ГЕННАДИЙ КАЗАНЦЕВ
ЖИВЕТ МОЯ
ОТРАДА
УДК.821.161.1 (477)
ББК 84. 4УКР=РОС6
К 142
Казанцев Г.Т.
Живет моя отрада. Избранное. Симферополь 2012г.
Сим. гор. тип. 212 стр.
ISBN
Автор Казанцев Геннадий Трифонович, крымский прозаик, публицист, поэт. Член Национального Союза писателей Украины
Живет моя отрада…
Повесть
1
Иногда свои мысли люди наряжают в самые прекрасные одежды, которые обозначаются до обыденности просто – слова.
Прекрасные мысли, прекрасные одежды, прекрасные слова.
Но сейчас слов для выражения мыслей, нестройной толпой стремящихся к выходу, не находилось.
Евгений впал в какое-то непонятное состояние, на индийском языке обозначаемое словом нирвана.
Его сознание околдовала луна.
Она была странная. Красная, даже немного розоватая.
Однако странность заключалась не только в её фантасмагорическом цвете.
Ночное обворожительное светило в буквальном смысле висело.
Но не на небе.
Луна находилась прямо над керченским проливом, который когда-то в далёком прошлом назывался загадочным для молодого человека словом Боспор.
Дело в том, что она казалась расположенной несколько ближе, чем таманский полуостров.
А именно: лунный диск висел посредине пролива. Море тоже завороженно замерло, тихо наблюдая за изменением её волшебного вида, искрясь всеми имеющимися в наличии красками.
– Как жаль, что я не художник! – с грустью вслух подумал Евгений.
Вдруг его мысли прервал звонок мобильного телефона.
Это была мать.
– Как тебе не стыдно? – проворчала она в трубку.
– Мам, мамуля, я только-только собирался набрать твой номер, но...
– Ага, в десять часов вечера. На улице уже ночь, не считай меня за дуру. Ты, как всегда, отличаешься величайшей непунктуальностью! – зашумела строгая родительница. – Почему я узнаю только от Лизы, что тебя занесло в какую-то Керчь. Мог бы хоть недельку погостить в своём родном доме. Столько не был…
– Мамуля, успокойся! Во-первых, я тоже узнал свою родную сестрицу. Как всегда успела наябедничать. Она в любых вопросах бежит впереди телеги. Во-вторых, почему какая-то Керчь? Очень даже симпатичный приморский городок. Её нынешний мэр привел в образцово-показательное состояние. И в третьих, просто так сложились обстоятельства. Скажи, кто обыкновенного лейтенанта в такое время отправляет в отпуск? Здесь же бархатный сезон! Я тебе сто раз повторял, в армии существует неписаный закон: во дворе декабрь холодный – в отпуск едет Ванька взводный…
– Что за чушь ты несешь? Какой взводный? Ведь, ты нам хвастался, что тебя назначили… этим… главным инженером эскадры?
– Не эскадры, мама, а эскадрильи. Это, во-первых. А во-вторых, кто сразу за один год назначает главным? Я всего лишь старший инженер эскадрильи по вооружению. А помчался сюда, сломя голову, потому что боялся – вдруг начальство передумает.
В трубке послышался недовольный, а скорей всего неодобрительный смешок, носящий вынужденный характер, который закончился почти язвительным вопросом:
– Скажи, чему тебя пять лет в «Можайке» учили? Твой отец, между прочим, в твои годы после окончания того же заведения сразу работал в управлении полка. А я-то думала, что мой сын будет чуть ли не самым главным конструктором.
– Мамуля, говорят тебе, успокойся! И вообще…
– Чего вообще?
– Не прельщают меня перспективы военной,… – замялся Евгений.
Мать сердито оборвала:
– Служи, давай! Нечего кидаться из стороны в сторону: лодка может опрокинуться. Человек тогда добивается цели, если идет прямо, а не мечется по разным закоулкам. Вроде всяких ООО или ОАО. Иди прямо, с чего начал.
– Мамуля, можно сразу на амбразуру угодить, под шквальный огонь. Но я не согласен в молодые годы посмертно получить звание Героя России.
– Хватит юродствовать! – голос матери зазвучал строже. – Лучше скажи, когда домой-то приедешь?
– Недели через две. Короче, перед отъездом позвоню. Привезу вам настоящий крымский виноград!
– Нужен он мне!? Здесь на рынке всё есть. Лучше себя привези и как можно поскорей... Да, кстати, почему я тебе позвонила. Под Керчью есть такое небольшое местечко. Называется Чурбаш…
– Как, как? Чурбан?
– Сам ты чурбан! Слушать надо, когда мать говорит! Местечко называется Чурбаш. Буква «ш» на конце. Понял? Во всяком случае, мне так говорила Агриппина, моя двоюродная сеструха. Мы её называли Груней.
– Что-то я такую не помню…
– Ты многое чего не помнишь. Она, когда ты даже ещё не планировался, уехала вместе с мужем из нашей родной деревни в Крым. Там возле села или озера с названием Чурбаш, точно я сейчас уже и не помню, её супругу по наследству достался большой дом. Было это ещё в 1980 году. С тех пор о Груне ни слуху, ни духу. Нет, вру, как-то поначалу один раз приехала, а потом одно письмо было, правда, я сама виновата: потеряла сразу письмо-то, но улицу и номер дома помню: Озерная, шесть.
– Мам, может, эта деревня от Керчи за сто километров?
– Женька, не надо мне морочить голову. Погоди, каким ураганом тебя затянуло в Керчь?
– К чему этот подозрительный тон? Оставь, мамуля, свои эмоции. Меня сюда пригласил бывший однокурсник Федя Шалаев, я тебе о нем говорил уже ни один раз, – почему-то соврал Евгений.
Хотя, в принципе, он достиг того знаменательного юношеского возраста, когда молодые люди обычно сами выбирают место проведения своего отпуска, тем более, если таковой предоставляется впервые в жизни.
– Да, ладно, я просто так поинтересовалась.
– Мамуля, я уже в городе четвертые сутки. Ты представляешь, каждый день приносит мне огромную массу свежих впечатлений. Какая в этих местах замечательная природа: пролив, корабли, парусники…
– Ты, сынок становишься лириком, уж не влюбился ли?
– Да мамуля! Влюбился! В Керчь…. Здесь даже высохшая трава кажется золотой. Даже дым, от сжигаемых сухих веток и листьев, стелется над дачами не ядовито-желтый или черно-багровый, как в Подмосковье или под Питером, а нежно голубой. А море…
Мать снова прервала начинающийся поток его восторженных впечатлений.
– Чего тогда не звонил?
Евгений знал, если она что-то задумала, то её уже никогда не переубедить. Легче покорить Джомолунгму.
Уже состоявшееся мнение Наталья Александровна не меняла.
Таков был её характер.
Мать принадлежала к типу людей, которые принимают решения мгновенно. Быстродействие её психики не имело границ. Всем другим людям необходимо было энное количество времени для обдумывания поступков. Матери его не требовалось. Зачастую она своё мнение складывала ещё в ходе разговора, до конца не выслушав точку зрения собеседника. И это железобетонное суждение практически в дальнейшем уже ни чем и ни кому невозможно изменить.
Она его считала за непреклонную истину. Хотя говорящий ещё толком не успевал окончательно сформулировать свою задуманную идею...
– Ты меня слушаешь?
– Конечно, мама! – Евгений поспешил поскорей отбросить свои несвоевременно возникшие мысли.
– Короче, найди Груню, а потом толково мне расскажи, как она там поживает.
Естественно, молодой человек оказался в крымском приморском городе совсем по другой причине.
Дело в том, что, прибыв к месту службы, их полк обслуживал один из центров космических войск, Евгений сразу влюбился в симпатичную официантку из местного кафе. Звали девушку Оксаной. Родители её, керчане, обслуживали дачу местного нувориша.
Оксана чем-то походила на его самую любимую американскую актрису Дженнифер Лопес. Правда, со временем вкусы молодых людей меняются, что произошло и с Евгением, но увлечение Оксаной не проходило. Они по-прежнему встречались, но уже без первоначального энтузиазма. Во всяком случае, со стороны Евгения.
Неожиданно начальство предложило «убыть в очередной отпуск» и, узнав об этом знаменательном для лейтенанта событии, Оксана пригласила юношу провести отдых в её родном городе. Наверное, потому, что не хотела отпускать офицера далеко от себя. Ведь, люди в форме, хотя уже потеряли былую значимость, но всё-таки ещё оставались у провинциальных девушек в определённой цене.
…Трехкомнатная квартира Оксаны была расположена в одном из спальных районов города с привлекательным названием Верхний Солнечный. Окна её выходили на шоссе, а вот одно, где находился широкий балкон, смотрело в сторону керченского пролива. На балконе стояло складывающееся кресло, на котором Евгений решил проводить всё своё свободное время: уж очень интересный вид ему открывался.
Внизу переливалось зеленовато-голубыми блестками небольшое озерцо, вернее прудик, это молодой человек установил немного позднее. Но самое главное, весь пролив лежал перед ним как на ладони. С высоты шестого этажа ему был хорошо виден и центр города, с горой Митридат, и само море, и противоположный российский берег с полуостровом Тамань.
Четыре дня, проведенные в Керчи, казались молодому человеку необыкновенной сказкой. Он осмотрел все имеющиеся достопримечательности: побывал в Аджимушкайских каменоломнях, взобрался на упомянутую гору Митридат, осмотрел различные раскопки, даже опустился в склеп Деметры и заглянул в Царский курган.
Короче говоря, ему очень понравилось место, где живёт Оксана. И все из-за того, что с упомянутого балкона открывалась эта неописуемая словами картина. И каждое утро, имея прекрасное настроение, он начинал со старой всем известной песенки:
Живет моя отрада в высоком терему…
Когда какой-либо мотив западал ему в душу в некое счастливое раннее утро, он уже не мог с ним расстаться весь день.… На занятиях, в метро, на служебных офицерских совещаниях. Таков уж был характер лейтенанта…
…Между тем прекрасные отпускные дни мелькали с неимоверной быстротой.
Однако его пассия всё не приезжала.
Наконец, девушка позвонила:
– Жека, хозяин кафе меня задерживает, блин. Приеду не раньше, чем через неделю…
Звонок состоялся после общения с матерью, и молодому человеку ничего не оставалось делать, как отправиться на поиски мифической тетушки Груни в мифическое село Чурбаш...
2
Евгений узнал от соседа, что на самом деле никакой деревни Чурбаш не существует, что имеется только озеро с подобным названием и что на берегу озера есть лишь одно селение Эльтиген, а может оно правильно называется как село Героевское, которое находится сразу за городским пляжем.
Получив столь исчерпывающую информацию, молодой человек доехал на «маршрутке» до благоустроенного пляжа и там неожиданно выяснилось, к селу Героевскому добираются совсем другим путем.
– Парень, чтобы исправить положение, – сказал ему первый попавшийся встречный человек, – это надо или достигнуть пределов населённого пункта «пешедралом», ибо он располагается всего в километрах двух отсюда или возвращаться на предыдущую остановку возле железорудного комбината.
Евгений избрал первый вариант, и ему пришлось минут сорок тащиться при непривычной жаре по песчаной просёлочной дороге, которая тянулась между морем и живописным озером, в котором беззаботно плавала стая черных лебедей.
Действительно, в поселке Героевском довольно быстро нашлась улица Озерная, где без особого труда отыскался дом под шестым номером, потому что всего на ней находилось не больше двух десятков строений. Среди них разыскиваемый дом выделялся, как по величине, так и по дизайну.
Если остальные жилища строились хозяевами из ракушечника, то этот был сложен из красивого белого кирпича, окна украшены ламбрекенами, а крыша покрыта красивой красной черепицей. Из-под неё мило выглядывала мансарда, придавая зданию особый колоритный вид.
Решетчатый металлический забор не выделялся особой вычурностью, зато блестел свежей голубой краской, в которую также были выкрашены железные ворота для въезда транспорта и узкая калитка, сваренная из стальных согнутых прутьев в виде колец различного диаметра.
Пристроенная часть дома вплотную касалась забора. Вероятно, когда-то она играла роль сеней. Теперь же сени, правильней назвать их уже крыльцом, перенесли в средину строения, и они выходили во двор, как раз напротив небольшой собачьей будки, из которой при появлении молодого человека выбежала любопытная собачонка рыжего цвета с белыми пятнами по спине.
Она застыла в недоумении.
Евгений понял, если он направится к калитке, то собачонка зальётся мелким противным лаем, поэтому подошёл к пристройке, к той пристроенной части дома, которая широким окном выходила на улицу.
Над ним висела красивая вывеска «У Елены».
«Кто ж такая Елена? – подумал юноша. – Наверное, дочь тети Агриппины, то есть Груни, устроившая себе здесь небольшой бизнес?»
В окне виднелись выставленные на продажу различные лакомства, вроде сникерсов, сладких батончиков и шоколадных плиток, а также стояли бутылки с пивом, минеральной водой и всевозможными соками.
Внутри помещения Евгений заметил стойку, на которой лежали батоны хлеба, а в углу виднелся большой белый холодильник.
Он три раза постучал по стеклу и громко крикнул:
– Хозяюшка!
Но вместо ожидаемой старой тетки или женщины в возрасте перед ним оказалось премилое создание лет двадцати.
– Здравствуйте, вы что-то желали приобрести?
– Желаю, – проговорил Евгений, как можно приветливее.
Миловидное создание гостеприимно улыбнулось и приятным голоском ответило:
– У нас недавно поступило пиво «Оболонь», а также «Рогань». Покупайте, не пожалеете.
– Я сказал, что хочу приобрести, но не купить.
Брови симпатичной девушки взметнулись вверх, выражая недоумение. Молодой человек решил больше не испытывать её терпение:
– Мне очень хочется приобрести здесь хорошего друга.
– Друзьями не торгуют! – решительно заявила девушка. – А если серьёзно? Что вы хотели?
– Здесь проживает тётя Груня?
– Кому тётя, кому бабушка, а для вас, молодой человек, Агриппина Фёдоровна! – уже сердито отрезала молоденькая продавщица.
– Позовите её, пожалуйста! Пусть Агриппина Федоровна выйдет к калитке.
Девушка громко крикнула:
– Бабуся, тут к тебе какой-то прохожий чудак в друзья напрашивается. Он у ворот стоит…
Во дворе появилась старушка в белом платке и черном переднике. К ней сразу бросилась рыжая собачонка.
От крыльца до напротив стоящего забора была натянута толстая стальная проволока. С помощью кольца к ней крепилась длинная цепь, позволявшая собачонке свободно бегать почти по всему двору.
– Тю, Найда, не приставай! – прикрикнула на неё старушка. – Итак, ужо всю юбку испоганила. Прыгаешь, как очумелая. Срам на люди показаться.
– Здравствуйте, тётя Груня. Я к вам от Натальи Александровны!
– Какой такой Натальи Александровны? – непонимающе уставилась на него благообразная старушка.
Евгений почувствовал себя неловко. Неужели что-то мать перепутала? Ей недавно перевалило за шестьдесят. Всякое бывает.
Однако недоумение на морщинистом лице старой женщины тут же сменилось волной неподдельной радости.
– Господи Сусе! Прости меня грешную! От сестры двоюродной что ли? Наташки что ли?
Трясущимися от волнения руками старушка принялась открывать щеколду. Собачонка тоже радостно запрыгала возле неё. Пришлось надоедливое животное легонько оттолкнуть ногой.
– Уйди ты отсель, чудо-юдо лохматое! Куда народ, туда и урод. Заходите в избу-то. А вы, молодой человек, вы кем ей приходитесь? Да вы не опасайтесь, Найда никого не кусает. Лает, правда, на некоторых людей, особо на потсанву, спасу нет.
– Я – сын Натальи Александровны…
– Господи, боже мой, неужто Женечка?
– Он самый!
Зайдя в дом, Евгений вручил бабушке пышный букет роз, загодя купленный на центральном рынке, а также небольшую плиточку шоколада.
– Господи, господи, чем же я тебя угощать-то буду? Леночка, тащи скорей сюда в горницу бутылку коньяка. Да ты садись к столу-то, чего как не родной? Я тебя помню совсем маленького. Ты ещё грудным был. Орал всё время благим матом. Отец-то говаривал, надь-то артистом будет. Кем трудишься-то. Ой, а как там сестренка-то поживает? Не болеет ли?
Старушка говорила и говорила, а смущенный Евгений даже не знал, когда ему можно будет сказать хотя бы пару слов.
Почему-то ни к селу, ни к городу вспомнились слова его первого командира отделения сержанта Хомякова: «Женщины тоже умеют молчать.… Когда им сказать нечего».
Между тем бабушке было чего сказать:
– А у нас недавно происшествие случилось. Еленин буфет обворовали. Целых две тысячи рублей, ну, наших украинских, унесли. Представляешь, две тысячи! После, смерти Ивана, моего супруга, царствие ему небесное, для нас это большие деньги. Ну, рассказывай, чего сидишь-то, как воды в рот набрал? Вон, какой выухал! Я ж тебя на руках держала. Как там Наташка поживает? Мне уже недавно семьдесят шесть годков стукнуло. Ах, да спросить забыла, как твой отец? Чем занимается? Наверное, на пенсии уже? А сестра твоя? Господи, совсем я старая стала, ничего не соображаю. Ведь, рано ещё ему, рано. Ой, он ведь, военный. На пенсии уже сто лет. Старость не радость, всё перепутала. Мой-то до семидесяти пяти работал. Всё больше по строительству. Был одно время начальником строительного управления в городе. А потом свою фирму организовал. Машину новую купил. Да поездить-то не привелось. Бог забрал.… А где Наташка сама-то сейчас? Что делает? Ещё спросить хочу: как Лиза, сестра-то твоя, она, по-моему, годков на пять старше?....
В конце концов, старушка утомилась от своих многочисленных вопросов и успокоилась.
Евгений принялся было рассказывать о своей семье, но только дошел до того, что закончил военную академию, как в комнату вошла с подносом Лена. Девушка расставила закуску: две тарелки с салатом из свежих помидоров и огурцов, большое блюдо с фруктами. Рядом разместила небольшой графинчик с коньяком, а возле молодого человека демонстративно уткнула одну небольшую рюмочку.
– Ты чего, девка, делаешь-то? Стыда совсем нет!
– Причем тут стыд, бабуся?
– А ну, живенько ставь ещё одну рюмку передо мной. Да и себя не забудь! Родственник приехал.… Отметить приезд надоть.
Лена недовольно фыркнула:
– Бабуся, но у тебя сердце…
– Чего у меня сердце? У всех людей сердце. Тащи ещё себе тарелку. Говоришь много. В кого только уродилась?
Наконец, все уселись за столом.
Выпив за приезд Евгения, старушка ещё немного рассказала о своём житье-бытье, а потом внимательно уставилась на него:
– Так говоришь, военное училище закончил?
– Академию! – не без гордости поправил её Евгений.
– Вот и хорошо, слушай, я тут такое дело кумекаю. Надо помочь Леночке-то!
– В чем? – испугался Евгений.
– Зачем переполошился-то? Для тебя, военного человека, дело пустяковое. Можно сказать плёвое. Надоть помочь девке разыскать деньги-то. Две тысячи гривень все-таки.
– Но причем я тут, бабушка Груня?
– Погоди мил-человек. На сколько дён ты собираешься в Керчи остановиться?
Евгений прикинул. Оксана собиралась приехать через
неделю.
Поэтому, нисколько не сомневаясь, он твердо и уверенно проронил:
– Четыре дня!
Ему вовсе не хотелось терять драгоценное отпускное время на какие-то розыски.
– Вот! Да военному человеку разобраться в этом деле
двух за глаза и уши хватит.
– Бабушка! – Лена с негодованием вскочила с места. Её красивые глазки гневно блеснули, а личико мгновенно покраснело.
– А ты сядь! Тебя не спрашивают, ты не сплясывай!
– Агриппина Фёдоровна, но я не следователь! – теперь уже возмущенно вскричал Евгений.
– Да я бы тебя в другое время и не попросила. Деньки-то идут, а наш участковый уехал на Волынь. В отпуске он сейчас… волынит. Ничего, погостишь у меня сколько-то, день, два или три. Поешь фруктов в моём саду, покупаешься в море, а заодно и дело сдвинешь с места. Чтобы воры не успокаивались. А я соседям скажу, что ты – следователь. Ведь, окромя их воровать здесь некому. Договорились? Ну, ради меня, старухи, сделай доброе дело, а? Я тебе седни вечером всё расскажу, кто здесь живет и чем дышит. Ну, Женечка, ну, не отказывай старушке. Я же с тобой когда-то нянчилась…
– Тётя, верней бабушка Груня, у меня с собой и вещей нет. Не побриться, не помыться…
– Лена, слушай меня внимательно. Тебе завтра в город за товаром ехать надо? Надо! Значится, заберешь с собой Женечку и привезёшь сюда все его вещи. И не смотри на меня так! Не возражай!
Характер бабушки Груни точно две капли походил на суровый нрав его матери. Как говорят, он был нордическим.
Одного только не мог понять Евгений, почему эта старушка часто употребляла слова, давно вышедшие из лексикона современных людей. Ведь, вроде бы женщина училась в современной школе. Его мать подобные вольности не допускала. Правда, она была и намного моложе.
Перед тем, как укладываться спать, старушка повела его осматривать хозяйство.
Дом действительно оказался просторным. В нем было, не считая кухни и прихожей, пять комнат, а вверху под самой крышей находилась ещё мансарда.
– Такую махину обогревать! – охала Груня. – Осень скоро, холода…. Еле концы с концами сводим. Если бы не внучка, не Леночка, не знаю, как бы жили. Дети все мои, все четверо – очень непутёвые. Все в Россию умотали. Помогают, тем, что в отпуск дозорить приезжают. На всё готовое и точка. Правда, когда в позапрошлом году старший сын из Саратова приезжал, дак, привез мобильные телефоны. Один Леночке, другой мне. Купил по дешевке, на наши деньги по сто пятьдесят гривень обошлись. Что такое на сто пятьдесят поистратился? Мелочи, ведь. А жил зато у меня двадцать дён. У нас жилье стоит около ста в сутки. Ой, что это я старая? Сын, ведь, он мне. Разве льзя его корить? Вот…. Еще о чем вспомнить-то?… Только мать Леночкина живет в Украине, в Киеве. Однак об ей разговор особый. Жаннка мужиков перебрала без счета. О девке совсем забыла. Даже копеечки своему единственному дитяте не посылает. Совсем оборзела. Ну, да Бог ей судья.… Живем тем, что пока я ещё бегаю. Скотину держу: корову и двух коз. Еще поросеночка. Ну, и огород кое-что дает. Пойдем, я тебе покажу сад-то.
Старушка показала ему виноградник. После чего подвела к каждому фруктовому дереву, подробно рассказывая о них, будто яблони персики и абрикосы были тоже её собственными детьми. А когда они оказались возле цветника, загадочно сбавила тон голоса:
– Подсоби Леночке-то. Справиться сама с собой не может. Про сон какой-то все время твердит. Кажется ей всю дорогу сон-то. Странный такой….. Потом, девке ужо двадцать первый годок пошёл, однак до сих пор парня не отыщет. Была бы какая уродина.… А то – чисто ангел небесный. Цветок, да и только. Даже иной цветок не сравнится…
А Евгений молчал, потому что не мог понять, чем он может помочь Елене?
Девушка и в самом деле отличалась безукоризненной красотой, а также слаженной миниатюрной фигуркой.
– Всё мать шалопутная виновата, – меж тем тихо ворчала бабушка Груня. – Родила Леночку-то не путем. Только эта поганая переломка началась, ну, перестройка то есть. Уехала она в Киев по совету отца поступать в строительный институт, да и с концом. Потом уже нам стало известно, не в институт она вовсе поступила, а в какое-то модельное бюро или агентство. Погналась, значит, за деньгами. Слишком уж красивая была. Здесь в Героевском много парней за нашей Жаннкой бегало. И как я отпустила её одну в столицу? Доселе не пойму. Бес попутал, видно. Всё виноват покойный мой Иван, царствие ему небесное. Пусть мол, едет, выучиться в столице человеком станет. А вон как оно обернулось.... Нагуляла сразу Леночку-то. Так хуже того, скрывала от нас, не говорила. А когда три месяца исполнилось, привезла к нам и словно собачонку кинула. Её саму ухажер-то тоже бросил. Виноватить она его стала…. Только в чем ребенок-то, скажи мне, мил-человек, виноват? Но, слава Богу, мы вырастили. А Жаннка по заграницам да отелям разным моталась сперва. Теперь вот в Киеве по мужикам пошла. Правда, отец Леночкин-то ей в ноги кланялся. Просил все забыть, предлагал снова вместе жить. Но уж больно непутёвая моя дочь-то оказалась. Прогнала его. А он сейчас мужик серьёзный. Предприниматель. Занимается этими… ну, безликвидами. Ой, вру, не безликвидами, а как его…
Старушка стала вспоминать забывшееся слово.
– Неликвидами? – подсказал Евгений.
– Да Бог с ним. Со словом-то, старая я стала. Всё на свете забываю. По телевизору ещё часто показывают. Был он незадолго перед твоим приездом у нас. Умолял, уговорить Жаннку-то вернуться к нему. Чуть ли не на коленях стоял, со слезами…. Но, ведь, человек, как стеклянная ваза или фарфоровая. Если разобьёшь, обратно в прежнем виде не собрать. Гордая Жаннка-то, вся в нашу породу. Хотя фамилию Леночке дала мужнину. Павленко. Известный он сейчас человек, но нашла коса на камень…. Жаннке-то уже сорок пять. А сам, поди, слыхал, что в сорок пять бабы носятся опять. Как молодые кобылицы. Непутевая она у нас…Ох, непутевая… Леночку жалко. Чувствую, страдает она, но как её успокоить?...
Бабушка Груня снова замолчала и долго стояла, неподвижным взглядом уставившись на осенние цветы.
Евгений ничего в ответ не сказал, а, глядя на красивые осенние астры, про себя подумал: «Чем лично я-то могу ей помочь? Любовью? Но, ведь, мы – родственники. Хотя в жизни всякое бывает и Елена на самом деле симпатичная девушка. Но даже цветоводы, где-то читал я, тоже не признают инцухт, близкородственные отношения»
…Временно Евгений был размещен в самой большой и светлой комнате дома, которую бабушка почему-то называла горницей. Она находилась справа от прихожей, выполнявшей одновременно ещё и роль кухни. В горнице, а правильней будет назвать её залом, имелись два больших окна, создававшие иллюзию некоего выставочного салона. За этим просторным помещением следовали сразу две комнаты, расположенные рядом друг с другом. В одной жила Елена, а в той, что справа сама бабушка.
Слева от прихожей располагалась библиотека.
Как понял Евгений, это было местом основного пребывания покойного деда.
Здесь имелся компьютер с принтером и сканером, устаревшая электронная печатная машина «Элика», а также накрученный японский телефон.
Вполне естественно, все стены были заняты полками с огромным количеством книг, в основном, технической направленности.
Даже невооружённым глазом можно определить, что почти все они посвящены строительству.
Чуть дальше библиотеки через узкую арку находился крохотный магазинчик, который почему-то все называли буфетом.
В мансарду вела винтовая лестница, расположенная прямо от входной двери.
3
На следующий день они с Леной отправились в город.
Оказалось, что девушка отлично водит машину.
– Дед купил «Ауди» за два года перед своей кончиной. Он был очень умным человеком, буквально силой заставил меня сдать на права. Я не хотела заниматься техникой. Меня больше привлекает умственный труд, но теперь я ему благодарна…
– А ты где-то учишься? Чем занимаешься в свободное время?
– Учиться не хочу... Ленюсь, в основном…
– Не скажи. Бабушка о тебе отзывается очень хорошо, мол, много ей помогаешь по хозяйству. Наверное, поэтому не поступила?
– Нет, не поэтому. Мне нравится торговать. Чем плохая профессия продавец? А если серьёзно, хочу стать журналисткой. Правда, Юста тянет меня в медицину. Она хочет стать педиатром. Хотя при её характере надо бы подаваться в хирурги. Но я детей не люблю. Да и возиться с болезнями – не моё призвание.
– Кто такая Юста?
– Просто подружка. Она живет по соседству. Отец у неё – пасечник, пчеловод. Мёдом торгует и различными продуктами пчеловодства, пчелиным воском, разной чепухой короче.
За разговором молодые люди незаметно подъехали к Верхнему Солнечному. Этот микрорайон был построен незадолго до распада Советского Союза и представлял собой целый комплекс десятиэтажных зданий. Почта, парикмахерская, аптека, сберкасса – обычные атрибуты таких спальных местечек вскоре приказали долго жить и часть населения, которой уже перевалило за шестьдесят, осталась без всяких услуг столь необходимых пенсионерам в повседневной жизни. За ними теперь надо ехать в центр, что при постоянном подорожании проезда оказалось для стариков слишком накладным делом.
Пущенный властями социальный автобус ходит в город слишком редко, да и всегда заполняется до отказа.
Зато жилые здания выглядят почти совершенно новыми, а проводимая нынешним мэром политика обновления фасадов строений и прилегающих к ним площадок сделала этот уголок Керчи красивым и привлекательным.
…Пока молодой человек собирал вещи, Лена успела закупить все нужные продукты и уже через полчаса появилась в его квартире.
День выдался солнечный и очень жаркий.
Лена сразу направилась в ванную:
– У тебя горячая вода есть?
– Не у меня, а у хозяев!... Горячей воды нет, зато есть бойлер. Позавчера я его включал. Посмотри, может ещё теплая.
Вскоре послышался весёлый звук душа.
– Женя, я быстро!
– Мне-то что? Мойся сколько угодно!
– Принеси мне полотенце!
Просьба привела Евгения в замешательство. Этак скоро взбалмошная девчонка попросит спинку потереть.
В принципе, он был бы не против.
Ведь, в литературе приводится сколько угодно фактов, когда брат влюбляется в собственную сестру. И ничего – земля не перевернулась. В фильмах, например, тоже показывают близкородственные связи. Хотя современные сериалы – такая убогость!
Ах, была, не была!
Евгений нашел в шкафу красивое махровое полотенце и с решительностью распахнул двери ванной комнаты.
Визгом, который он тотчас услышал, можно было запросто заглушить миллион армейских сирен включенных одновременно.
Вослед этому чрезвычайно противному звуку донеслись возмущенные слова:
– Закрой немедленно, дурак!
Молодой человек со скоростью молнии вылетел в коридор и с такой силой хлопнул дверью, что в ближайшей комнате зазвенели стекла.
– Но как я тебе полотенце подам?
– Как? Как? Ум у тебя есть? Или ничего не осталось? Всё вместе с совестью вылетело.
Евгений теперь уже осторожно приоткрыл двери и
просунул руку.
Вдруг за своей спиной он услышал удивленный возглас:
– Что за шум, а драки нет?
Он обернулся и застыл, словно каменное изваяние.
Это была его Оксана.
– Т-ты? – заплетающимся языком прошептал он.
– Ну, не привидение же!
«Лучше бы это было привидение!» – подумал про себя Евгений.
– Офигеть! Не прошло и четырёх дней, как ты, блин, уже здесь новых дружков завел! Скоро здесь распитие спиртных напитков устроишь. Не хватало мне, блин, в своём долбаном кафе видеть ваши пьяные рожи! Еще сюда кого-то, блин, приволок.
– Да, я…
– Что да я? Пусть он, блин, немедленно убирается из моей квартиры. Скоро сюда родаки закатятся. Пахан мне волосы повыдёргивает. Бардак устроил…
В это мгновение из ванны выскочила возмущенная Елена. Из всей одежды на ней были только полупрозрачные трусики.
– Жека, как она с тобой разговаривает?
Теперь наступила очередь удивляться для Оксаны. Работая официанткой, она вроде бы привыкла ко всем перипетиям судьбы, но такое неординарное событие подвергло её в неописуемый шок.
– Я, блин давно предполагала, что офицеры отъявленные наглецы и прохиндеи, однако по-хамски со мной…
– Постой не ори, Оксаночка, ты всё не так поняла.
Но вместо красивой и благородной Оксаны, как когда-то считал молодой человек, перед ним стояла настоящая фурия.
После слабой попытки прервать её, девушка завопила ещё сильней и громче, чем визг Елены, во время его бесцеремонного вторжения в ванную комнату.
– Вон отсюда оба! И немедленно! Нашел, блин, дурочку. Да я, если хочешь, найду парней в тысячу раз порядочней, чем какое-то дерьмовое офицерьё!
Объясняться с Оксаной, естественно, не имело никакого смысла.
Развязка отношений с официанткой из крохотного подмосковного кафе получила логическое завершение.
Он молча подхватил чемодан, который уже стоял в прихожей, и, не прощаясь, закрыл входную дверь, предварительно бросив ключи на тумбочку. К этому времени и Елена Прекрасна, почему-то именно так мысленно назвал её Евгений именно сейчас, уже выпорхнула на лестничную площадку.
Уже в салоне авто она спросила:
– Почему ты мне ничего не сказал о том, что должна появиться третья особа?
– А я знал? – хмуро ответил Евгений. – Это даже к лучшему. Наши отношения давно зашли в тупик.
– Все вы, парни, так говорите, – сказала задумчиво
Елена, а потом добавила, – когда оправдываетесь.
А Евгений даже и не понял, к чему она клонит. Ведь, им нельзя быть любовниками. Проклятый инцухт мешает.
Вернее, инцест.
Кроме того, он хорошо помнил наставление курсового офицера, не ищи любовницу в том месте, где собираешься жить….
У ворот их встретила бабушка Груня:
– Пусть Леночка-то машину загоняет. Мне надо с тобой поговорить. Видишь, по правую сторону от нашего дома теремок?
Евгений ещё вчера, когда искал их жилище, обратил внимание на этот небольшой, но оригинальный домик, построенный в виде древнего русского дворца только в уменьшенном виде.
– Вот, здесь проживает Роман Новицкий, наш местный знаменитый пасечник.
– Бабушка, зачем мне нужен какой-то пасечник?
– Ты чего, парень? Разве забыл? Просьбы-то мои насчет расследования.
«Точно у старухи бзик в голове, насмотрелась всякой детективщины по горло, даже до мозгов достало!» – в сердцах подумал молодой человек.
Накануне поздним вечером, ложась спать, он уже подумывал, что старушка забудет о своей нелепой просьбе.
Но не тут- то было! Надежды на старческий склероз не сбылись.
– Бабушка, за кого вы меня принимаете? – с жаром воскликнул Евгений. – Я понял, вы меня желаете провести по улице и показать место обитания основных претендентов на совершение этого дикого преступления. Так?
Старушка милостиво улыбнулась.
– Конечно, Роман Афанасьевич – не этот, как его… не прентенден. Прости меня Господи, навыдумывали сейчас разных слов иностранных, сразу и не выговоришь. В наше время вместо слова прентенден назвали бы вероятный виновник или вор.… Но, упаси меня Боже, Романа Афанасьевича включить в число этих как его… прентендентов. Он всегда являлся лучшим другом нашей семьи. Впрочем, окромя его да дружины его Ольги Егоровны и водиться-то по сути больше не с кем было. Жаль преставилась она тоже… Вот… Пошли теперь дальше, в сторону озера Чурбаш, там начало-то улицы. Здесь живут два охломона. Таких оболтусов у нас в нашей вятской деревне называли раньше шармачами. Ихние отцы, кстати, тоже такие же непутевые. Они служили вместе, вместе здесь поселились после службы. Да и фамилии их, прости меня грешную, тоже шелапутные. Одного звать Сюсюкайло, а второго Базикайло. Сейчас оба на заработках в России. Смотреть за парнями, короче, некому. Сын Базикайла, правда, работает на аршинцевском рынке, мобильные телефоны в ларьке продает. До обеда, короче занят… А сын Сюсюкайла шмонается весь день. Правда первому-то лет уже двадцать пять будет, а второй моложе – только школу закончил. Но все равно, два сапога – пара. Их дома – рядом, первый от озера, – Сюсюкайлов, а второй – Базикайлов. Еще на нашей улице живет настоящий уркаган. Звать его Сашка. Даже кличку воровскую имеет. За воровство уже неоднократно судим, правда, таскает он имущество не у нас. На центральном рынке, в основном, ошивается. Хата его возле Нижнего Бурунского Маяка, как раз на углу. Его отсюда видать. Маяк-то. А хата – самая обшарпанная.
Она незаметно привела молодого человека к воротам собственного дома, где их терпеливо ожидала внучка.
– Вот, мил-человек, всё теперь тебе рассказала. Но как говаривал мой покойный Иван Семенович, царствие ему небесное, «ущучить подлецов», наверное, будет трудно. Вот почему, здесь нужна рука твердая, военная. Наш-то участковый уж никуда не годен. Западянин он…
– Бабуся, причем тут западянин? Все у нас в Украине люди равны. Брось ты разводить свои устаревшие точки зрения. Да, Юрий Михайлович с Волыни, из-под Луцка. И что такого?
– Да ему уже давно на пенсию пора!
– Это – другой вопрос. Чего ты прицепилась к Евгению? Пусть бы человек отдыхал. Он, ведь, в Керчи в первый раз. Я его свожу на Аджимушкайские каменоломни.
Молодой человек не захотел разочаровывать девушку сообщением о том, что уже успел побывать во всех достопримечательных местах Керчи.
Зато во время вмешалась бабушка:
– А ты не встревай, голубушка. Успеет он и на раскопки сходить, и в каменоломни спуститься, и с моей просьбой разобраться…. Ладно, вроде тебе я, Женечка, всё рассказала. Теперь, на кого внимание-то обратить, знаешь. Пойду я в избу; полежу, что-то устала.
– Бабушка Груня, я тоже сегодня утомился. Так что ваше поручение буду исполнять с завтрашнего дня…
Когда старушка ушла, Елена с некоторой
обеспокоенностью сказала:
– Да не обращай ты внимания. Возраст своё берет.
Она, не все время была такая.
– Какая?
– После того, как дедушка умер, она немного изменилась. Ты не заметил, что чаще стала употреблять старые деревенские слова? Не всегда, правда… Цветы стала разводить. Простые слова не запоминает, а различные ранункулюсы, анемоны помнит.
– Есть, конечно, но, по-моему, все старики одинаковы. У кого-то слова, у кого-то болезни, у кого-то излишняя подозрительность. Кстати, что означает эти анемоны, рунункулюсы?
Елена рассмеялась:
– Правильно ранункулюсы… Это – название декоративных цветов. Прошу вас, Евгений, не придавайте её просьбам большого значения.
Молодой человек снова удивился. Бабушка с трудом выговаривала в общем-то не слишком трудное слово претендент, а какие-то «кулюсы» запоминала.
– Хорошо, – сказал Евгений, – но всё-таки, расскажите мне, что на самом деле произошло в вашем магазинчике?
– Во-первых, давайте раз и навсегда договоримся обходиться без лишних фамильярностей. Давайте перейдем на ты? Мы, как ни как, родственники. А то ты как настоящий летчик летаешь, то на ты, то на вы. Я к тебе не могу подстроиться.
– Прочему, как ни как? Мы – самые настоящие родственники, – с уверенностью проговорил Евгений, хотя в душе такая уверенность отсутствовала.
– Всю выручку от продаж я собираю и храню в небольшом шкафчике стола. То есть внутри помещения. Как соберется достаточно великая сумма, мы с бабушкой её либо тратим, либо я еду в город и кладу деньги в отделение «Приватбанка». Со стороны улицы внутрь никак невозможно залезть. Еще дедушка поставил на окно достаточно прочную железную решетку.
– И когда ты обнаружила недостачу?
– Примерно за дня три до твоего приезда.
– Лена, в таком случае выходит, деньги мог взять только тот, кто имел доступ в дом?
– Выходит, – растерянно пробормотала девушка.
Они замолчали, словно переваривая сказанное. Потом его дальняя родственница встрепенулась:
– Ты знаешь, на той неделе я ездила в оптовый магазин. И, как назло, он оказался в тот день закрытым. Ревизия или ещё что-то. Налоговая у них работала. Ну и мне долго пришлось мотаться по городу в поиске дешевых товаров. Домой вернулась под вечер.
– А бабушка…
– В том-то и дело. Бабушка сейчас стала долгое время возиться на огороде, в основном с цветами. Осень пришла, а там зима. Они тоже требуют тщательного ухода. Возможно, двери некоторое время оставались открытыми?
– А собака?
– Найда? Не смеши меня, она к любому человеку ползет на задних лапках…
Уже засыпая, Евгений в уме ещё раз прокручивал события двух прошедших дней.
Они принесли ему как положительные, так и отрицательные результаты. Нет, пожалуй, положительного в них было намного больше.
А негатив он отнес к своему какому-то неясному состоянию, которое можно назвать было беспокойным. Что-то его тревожило, связанное с Еленой.
Девушка ему очень понравилась, и молодой человек не хотел, чтобы какие-то недоговорки очерняли её светлый облик.
Во-первых, его волновал вопрос с мобильником.
Бабушка Груня говорила о какой-то слишком дешевой вещи, а Еленино средство связи, как принято сейчас говорить, являлось чересчур крутым. Во всяком случае, сто или двести гривень оно не стоило. А во много раз больше. У девушки, как установил Евгений, имелся самый современный мобильник, имеющий блютуз, интернет и прочие модные заморочки. Старушка же в разговорах иногда жаловалась на постоянную нехватку денег.
Во-вторых, ему было ясно, внучка почему-то весьма не желает, чтобы он занимался расследованием. Ему самому не хотелось исполнять чудачества бабушки Груни, но чувства сострадания к старикам его ещё никогда не покидали. Ради уважения к сединам женщины, повидавшей виды в трудные перестроечные годы, прошедшей в малом возрасте лихие дни отечественной войны, он прямо обязан сделать хотя бы несколько шагов навстречу её просьбам.
И в третьих, Найда.… Впрочем, даже такой малозначительный факт заставлял его задумываться. Почему внучка говорит, что собака ластится к каждому прохожему, а бабушка утверждает, что от её лая «спасу нет»?
Уж не виновата ли в «пропаже денег» сама внучка?
И такой вопрос, не слишком удовлетворяющий его сложившееся мнение об Елене Прекрасной, всё чаще и чаще возникал перед ним.
Вопрос дикий несуразный, но всё же имеющий право на существование.
По крайней мере, на этот день, шестой день пребывания молодого человека в славном приморском городе, кстати, имеющем героическое прошлое.
4
Утром после завтрака бабушка Груня позвала его в свою комнату.
– Вот что я кумекаю…
Началось! Проскользнуло в голове Евгения. Опять двадцать пять! Ему уже надоело быть следователем.
Да и со своим древним говором она могла достать кого угодно!
Но разговор завелся совершенно на другую тему. А бабушка, словно отгадав его невесёлые мысли, вдруг заговорила по-современному:
– Вот что я думаю, Женечка. Хватит тебе ютится в зале. Леночка ходит туда-сюда, да и я часто бегаю в туалет и на кухню. Тебя надо переселять….
Как уже упоминалось, в просторном жилище бабушки Груни имелась мансарда.
Именно о ней пошла речь.
– Собирай-ко ты свои манатки и ступай наверх. В мансарде раньше жила Леночка. Теперь это будет твоё отпускное жильё. Осмотрись там пока, тебе решать: станешь там ты жить или нет?
Евгений с облегчением вздохнул.
Ему и самому хотелось побыть «на верхотуре».
Когда он подошел к узенькому окошечку мансарды, знакомая мелодия снова помимо воли зазвучала в его голове:
Живет моя отрада в высоком терему…
Его житьё-бытьё превратилось в настоящий комфорт. Тем более, ванная комната находилась почти рядом: стоило по винтовой лестнице спуститься вниз.
Молодец всё-таки бабушка Груня!
Находит время позаботиться и о нем.
Как же он сейчас не будет исполнять её прихоть?
Придется хотя бы пальцем пошевелить…
День выдался замечательный. Главное, погода стояла по-прежнему почти летняя. Но он решил немного подождать, чтобы морской песок прогрелся. Пляж в этом месте и в это время года почти безлюден.
Евгений медленно побрел по улице в сторону озера Чурбаш.
Внимание привлек молодой коренастый парень, сидящий на лавочке возле одного из домов.
Уж не сын ли одного из двух человек с комичными фамилиями – Сюсюкайло и Базикайло? Жаль, он не соизволил запомнить имена молодых людей. Тоже сыщик называется!
Вроде, это был отпрыск Сюсюкайло. Именно он нигде не работал.
Евгений подошел к нему и присел рядом.
– Ты не против?
Парень даже не посмотрел в его сторону. Он тонким прутиком увлечённо переворачивал какого-то жучка на спину. Жучок долго сучил ножками, прежде чем встал на них.
– Садись, мне что, жалко?
– В карты играешь? – спросил Евгений, только для того, чтобы о чем - либо спросить.
– Мне в дураках оставаться неинтересно…
– Тогда, может, в другую игру?
– Не базар, – парень отложил своё детское занятие, – нам с Толяном, он живёт по соседству рядом с домом бабы Груни, «Безмен» на днях показал игру. Закачаешься. Преферанс называется. В такую игру я бы с удовольствием. Только в неё надо втроём играть или вчетвером. А нас здесь всего двое. Толян на рынке торгует до обеда.
– На каком рынке? – уточнил Евгений, чтобы надёжней понять, о ком идет речь.
– У него киоск на аршинцевском. Мобилы продаёт.
– А «Безмен»? Как его, кстати, зовут?
– Санька Колокольников. Он неизвестно когда появится, обычно после пяти, у «Безмена» свой бизнес на центральной лавке.
– Интересно, почему вы его «Безменом» зовете?
– Потому что он может здесь каждому пацану отмерить столько горячих, что ему до самой смерти хватит рассчитываться.
– А ты где работаешь?
– В училище на сварщика, наверное, пойду.
– А чего до сих пор Ваньку валял? Время приёма закончилось?
– Да, пахан обещал с собой на заработки взять, но что-то сорвалось. Вот и приходится … об угол груши околачивать.
Парни немного помолчали и, чтобы знакомство не заглохло, по существу, так и не начавшись, Евгений промолвил:
– Странные у вас фамилии. Нигде таких не встречал.
– Да уж не позавидуешь! Вот, получу специальность, устроюсь на работу, сразу сменю. А мой батя познакомился с Базикайло, отцом Толяна, именно из-за фамилии. Они служил во флоте. Их в одно и то же время призвали. Они так подружились, что оба уехали по увольнении в здешний рыболовецкий колхоз. Оба женились в одно и тоже время и дома построили на этой улице тоже вместе.
Парень окончил говорить, и хотел было снова взяться за прутик, чтобы уже надолго уйти в себя.
Тогда продолжил тему лейтенант:
– Хотя в армии всякие есть. У нас в учебном взводе был, к примеру, курсант Недайвода, а в библиотеке работала женщина с фамилией Куча…
– А на нашей улице есть мужик Антон Дрищев…
На этом глубокомысленном высказывании разговор снова заглох
Но Евгению тратить зря времени было не резон, надо было узнать уличные новости:
– Бабы-то здесь водятся?
– Конечно, – ехидно осклабился паренек, – где их нет, но все занятые. Если хочешь чувиху сорвать, иди на пляж. Лучше в центре посёлка, где катер стоит. Знаешь?
– Откуда? Я токо-токо приехал.
Парень даже поперхнулся.
– Хо! Уж не тот ли ты следователь, о котором баба Груня вчера трепалась на улице.
– Ничего себе! Следователя нашла! По моей харе разве видно, что я – работаю в органах?
– Да нет! – уверенно произнес парень.
– Она – моя бабушка. Просто очень хочет, чтобы меня уважали, вот и калякает, что попало. Бабы есть всегда бабы даже в старом возрасте. Им хлеба не давай, а только потрепаться. Так бабенки-то есть в ваших краях? Или в этой деревне все повымирали?
– Говорят тебе, конечно, есть, но не про твою честь! Тебе русским языком сказано: все давным-давно занятые.
– Назови хоть, кто такие и чьи?
Парень сразу глубоко задумался: стоит ли сообщать строго конфиденциальную информацию всяким посторонним людям.
Но потом махнул рукой:
– Ну, о твоей родственнице чего много говорить. На неё положил глаз сам «Безмен», значит, она для всех приезжих, вроде бы, табу. Есть ещё одна деваха, дочка местного пасечника дяди Романа. Звать её Юстина, но это девушка моего друга Толяна. Он уже сотню баб в городе перебрал и знает, как вести с ними шуры-муры. Впрочем, и она пряник не первой свежести, хотя ещё совсем молодая. Так что и здесь тебе ничего не обломится. Я ж говорю, ищи на пляже.
– Надо познакомиться, а то болтаем, будто не свои. Как тебя самого-то звать? Меня – Жека.
Евгений дружелюбно протянул открытую ладонь. Парень с какой-то видимой неохотой сунул ему свою.
– Меня – Коляном. Ты надолго к нам?
– Посмотрим на погоду. А ты, Никола, такой видный парень, почему клинья к Ленке не подбиваешь? По соседству проще.
– Ну да! – скептически сощурил глаза Колян. – Чтобы потом перо в бок от «Безмена» получить? Ищи дурака. Да и зовут меня все не Николой, а Коляном. Мне как-то привычней, точнее сподручней.
– Ну, что Колян? Мне пора. Бувай, может, вечером в картишки сгоняем? Заходи к нам!
– Нет, уж лучше ты к нам. Я у вас ещё ни разу не был. Собака у вас слишком визгливая.
– Да ты что? Ленка уверяет, что она ко всем людям скачет на задних лапах.
– Слушай ты её. Она сама себе на уме: говорит одно, думает
совершенно другое, а делает третье. С умом баба. Просто так шага
лишнего не сделает, всё наперёд просчитает.
– Да, Колян, вот что: всё-таки Ленка моя родственница
и мне глубоко не безразлично, какой мэн возле неё ошивается. Когда и где я могу этого «Безмена» встретить?
– Где, где.… Да он каждый вечер у неё пиво покупает!
Разговор с Николаем лишь подтвердил смутные предположения молодого человека. Прекрасная Елена – не простой орешек.
Вполне естественно, к пропаже денег она имеет прямое отношение. Если вообще такая пропажа имела место.
Единственное, о чем он сожалел, было то, что во время разговора с Николаем не попытался каким-то образом выяснить, не сорили ли в последнее время деньгами эти два парня, Толян и «Безмен»?
Но вскоре он постарался выбросить из головы всё, что было связано с фантомным исчезновением двух тысяч гривень, и до обеда в полном одиночестве безмятежно загорал на узкой полоске взморья керченского пролива.
Перед ним ласковые волны тихо и нежно накатывались на жёлто-серый песок, вызывая в душе какие-то неясные воспоминания, несущие успокоительное умиротворение окружающим миром.
А вверху голубело безоблачное небо, посреди которого не спеша прогуливалось крымское солнце и, несмотря на осеннюю пору, нещадно жгло плечи.
В красивой перламутровой дали чернели узкие черточки рыболовецких сейнеров.
Для местных мужчин, наверное, началась осенняя путина.
Потом он около часа провел на раскопках. Они велись в метрах ста от того места, где молодой человек нежился, обдуваемый легким южным ветерком.
Когда-то в этих благодатных местах располагалось древнее греческое царство Нимфея. А может быть Нимфей. Теперь под его ногами скрипели бесчисленные черепки посуды, выброшенные за ненадобностью археологами, да тоскливо кричали чайки, носившиеся в поисках пищи.
Что же всё-таки делать?
Заниматься бессмысленной просьбой бабушки Груни или бросить всё к черту, притвориться дураком и загорать себе в удовольствие? Тем более ему осталось здесь всего ничего: около пяти или шести дней
Наверное, лучше всего сделать именно так.
Солнце, море и вода, говорят, были полезны человеку всегда!
Зачем попусту сушить мозги? Они и без того к старости высохнут.
Конечно, здесь всё хорошо, всё прекрасно, но дома в небольшом русском городке, имеющем странное название Выкса, под заботливым крылышком родной матери намного лучше!
5
Но его планы неожиданно поменялись.
Потому что перед обедом в дом бабушки Груни впорхнула настоящая райская голубая птичка.
Птичку звали Юста,
Таких симпатичных и миловидных особ женского пола молодому человеку видеть ещё не приходилось. Он слышал много речей о красоте украинских девчат, но подобного очарования встретить не ожидал.
Если Оксана своими карими глазами, черными локонами и смуглым лицом походила на классическую полтавскую красавицу, которых любил воспроизводить на своих картинах известный украинский художник и поэт Тарас Шевченко, а Елена Прекрасная напоминала талантливую киевскую танцовщицу Алёну Шоптенко, то фантастическая привлекательность Юсты объединяла в себе лучшие достоинства польских красавиц. По крайней мере, так считал Евгений.
Естественно, молодой человек влюбился.
Даже упоминать, что данное прекрасное чувство явилось к нему с первого взгляда, кажется излишним, но ведь именно так и случилось. От этого никуда не уйдешь.
Даже одежда Юсты ему необычайно понравилась.
Хотя её наряд ничего особенно не представлял. Сейчас так одеваются около девяноста процентов современных модниц, или девушек считающих себя таковыми.
На ней были одеты обыкновенные светло-голубые джинсы и рубашка цвета индиго без рукавов. Только на плечиках располагались какие-то оборочки, вероятно, считавшиеся украшениями. На ногах обуты темно-синие босоножки. Нельзя не упомянуть и об изящных бирюзовых бусах и большом бело-снежном браслете на левом запястье.
Короче говоря, если бы Евгений более внимательно присмотрелся к Елене Прекрасной, то с удивлением обнаружил, что Юста подражает своей старшей подружке почти один к одному.
Единственное, чего она не могла взять от неё, а имела в личной собственности, так это необыкновенно белую кожу. Ах, да и ещё белокурые волосы, блестящим перламутром скатывающиеся на плечи.
Иными словами фантазия в стиле блонд! «Не девушка, а персик!» – так бы, наверное, сказал о ней упомянутый Федя Шалаев, изысканный ценитель женской красоты.
Молодой человек как-то и не заметил, насколько ревниво посмотрела на них внучка бабушки Груни. Но мы-то знаем, что Евгений не признавал близкородственные отношения.
– Привет, Юста, – после некоторого замешательства уныло пробормотала Елена Прекрасная, – познакомься, это – моей сестры, то есть моей бабушки двоюродной сестры…
– Троюродный брат, – с улыбкой завершил попытку Лены молодой человек, – которого зовут Евгений. Можно просто Жека.
– Я так поняла, что нет большой необходимости представляться лично мне.
– Да уж уволь, – иронично произнесла Елена Прекрасная, а потом с деловитостью добавила, – помоги лучше вынести мебель.
– Какую такую мебель? – почему-то оглянулся Евгений.
– Просто мы вчера в связи с твоим приездом несколько замешкались, – промолвила девушка, – обычно для вечерних посетителей мы выносим четыре пластмассовых стула со столиком и ставим их перед буфетом.
– Леночка, – с жаром сказал Евгений, – зачем утруждать такую симпатичную девушку? Лучший в мире помощник это – я!
Елена Прекрасная сердито глянула на своего ближайшего родственника:
– Что ж, помогай!
Вскоре белоснежная пластмассовая мебель уже стояла на улице.
Бабушкина внучка заняла своё место за стойкой, а Евгений галантно предложил:
– Юста, разреши мне заказать мороженое?
– С удовольствием! Я люблю пломбир.
– Елена Прекрасная, у вас есть пломбир? – Евгений воткнул свою голову в узкое окошечко.
– У нас есть всё!
– В таком разе, будьте любезны, для дамы мороженое, а для меня одну бутылку пива
– А меня, наверное, сейчас вырвет, – помрачнев, изрекла Елена Прекрасная, – такая слащавость не всем полезна, настоящий лондонский денди, как у Александра Сергеевича, даже ещё убедительней.
Молодые люди уселись за столиком и Евгений начал проявлять чудеса юношеской изобретательности.
Причем, он чувствовал себя так, что будто знаком с Юстой уже с детского сада.
И решил пустить в ход все понравившиеся ему анекдоты, которые он слышал, ещё учась в академии.
– Юста ты любишь анекдоты?
– Обожаю!
– Позволь узнать, на какую тему?
– Без разницы. Я люблю слушать. Моя лучшая подружка Лена, например, сама сочиняет. Только не анекдоты, а сказки.
– Ну, сказки заливать могу все.… Слушай первый анекдот. Одна девушка спрашивает гадалку, показывая ей фотографии двух парней: «Скажите, кому больше повезет, Толяну или Коляну?» Гадалка отвечает: «Коляну, на тебе женится Толян».
Юста осторожно хихикнула.
– Тогда слушай анекдот номер два. Девушка говорит парню: «Милый, ты не забыл, что обещал купить мне новое колье?» Парень: «Любимая, пока нет. Но дай ещё мне немного времени и я забуду»
– А хочешь, Жека, я тебе тоже о колье расскажу?
– С превеликим удовольствием тебя послушаю!
– Девушка спрашивает парня: «Можно задать тебе всего лишь один вопрос?» Парень соглашается: «Задавай!» – «Когда ты мне купишь обещанное колье?» – «Нельзя» – «Но почему?» – «Это будет уже второй вопрос!»
Оба молодых человека сдержанно посмеялись.
– Подходит одна чувиха к группе пацанов, – снова начал говорить Евгений, – и спрашивает их: «Извините, парни, у вас не найдется сигарета для прекрасной дамы?» Один пацан отвечает: «Найдется! Но что же она сама не подошла?»
Тут уже Юста не выдержала и залилась заразительным смехом. Евгений тактично помолчал, а потом сказал:
– Ещё один. Парень: «Где вы будете сегодня проводить вечер?» Девушка: «Позвони мне завтра, расскажу!»
Наступила очередь расслабляться Юсте:
– Во время танца парень чересчур сильно прижимает девушку к себе и с восхищением восклицает: «Я чувствую себя как князь Болконский во время бала в фильме «Война и мир». Она парню: « А я как в метро во время посадки в вагон».
Молодые люди, не замечая никого, воодушевленно рассказывали друг другу анекдоты, которые на то время были в ходу среди молодёжи.
Их поведение почему-то не понравилось внучке бабушки Груни:
– Ребята, хватит ржать! Бабуся давно обед приготовила. Евгений закругляйся. Посмотри на время, уже четвертый час Стол накрыт…. И тебе, Юста, наверное, домой пора? Отец снова будет ругаться.
Голос Прекрасной Елены был сердитым…
6
Только Евгений принялся за второе, как бабушка Груня, внимательно посмотрев на внучку, сказала:
– А ты что сорока белобока? Где твоя обедешная сказка?
– Бабуся, кончай выдумывать!
– Не кончай вовсе, а начинай. Да, да, давай свою очередную небывальщину выкладывай! Может, гостю понравится. Чего втихомолку хлеб жевать?
– Бабуся, а где твоя былая поговорка: когда я ем, я глух и нем?
– Не для себя прошу, для гостя. И перестань ломаться, не маленькая девочка, а уже невеста на выданье. Женечка, у нашей Елены Прекрасной – настоящий талант!
– Бабушка, прошу тебя, иначе я уйду.
– Никуда ты не уйдешь. Я от тебя не отвяжусь, если ты не расскажешь очередную сказку. Женечка, ну, ты попроси её. Пусть не скромничает. Она такая выдумщица, что может запросто сочинить любую сказку в любое время.
– Лена, давай уже не томи! – вмешался Евгений. – Покажи своё искусство народной сказительницы.
– Не народной, а никуда не годной. Ну да ладно уж. Слушайте. Только, чур, не критиковать! Сказка называется
|
