Европейский Суд и права ребенка
Скачать 380.15 Kb.
|
| характером и формулировкой выводов Верховного суда относительно последствий влияния религии заявителя на детей. Подобный неодинаковый подход к сторонам в споре, "без объективных и веских на то оснований", то есть неоправданный "законной целью", и при отсутствии "разумного пропорционального соотношения между использованными средствами и преследуемой целью" является дискриминацией. При этом, как заключил Европейский Суд, преследованная Верховным судом цель, а именно защита здоровья и прав детей, была законной. Соответственно, для того чтобы решить, было или нет в данном деле нарушение права заявительницы на уважение ее семейной жизни, остается проверить, выполняется ли второе условие наличия дискриминации - отсутствие "разумного пропорционального соотношения между использованными средствами и преследуемой целью". Здесь Европейский Суд отметил, что обстоятельства, не относящиеся напрямую к религии, Верховный суд трактовал иначе, чем низшие судебные инстанции. А так как даже в случаях, когда предъявлены противоположные доводы, неодинаковый подход в их оценке, основанный только на разнице в религии, неприемлем, Суд пришел к выводу об отсутствии разумного пропорционального соотношения между использованными средствами и преследуемой целью; а следовательно, было допущено нарушение Статьи 8 в совместном рассмотрении со Статьей 14. Таким образом, Европейский Суд установил, что Верховный Суд Австрии, принимая свое решение и передав опеку над детьми их отцу, лишь потому, что их мать является Свидетелем Иеговы, нарушил ее право на уважение ее семейной жизни. При подаче подобных жалоб, в том числе и против Российской Федерации, заявители ссылаются на решение по делу Хофман против Австрии, как на прецедент. На него ссылалась и заявительница в деле Исмаилова против России, решение по которому было вынесено в 2007 году. Примечательно, что при внешней схожести этих дел, Европейский Суд пришел к диаметрально противоположному выводу относительно наличия нарушения статьи 8 по отношению к г-же Исмаиловой. Заявительница, Курбанкиз Исмаилова, вышла замуж в 1990 году. И сама заявительница, и ее муж на момент заключения брака были мусульманами. В браке у них родилось двое детей. Семья проживала в доме родителей мужа. Муж заявительницы был моряком и подолгу отсутствовал дома, что стало причиной разногласий в семье. В июне 1999 года заявительница стала посещать собрания Свидетелей Иеговы. В июне 2000 года конфликты между супругами по поводу религиозной принадлежности заявительницы привели к тому, что она, вместе с детьми, покинула дом мужа и переехала жить в дом своих родителей. Через полгода после этого она была крещена и стала Свидетелем Иеговы. В период между июнем 2000 и июлем 2001 года контакты между детьми и их отцом носили нерегулярный характер. Помимо того, что муж заявительницы не проявлял желания видеть детей, он не оказывал им материальной поддержки. В связи с этим в начале 2001 года Курбанкиз Исмаилова подала в суд заявление о назначение ее детям алиментов. Суд обязал мужа заявителя выплачивать алименты на воспитание детей. 1 июля 2001 года дети поехали навестить родителей отца, которые в последствии отказались вернуть детей заявительнице. По ее (заявительницы) словам, с тех пор у нее не было регулярного доступа к детям. В сентябре того же года муж заявительницы подал в суд заявление о разводе. Он заявил, что готов обеспечить детям лучшие условия проживания, а также моральные условия, нежели те, которые были им обеспечены заявительницей; что заявительница брала детей с собой на религиозные собрания Свидетелей Иеговы, чтобы обратить их в эту веру; что дети стали раздражительными, не хотят возвращаться к матери. Он просил передать ему опеку над обоими детьми. Заявительница согласилась с тем, что брак разрушен, но не согласилась с требованием мужа передать ему опеку над детьми. Для принятия решения суд затребовал заключение органов опеки и попечительства о «жилищных условиях К.Исмаиловой и возможности проживания детей с нею, учитывая факт посещения ею секты Свидетели Иеговы». Заключение было дано 4 декабря 2001 года. Помимо обзора жилищных условий заявителя, в нем рекомендовалось определить место жительства детей с их отцом ввиду того, что мать посещает собрания организации Свидетели Иеговы, которые проводятся у нее дома, и изучает соответствующую литературу. 15 марта 2002 суд расторг брак между заявительницей и ее мужем и передал права опеки над детьми их отцу. Суд мотивировал свое решение следующим: «Из показаний г-жи Исмаиловой и ее матери следует, что члены организации Свидетели Иеговы приходили в квартиру, где проживали г-жа Исмаилова и ее родители, несколько раз в неделю для проведения различных религиозных действий. Кроме того, она посещает ежедневные встречи Свидетелей Иеговы. Мать г-жи Исмаиловой была допрошена в суде и подтвердила, что ее внуки начали бояться дождя и ветра, и говорили о том, что наступит «Вселенский потоп» и землетрясение, из чего она поняла, Исмаилова брала детей на встречи Свидетелей Иеговы. Из документов дела и показаний сторон следует, что в настоящее время Исмаилов проживает в двухэтажном доме вместе со своими родителями. Дом принадлежит ему. Несколько месяцев в году он работает в море и то же количество времени проводит дома. Дети живут с ним и его родителями. В соответствии со свидетельством об успеваемости, выданным школой, сын заявителя учится на «отлично». К.Исмаилова работает учителем и имеет хорошие рекомендации. Из отчета о ее жилищных условиях следует, что трехкомнатную квартиру занимают заявительница, ее родители и три брата заявителя. Члены организации Свидетели Иеговы собираются в том же месте и изучают соответствующую литературу. В соответствии с отчетом органов опеки и попечительства, «родители обязаны обеспечивать детям возможность расти физически и духовно здоровыми. Учитывая интересы детей, органы опеки и попечительства считают возможным рекомендовать передать суду установить место проживания детей с их отцом.» Суд также считает, что учитывая факт проживания детей с отцом в течение более 5 лет, а также тот факт, что они еще не достигли возраста 10 лет, в интересах детей и в соответствии с законодательством, дети должны проживать с отцом..» Заявительница обжаловала решение суда в Верховный суд Республики Дагестан. В жалобе она заявила, что решение является дискриминационным, так как основывается на ее принадлежности к Свидетелям Иеговы; что выводы суда ошибочны, не основаны на фактах; что факты неправильно истолкованы; а также, что суд не принял во внимание все обстоятельства, имеющие значение для дела в соответствии с действующим законодательством. Помимо этого заявительница утверждала, что суд исходил из презумпции опасности организации Свидетели Иеговы. В жалобе она ссылалась на внутреннее законодательство, а также на решение Европейского Суда по правам человека Хофман против Австрии 17 апреля 2002 Верховный суд Республики Дагестан рассмотрел жалобу заявительницы и признал ее необоснованной. Помимо прочего, суд заявил следующее: «Суд первой инстанции принял решение передать право опеки над детьми их отцу исходя из того, что это отвечает интересам детей. Решение суда основано на заключении органов опеки и попечительства...Судом установлено, что финансовое положение и жилищные условия отца детей лучше чем у матери детей…. …. Довод К.Исмаиловой, что передача опеки отцу детей в последствии негативно отразится на эмоциональном состоянии детей, не был обоснован. Тот факт, что религиозная организация Свидетели Иеговы имеет государственную регистрацию, приносит пользу обществу и др., не может быть принят во внимание, так как не относится к предмету судебного разбирательства. Основания для пересмотра решения отсутствуют.» Рассматривая жалобу заявительницы на нарушение статьи 8 Европейской Конвенции в совокупности со статьей 14 (может быть везде давать расшифровку статей) Конвенции, Европейский Суд повторил, что статья 14 Конвенции дополняет другие главенствующие положения Конвенции и Протоколов к ней и не может быть применена самостоятельно, а только в привязке к основным статьям Конвенции ( таким как статья 8). Соответственно, Европейский Суд задался тремя вопросами (на эти же вопросы Европейский Суд отвечал и в деле Хофман против Австрии):
Отвечая на первый вопрос, Европейский Суд счел, что решение российского суда, предоставляющего опеку над детьми их отцу, образует вмешательство в право заявительницы на уважение ее семейной жизни. Дело, следовательно, подпадает под сферу действия ст. 8 Конвенции. Оценивая, находились ли заявительница и ее бывший муж в аналогичной или практически соизмеримой ситуации, Европейский Суд счел, что религиозная принадлежность заявительницы не являлась основным доводом при принятии решений российскими судами. Из этих решений очевидно, что заявительница и ее бывший муж находились в совершенно различных положениях, что касается финансового положения и жилищных условий. И хотя российские суды рассмотрели аргументы, относящиеся к степени и последствиям влияния религиозной принадлежности заявительницы на воспитание детей, ничто в обоснованиях российских судов не наводит на мысль о том, что дело могло бы быть разрешено иначе, если бы принадлежность заявительницы к определенной религии не была бы учтена. При этом Европейский Суд посчитал, что нет необходимости обсуждать вопрос соизмеримости ситуаций бывших супругов, так как доводы о влиянии религии заявительницы на детей относятся к вопросу об оправданности различия в подходе к заявительнице и ее бывшему мужу. Соответственно, Европейский Суд перешел к ответу на третий вопрос (Было ли обосновано какое-либо различие в подходе?) исходя из посылки, что заявительница и ее бывший муж находились в аналогичной ситуации, а подход к ним был различный. Европейский Суд повторил, что различие в подходе считается дискриминационным с позиции статьи 14 Конвенции, если оно «не имеет объективных и веских к тому оснований», то есть, если оно не преследует «законную цель» или если отсутствует «пропорциональность соотношения между использованными средствами и преследуемой целью». По мнению Суда, преследуемая в данном деле цель – защита интересов детей – является законной. Что касается наличия пропорциональности между принятыми мерами и преследуемой целью, то Европейский Суд пришел к выводу, что российские суды ориентировались исключительно на интересы детей. Выводы судов не основывались на членстве их матери в организации «Свидетели Иеговы», а основывались на ее религиозной деятельности, в которую она вовлекла своих детей и не смогла их защитить. С точки зрения российских судов, это повлекло социальные и психологические последствия для детей. Кроме того, изложенное было лишь одним из элементов судебного обоснования, которое (в отличие от решений Верховного суда Австрии по делу Хофман) в большей степени основывалось на возрасте детей и финансовых, жилищных и общих условиях жизни, которыми родители могли их обеспечить. Ничто, таким образом, не дает оснований полагать, что вывод национальных судов был произвольным или необоснованным. На основании этого Европейский Суд пришел к выводу, что в данном деле не было нарушения ст. 8 Конвенции, равно как и иных положений Конвенции. Как видим, к разрешению этих, сходных на первый взгляд, дел Европейский Суд подошел со всей тщательностью и именно с позиции учета интересов детей. Подробный анализ текстов решений национальных судов, сделанный Европейским Судом, дал возможность продемонстрировать важность конкретных формулировок (как в решениях национальных судов, так и в жалобе, поданной в Европейский Суд) для принятия Судом того или иного решения. Обратим внимание на вопрос передачи прав опеки государству. Подобные ситуации также подпадают под юрисдикцию Европейского Суда по правам человека и могут явиться нарушением ст. 8 Конвенции (право на уважение частной и семейной жизни). Напомним, что разрешая споры о вмешательстве в право на семейную жизнь Европейский Суд подчеркивает, что его ролью является оценить решения и действия национальных властей с точки зрениях их соответствия стандартам в области защиты семьи. Европейский Суд по правам человека многократно рассматривал дела, касающиеся изъятия ребенка из его родной семьи, и возможные причины для принятия такой меры защиты ребенка. Принимая решение о законности/незаконности вмешательства государственных органов в семейную жизнь суд последовательно рассматривает все основания ограничения права на семейную жизнь, исчерпывающий перечень которых приведен в п. 2 ст. 8 (в прошлом обзоре мы уже говорили о том, что при ограничении права государство должно преследовать «законную цель»). Как предусматривает эта статья, данное право может быть ограничено только в случаях, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, общественного порядка или экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, охраны здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц. Каждое из этих оснований имеет конкретное толкование в практике Суда. Общий подход Европейского суда делам такого рода демонстрирует дело Кутцнер против Германии7. Заявление в Европейский суд по этому делу было подано родителями двух девочек, лишенных относительно них родительских прав. Местная cлужба по делам несовершеннолетних обратилась в cуд по делам об опеке с ходатайством о лишении их родительских прав в отношении их дочерей в связи с тем, что они, якобы, не способны к воспитанию своих детей из-за умственной неполноценности. Суд по делам об опеке назначил эксперта-психолога для составления заключения и вынес временный приказ, лишающий заявителей права принимать решения по ключевым вопросам воспитания детей, в том числе об их месте проживания и необходимой им медицинской помощи. Приказ был мотивирован тем, что заявители не имеют умственных способностей, достаточных для воспитания своих дочерей. Дети были изъяты из семьи и помещены в детский дом. Позднее судом был издан приказ о лишении родителей их прав в отношении дочерей. Заявители безрезультатно обжаловали это решение суда в несколько вышестоящих инстанций. Европейский Суд единогласно решил, что в этом деле было нарушено право заявителей на уважение их семейной жизни. В частности, он постановил что, несмотря на то, что причины, приводимые администрацией и судами, были существенными, они все же были не достаточными для оправдания столь серьезного вмешательства в семейную жизнь, как разрушение семьи. Было отмечено, что во время проживания детей дома им предоставлялась образовательная поддержка; эксперты-психологи, назначенные судами, дали противоречивые заключения; психологи, приглашенные в частном порядке, а также несколько семейных врачей настаивали на необходимости возвращения детей в семью. И, наконец, ни разу не утверждалось, что заявители пренебрегали своими родительскими обязанностями или плохо обращались с детьми. С тем, чтобы оценить скрупулезность Европейского Суда в оценке каждого из упомянутых критериев, рассмотрим дело Олссон против Швеции8 Заявители, супруги г-н Стиг Олссон и г-жа Гун Олссон, граждане Швеции, проживали в Гетеборге и имели троих детей - Стивена, Хелену и Томаса, соответственно 1971, 1976 и 1979 гг рождения. В январе 1980 г. Окружной Совет по социальным проблемам г. Гетеборга решил, что детей следует взять под наблюдение и изучить социальное положение семьи. В августе 1980 г. над детьми был установлен временный надзор. В докладе о социальном положении семьи, основанном на результатах наблюдения, был сделан вывод о том, что развитие детей находится под угрозой, поскольку они живут в неблагоприятной обстановке, их родители неспособны удовлетворить потребности детей в уходе, воспитании и защите. Вскоре дети были переданы под опеку государства, в результате чего: - Стивен был помещен в школу-интернат для детей с замедленным умственным развитием, а через некоторое время - в приемную семью, проживавшую примерно в ста километрах от дома заявителей в Гетеборге. Он оставался там более двух лет, а затем был переведен в детский дом, управляемый тем же Советом, примерно в восьмидесяти километрах от Гетеборга; - Хелена и Томас были направлены в разные приемные семьи, дома которых находились на расстоянии около ста километров друг от друга и примерно в шестистах километрах от Гетеборга. Решение об изъятии детей из семьи было впоследствии подтверждено окружным административным судом. Обращение заявителей в апелляционный административный суд было отклонено. Им, также, было отказано в подаче жалобы в Верховный административный суд. В июне 1982 г. Совет отклонил просьбу заявителей отменить принятые меры; их последующие жалобы в период с 1983 г. по 1986 г. также остались без удовлетворения. Все это время, начиная с конца 1980 г. доступ родителей к детям был ограничен. Лишь 16 февраля 1987 г. Апелляционный административный суд принял решение о воссоединении Стивена с его родителями. 18 июня 1987 г. Верховный административный суд принял аналогичное решение в отношении Хелены и Томаса, оговорив это, однако, некоторыми условиями и, прежде всего, состоянием детей. Однако, Совет запретил заявителям забирать Хелену и Томаса из приемных семей. Неоднократные обращения заявителей с просьбой отменить это решение встретили отказ, и решение суда было выполнено только через три года. В своей жалобе в Европейский Суд заявители обосновывали нарушение своих семейных прав различными действиями государственных органов. Они утверждали, что не только само решение властей передать детей под опеку государства, но и способ осуществления этого решения и отказ властей отменить его привели к нарушению ст. 8 Конвенции. Интересно рассмотреть аргументы заявителей и соответствующую оценку фактов Европейским Судом: Правительство Швеции не оспаривало тот факт, что само по себе разлучение родителей и детей означало вмешательство в осуществление права заявителей на уважение их семейной жизни, закрепленного в ст. 8 Европейской Конвенции. Однако, вмешательство означает нарушение ст. 8, только если оно не было предусмотрено законом и не имело цели, правомерной, в соответствии с п. 2 ст. 8, и не было "необходимо в демократическом обществе" для осуществления этой цели. 1. Заявители не отрицали, что власти действовали в соответствии со шведским законом. Однако они утверждали, что власти приняли меры не "в соответствии с законом" в понимании Европейской Конвенции, так как законодательством не были установлены ограничения полномочий государственных органов, и закон был сформулирован столь неопределенно, что результаты его применения оказались непредсказуемыми. Рассматривая вопрос о том, было ли в данном конкретном деле вмешательство в семейные права заявителей "предусмотрено законом", суд сделал следующие общие выводы: |
Похожие:
 | Оборудование: Всеобщая Декларация прав человека; Правила обращения с жалобами в Европейскую комиссию и Европейский суд по правам... | | По делу «Рябых против Российской Федерации» Европейский Суд по правам человека (Первая секция), заседая Палатой в составе |
 | Незаполненный формуляр жалобы в Европейский Суд по правам человека можно найти в разделе«Конвенция о защите прав человека и другие... | | Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе: Б. М. Цупанчича, Председателя Палаты, Дж Хедигана,... |
| Майор юстиции Лобанов С. А., старший преподаватель кафедры конституционного (государственного) и международного права Военного университета,... | | Основным актом о правах ребёнка на международном уровне является Конвенция о правах ребёнка (Нью-Йорк, 20. 11. 1989) — это документ... |
| Конвенция о правах ребенка явилась первым и основным международно-правовым документом, в котором права ребенка рассматривались на... | | Буква закона (66/2010) |
| | Разбирательство дела в Европейском Суде по правам человека начинается с подачи жалобы. Данный сайт посвящен исключительно рассмотрению... |