса
Антанты. Становится все более очевидным, что германский блок переходит к
стратегической обороне.
Бои показали, что ударная сила русский армии жива и сломить ее
невозможно. Русская армия вынесла на своих плечах бремя потребительских
заявок антантовских штабов, которые, не довольствуясь помощью, оказанной им
на расстоянии, дошли до заявок на переброску русских воинских частей на
западные плацдармы.
На фоне финансовой зависимости России от западных союзников (общая
сумма полученных в годы войны займов - 8 миллиардов рублей) эти заявки
весьма походили на шантаж или, во всяком случае, на сделку купли-продажи.
Николай II, однако, лично принял эти требования к исполнению. Для начала был
сформирован экспедиционный корпус в составе четырех стрелковых бригад.
Доставленные кружным морским путем частью в Шампань, на позиции французской
4-й армии, а частью на Салоникский фронт и в Македонию, они были тотчас же
брошены в атаки на самых убийственных направлениях и истекли кровью.
На межсоюзнических конференциях в Шантийи (декабрь 1915 года) и
Петрограде (январь 1917 года) западные уполномоченные ставили на обсуждение
квоты дальнейших поставок такого рода, но революционные события в России
положили конец этим сделкам.
Сражаясь на Востоке и Западе, на земле родной и чужой, оплачивая
тысячами жизней векселя царизма на ближних и дальних равнинах континента,
русские вооруженные силы еще до 1917 года дали союзникам возможность
подтянуть из глубины материальные и людские резервы, а с включением в борьбу
США - получить подавляющий перевес над противником.
Позднее, когда Советская Россия революционным путем выйдет из войны,
заключив Брестский договор, антантовские и белогвардейские генералы будут
вопить, что это измена долгу, что русские бросили своих союзников на
произвол судьбы. При этом западные политики опустят тот факт, что русская
армия своими жертвами на полях сражений еще до 1917 года заложила основу
разгрома кайзеровской Германии, предрешив переход стратегической инициативы
к западным державам.
Посланный царским приказом на ближние и дальние поля сражений, русский
солдат повсюду, в самых трудных положениях, сражался со свойственными ему
доблестью и стойкостью. Но в массе своей он тогда не мог еще знать (разве
лишь отчасти догадывался), что в то время как власть имущие взимают с него
дань кровью во имя своего контракта с Антантой, некоторые из них в дворцовых
закоулках ткут паутину прогерманского сговора, готовясь продать кайзеру и
своих союзников, и русскую армию.
Руководящим ядром германофильской группы были царица Александра
Федоровна (4) и Г. Е. Распутин.
Движущей пружиной этих происков был страх Николая II и его приближенных
перед революцией.
Не говоря уже о мучительных для них воспоминаниях, связанных с
революцией 1905 года, с тревогой и беспокойством оглядывались они и на
многие события последних предвоенных лет.
То были годы нового революционного подъема в России. Организуемый и
вдохновляемый на борьбу партией большевиков, рабочий класс все громче
заявлял о своих правах и требованиях. Стачки протеста против расстрела на
Лене, прокатившиеся по стране в апреле 1912 года, охватили 300 тысяч
человек. Еще более мощная волна выступлений пролетариата ознаменовала 1 мая
1912 года: в один только этот день состоялось свыше тысячи забастовок в 50
губерниях больше, чем в маевку 1905 года. "Ленские события послужили поводом
к переходу революционного настроения масс в массовое наступление против
царской монархии и капиталистов... Отныне размах и характер забастовочного
движения определяют развитие революционного подъема в целом. Но это не был
возврат к пятому году. История не повторилась. Пятый год начался с гапонады,
с шествия к "царю-батюшке". Апрельско - майские стачки 1912 года
провозгласили: "Долой царское правительство!" Этот лозунг дала движению
большевистская партия" (5).
В дальнейшем усиление большевистского влияния в массах трудящихся
отмечается повсеместно. В 1913 году большевистские организации работают во
всех основных промышленных районах страны; выступления рабочих в большинстве
своем проходят по инициативе и под руководством большевиков. В тот период
царский департамент полиции в "Докладе о современном положении РСДРП"
отмечал: "...Элементом наиболее энергичным, бодрым, способным к неутомимой
борьбе, сопротивлению и постоянной организации, является тот элемент, те
организации и те лица, которые концентрируются вокруг Ленина. Из всех
революционных организаций, существующих в России и за границей,
единственная, которая... успела достаточно сплотиться и зафиксировать свои
лозунги и связи... - это большевистская фракция Российской
социал-демократической рабочей партии" (6).
По характеристике Ленина, страна в то время переживала "состояние плохо
прикрытой гражданской войны. Правительство не управляет, а воюет" (7). Для
положения в те годы характерно, что министр внутренних дел Н. А. Маклаков,
направив Николаю II письмо о "настроениях среди фабрично-заводского люда",
выдвинул план перевода столицы на положение чрезвычайной охраны с целью
подавления назревающей "смуты". С этим планом Николай II согласился, но
реализацию его затормозили возражения главы правительства В. Н. Коковцова.
Насколько тревожной была для царского правительства обстановка в канун
войны, показывает тот факт, что к лету 1914 года общее число стачечников в
России превысило уровень 1905 года. 7 июля, в день, когда прибыл в Петербург
для переговоров с Николаем II о готовящейся войне французский президент
Пуанкаре, в столице стояли все фабрики и заводы, закрылись магазины, замерло
трамвайное движение - бастовали 130 тысяч человек. По городу шли колонны
демонстрантов с красными флагами, с пением революционных песен, произошли
столкновения рабочих с полицией; впервые после 1905 года появились в рабочих
районах Питера баррикады. Волна революционных выступлений распространилась в
те дни и на другие города страны: в Москве бастовали 55 тысяч человек, в
Риге - 54 тысячи, в Варшаве - 20 тысяч, а Харькове и Тифлисе - по 12 тысяч.
Можно было полагать, что "если бы не война, окончательный штурм царизма был
бы следующим, очень быстро наступившим после июля этапом" (8).
Трудящиеся России все решительней становились под знамя грядущей
революции. Большевики сплачивали их для совместной борьбы против общего
врага. "Будет революция или не будет, - писал Ленин, - зависит не только от
нас. Но мы свое дело сделаем, и это дело не пропадет никогда. Оно посеет в
массы глубоко семена демократизма и пролетарской самостоятельности, и семена
эти обязательно дадут ростки, завтра ли в демократической революции или
послезавтра в социалистической" (9).
Отмечалось в предвоенные годы и быстро нарастающее обострение классовой
борьбы в деревне (одно из следствий столыпинской аграрной реформы), а также
усиление революционных настроений в армии (волнения солдат в Киевском и
Ташкентском гарнизонах, матросов в Кронштадте, Свеаборге и Севастополе). От
выдвижения частичных требований трудящиеся массы России, руководимые рабочим
классом, все чаще переходят к политическим действиям под лозунгом свержения
царского самодержавия.
После короткого спада во второй половине 1914 года борьба рабочего
класса против царского гнета разгорается с новой силой в жестоких условиях
военного времени. В 1915 году произошли в России 1063 стачки - в 15 раз
больше, чем за первое полугодие войны. Число стачечников поднялось до 569
тысяч, что составляет увеличение более чем в 15 раз. "Чем помирать за врагов
своих, - говорилось в одной из листовок иваново-вознесенских рабочих, -
помрем на баррикадах за постоянный мир, за свободу" (10). В дни, когда
распространялась эта листовка, полиция устроила иваново-вознесенскому
пролетариату зверское избиение. 100 убитых, 40 раненых - таков был итог
расправы, учиненной царскими властями на улицах города.
Никакие самые жестокие репрессии не могли, однако, задержать подъема
классовой борьбы. Несмотря на драконовский режим военного времени, в стране
неудержимо назревал революционный кризис. Массовые выступления прошли в
течение 1915--191S годов на шахтах Донбасса, в рабочих районах Нижнего
Новгорода (в особенности Сормова), Тулы, Екатеринослава, Харькова и других
промышленных центров и, разумеется, главных из них - районов обеих столиц.
Отсюда, из очагов рабочего движения, революционное брожение в годы войны
перебрасывается в деревню (разгром и поджоги помещичьих имений, "бабьи
бунты", потравы полей и лугов), на национальные окраины (восстание в
Казахстане), в армию (братание солдат со стачечниками и демонстрантами,
антивоенные вспышки в гарнизонах и частях, в русских экспедиционных войсках
во Франции и Греции). Конец 1916 года отмечен напряженной борьбой партии за
подготовку масс к революции. "Довольно терпеть! - писали в своих листовках
большевики Екатеринбурга. - Пора самим положить конец этой бессмысленной
войне". "Готовьтесь к решительному бою со своими угнетателями",-обращались к
трудящимся ростовские большевики.
Широко разливалась по стране волна народного недовольства и возмущения,
эпицентр же грядущей бури определялся, конечно, в обеих столицах. Здесь
формировались ведущие, ударные силы надвинувшейся революции. Сосредоточившие
более 40 процентов всего рабочего класса России, эти два района были в годы
войны очагами большинства стачек. Один Петроград дал по декабрь 1916 года 30
процентов участников всех стачек вообще и 75 процентов участников стачек
политических. Петроградские забастовки и демонстрации, вспыхнувшие в начале
января 1917 года, в 12-ю годовщину "Кровавого воскресенья", были и началом
народных волнений, развернувшихся в Февральскую революцию.
Именно такого конечного исхода больше всего и боялся Николай II:
разрушения его власти и трона новым, небывалым ударом очередной
революционно-демократической волны. Он хочет, подстраховав себя Священным
союзом с кайзеровским райхом, раз и навсегда "подморозить Россию так, чтобы
она не жила" (11). Тайное или явное желание замирения с кайзером звучало в
устах разных лиц так:
М. М. Андроников, князь: "Не будем, господа, забывать пятый год. По
мне, так уж лучше пусть немцы отрубят нам хвост, чем наши мужички голову"
(12).
Г. Е. Распутин: "Лучше Германия, чем революция" (13).
Он же: "Германия слишком сильна для нас, чтобы мы рискнули с ней
бороться. К тому же она ничего, кроме добра, нам не делает" (14).
В. И. Бреев, монархический лидер: "Франко-русский альянс этот -
несчастная ошибка... дружба ястреба с медведем: один - в небесах, другой - в
лесах, и оба друг другу ни на что не нужны... Для нас была бы полезнее
дружба с Германской империей - дружба каменная, железная..." (15) Т. Е.
Боткина, дочь лейб-медика:
"Они (царедворцы. - М. К.) говорили, что Россия ни в коем случае не
должна бороться с Германией, так как Германия - оплот монархизма... По этой,
а также по экономическим причинам мы, напротив, должны быть с ней в союзе"
(16).
А. А. Мосолов, бывший начальник канцелярии министерства двора: "Он
(Фредерикс. -М. К.) считал, что для блага монархического принципа России
следует поддерживать наиболее дружеские отношения с Германией. Пруссия, по
его мнению, была последним устоем принципа легитимизма в Европе; в этом
отношении она столь же нуждалась в нас, как мы в ней... Ни Франция, ни даже
Англия, сказал мне однажды граф, не постоят за нашу династию... Они знают
судьбу Самсона после того, как его остригла Далила" (17).
В. Н. Воейков: "Они (революционные власти. - М. К.) поставили мне в
вину то, что в момент, когда до сведения государя дошло известие о
начавшейся революции, я сказал ему: "Ваше величество! Теперь остается одно:
открыть немцам Минский фронт. Пусть германские войска придут для усмирения
этой сволочи"" (18).
И аристократы типа Андроникова, и служаки типа Воейкова настойчиво
твердили: "Не забывайте о пережитом в пятом году". Но дело в том, что
события начала века уже не были мерилом. Народный счет Николаю II с 1905
года намного возрос.
Ведь за два с половиной года воины русская армия потеряла столько же
людей, сколько все остальные армии союзников, вместе взятые.
Протест народный назревал не только в России. Брожение нарастало и в
других концах Европы, в странах обеих коалиций. Но Романовым будущее
предвещало особенные неприятности.
(1) После войны тот и другой описали свою дипломатическую борьбу летних
дней 1914 года в книгах: S. D. Sazоnоv. Fateful years. London, 1928. Vоn
Purtales Friedrich. Meine letzte Verhandlungen in St. Petersburg. Ende Juli
1914. Berlin, 1927.
(2) Wie der erste Weltkrieg vorbereitet wurde. Internationale
Presse-Korrespondenz. Berlin, Neu-Lengbach, 1931, S. 201.
(3) А.А. Брусилов. Мои воспоминания. М., 1963, стр. 82-83. Далее в
сносках: "Брусилов, стр.".
(4) Ее настоящее имя: Alix Victoria Helen Brigitte Louise Beatrice,
Prinzessin von Hessen-Darmstadt. Родилась 25 мая 1872 года в дармштадтском
дворце своего отца, великого герцога Гессенского Людвига IV. Училась в
Гейдельбергском университете; получила диплом бакалавра по курсу философских
наук. Имела брата Эрнста Людвига (с 1892 года - великий герцог Гессенский) и
двух старших сестер: Эялу, известную в России под именем Елизаветы Федоровны
(замужем за великим- князем Сергеем Александровичем, дядей Николая II);
Ирену (замужем за Генрихом Прусским, братом Вильгельма II). Вышла замуж за
Николая II и стала императрицей в 1894 году. Родила четырех дочерей: Ольгу
(Т895), Татьяну (1897), Марию (1899). Анастасию
(1901). В возрасте 32 лет (12 августа 1904 года) родила в Петергофе
престолонаследника Алексея. Вошла в историю последнего царствования как ярая
ненавистница революции, вместе с Распутиным окончательно дискредитировавшая
систему самодержавия. Сыграла роковую роль в личной судьбе своего супруга -
последнего русского царя.
(5) История Коммунистической партии Советского Союза, т. 2, стр. 382.
(6) "Пролетарская революция", 1923, No 2, стр. 437, 441.
(7) В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 25, стр. 65.
(8) А.Е. Бадаев. Большевики в Государственной думе. Воспоминания. М.,
1954, стр. 310.
(9) В. И. Ленин. Полное собрание сочинений, т. 22, стр. 173.
(10) Листовки Иваново-Вознесенской большевистской организации 1900-1917
года. Иванове, 1957, стр. 304.
(11) Выражение К. Н. Леонтьева (1831- 1891), публициста крайне
реакционного направления.
(12) А. Симанович. Воспоминания бывшего секретаря Распутина. Париж,
1923, стр. 41. Далее в сносках: "Симанович, стр."
(13) Dehn Lili (Julia). The real tsaritsa. London. Thornton
Butter-worth, 1922. p. 94. Далее в сносках: "Dehn Lili (Julia), p.".
(14) Роберт Вильтон (Уилтон). Последние дни Романовых. Берлин, 1923,
стр. 4. Далее в сносках: "Вильтон, стр.".
(15) А. М. Горький. Монархист. Собрание сочинений. М" 1951, т. 15,
стр.305.
(16)Татьяна Боткина. Воспоминания о царской семье и ее жизни до и после
революции. Белград, 1921, стр. 15.
(17) А.А. Мосолов. При дворе императора. Изд-во "Филин". Рига, год
издания не обозначен, стр. 85. Далее в сносках: "Мосолов, стр.".
(18) В.Н. Воейков. С царем и без царя. Воспоминания последнего
дворцового коменданта императора Николая II. Гельсингфорс, 1936, стр. 187.
Далее в сносках: "Воейков, стр.".
|
