Sanctitas et humilitas. Экстремальные и парадоксальные формы святости в византийско-православных и латинских культурах Святость украдкой: Никон Черногорец и «Евфимиева История» (С.А. Иванов)
В статье разбирается пассаж из недавно опубликованного «Тактикона» Никона Черногорца, сочинения рубежа 11-12 вв. Автор рассказывает историю о том, как императрица Евдокия в 5 в. тайком похоронила останки двух своих приближенных среди мощей мучеников. Никон ссылается на «Евфимиеву историю», загадочный, не сохранившийся памятник, от которого дошли ничтожные отрывки. Этот, новый отрывок позволяет строить гиптезы о характере исчезнувшего сочинения.
Ключевые слова: Никон Черногорец – «Евфимиева история» - императрица Евдокия – императрица Пульхерия – византийская агиография
В 439 г. Византийская императрица Евдокия вернулась в Константинополь из триумфального путешествия по Святой Земле, которым она явно подражала матери Константина Великого, Елене. Вскоре Евдокия поссорилась со своей невесткой Пульхерией, сестрой императора Феодосия Второго, в результате чего та была удалена от двора; однако через два года императрица была обвинена в любовной связи с Паулином, близким другом Феодосия (романтические обстоятельства этой истории нас сейчас не должны занимать). Паулина казнили, а Евдокия в 443 г. отправилась в новое путешествие в Иерусалим, являвшееся фактически негласной ссылкой. Эта амбивалентность хорошо заметна в парадоксально звучащих словах Евагрия Схоластика:. «Из Константинополя в Иерусалим Евдокия путешествовала два раза. Для чего предпринимала она эти путешествия и чего собственно хотела, предоставляем говорить историкам, хотя, мне кажется, они говорят несправедливо»439.
Прибыв в Иерусалим в статусе императрицы, Евдокия распоряжалась там по своему усмотрению и даже чеканила собственную монету. Это вызвало еще большее раздражение императора Феодосия, а особенно его сестры Пульхерии, которой удалось вернуть свой статус при дворе, но не удалось забыть смертельной обиды на невестку.
О том, что случилось дальше, мы знаем из нескольких источников, каждый из которых освещает свою сторону трагедии. Вот рассказ Феофана Исповедника: «(Феодосий) сильно упрекал Евдокию, как виновницу всех зол, выжившую из дворца самую Пульхерию, укоряя притом ее также связью с Павлином. В отчаянии Евдокия просила императора отпустить ее в Иерусалим, и взяв с собой священника Севера и диакона Иоанна, она прибыла в Иерусалим; император, узнав, что они и в Константинополе постоянно с нею общались, и в Иерусалиме находятся подле нее, и что она осыпает их благодеяниями, послав (людей), отрубил им головы (ἀποστείλας ἀπεκεφάλισεν αὐτούς)».440
Хотя имя человека, которого император послал со зловещей миссией, не названо, мы легко реконструируем, что это был доместик Сатурнин441. А дальше случилось вот что: по словам Приска Панийского, «Евдокия убила Сатурнина»442, а Марцеллин Комит тут более детален: «Не знаю, каким горем подвигнутая, Евдокия немедленно убила Сатурнина, и сразу же, по приказу императора, была лишена царских почестей; до смерти она оставалась в Элии (Иерусалиме)»443.
Оставшиеся восемнадцать лет своей жизни Евдокия провела в Палестине. Тем временем Пульхерия практически управляла Империей; это именно она инициировала обретение ризы Богоматери, стала учредителем ее культа в Константинополе, построила там знаменитую и роскошную Халкопратийскую церковь, организовала и провела Вселенский Собор 451 г. в Халкидоне, создала новый Символ веры и стала почти повсеместно именоваться святой. Восток Империи принял постановление Халкидонского Собора в штыки, Иерусалим изгнал про-константинопольского патриарха и избрал своего, Феодосия, который провозгласил неповиновение Халкидону. Императрица Евдокия радостно присоединилась к монофиситскому мятежу, но тот вскоре был подавлен вооруженной силой, и ей пришлось смириться с поражением. Опальной царице не запрещалось заниматься храмостроительством, и эта деятельность широко прославила ее имя в истории444.
В недавно опубликованном «Тактиконе» канониста рубежа ΧΙ-ΧΙΙ вв. Никона Черногорца имеется рассуждение о том, что негоже самочинно объявлять святыми только что скончавшихся праведников, и рассказывается на этот счет много поучительных историй. Нас сейчас будет интересовать только один из приведенных им примеров, который также относится к строительной деятельности Евдокии:
«В первую очередь (поговорим о том, что) не следует в подобных вопросах проявлять своеволие и оскорблять Бога. В «Евфимиевой истории» описано, как блаженная императрица Евдокия, жена Феодосия Младшего, прибыла в Иерусалим. Император же Феодосий проведя дознание, нашел двух весьма почтенных евнухов, которые помогали ей в ее [переезде445] в Иерусалим. Император послал и их обезглавили. А сия блаженная [Евдокия], преисполненная многого разумения, приняла по этому делу мудрое решение (ᾠκονόμισε πρᾶγμα τοιοῦτον) и возвела храм во имя древних святых мучеников. Затем она положила во гроб (ἐν λάρνακι) тела двух этих чудных мужей, а поверх этого гроба положила ларец с мощами тех святых мучеников, во имя которых (был возведен) храм. Таким образом она воздала честь и поклонение явленным мученикам как святым, но одновременно она воздала благосклонность и честь также и тем двух чудным [евнухам] как обезглавленным из-за нее и во имя добродетели. И приняла она мудрое решение по обоим этим поводам, будучи воистину разумна и добродетельна, дабы кто-нибудь, словно будучи захвачен врасплох, не впал в человекослужение, даже притом что они были очень добродетельны и были обезглавлены во имя Бога и доблести, подобно мученикам. Зри, насколько отличались те [двое] от ныне почитаемых не в качестве людей, но в качестве святых. На такое не дерзнула та блаженная, чудная и обладавшая воистину божественной мудростью императрица (Евдокия). Насколько же большего осуждения и укоризны заслуживают те, кто делает подобное без рассуждения и, как я полагаю, впадая в человекослужение. Что касается меня, жалкого и несмысленного, я не знаю [кто свят] – подобное ведомо одному лишь Богу»446.
Эта история, не известная не из каких иных источников, достраивает до конца картину той трагедии, которая развернулась в Иерусалиме ок. 443 г. Итак, Евдокия не только отомстила Сатурнину за казнь двух ее приближенных - она самочинно соединила их останки с мощами великомучеников.
Никон Черногорец, по его словам, почерпнул эту информацию из «Евфимиевой истории». Хр. Ханник, издатель «Тактикона», счел, что речь идет о «Житии св. Евфимия», написанном Кириллом Скифопольским. В этом произведении действительно упоминается императрица Евдокия, но совершенно в другом контексте: в связи с ее отпадением в монофиситство и последующим возвращением в лоно халкидонизма. Никаких упоминаний о казненных придворных и их секретном захоронении в Житии нет.
«Евфимиева история» - весьма загадочный источник, не сохранившийся до нашего времени, о характере которого в науке уже давно идут споры. Публикация недавней специальной статьи В. Лурье447 избавляет нас от необходимости вдаваться в детали, однако процитированный нами пассаж из Никона остался этому исследователю неизвестен. С точки зрения В. Лурье, «История» была написана патриархом Евфемием Константинопольским на рубеже V-VI вв. и представляла собой апологию Пульхерии.
Другой отрывок «Евфимиевой истории», сохраненный в одном из сочинений Иоанна Дамаскина, рассказывает о том, как Пульхерия требовала перевоза в столицу мощей Богородицы, и как иерусалимский патриарх Ювеналий рассказал ей, что тело Марии восхищено на небо, а осталась только ее погребальная пелена, которая и была отправлена в Константинополь448. Между тем, в арабском сочинении о поисках могилы Богородицы утверждается, будто ее разыскивала не Пульхерия, а как раз Евдокия.449 Вот другой пример: Пульхерия выписала из Иерусалима мощи Стефана Первомученика и возвела ему храм во дворце450; Евдокия же решила не отдавать столице пальму первенства и, по словам Никифора Каллиста Ксанфопула, «последним из всех возвела от самых оснований огромный храм, выделявшийся высотой и красотой, (посвященный) чудесному Стефану, первому среди диаконов и мучеников».451 Вероятно, опальная императрица, пользуясь выгодами своего местонахождения в Святой Земле, в вопросах реализации культа святых конкурировала со всемогущей невесткой, даже после смерти последней.
Нельзя исключить, что в «Евфимиевой истории», если та в самом деле была написана в качестве панегирика Пульхерии и Халкидонскому Собору, поступок Евдокии был представлен как кощунство по отношению к святым. Это мог быть способ опорочить широко прославившуюся храмоздательную активность императрицы-монофиситки. Получалось, что она заставляла паломников поклоняться останкам казненных государственных преступников!
Интересно, однако, что Никон Черногорец ставит эту историю в совершенно иной контекст: пафос канониста состоит в том, что в его собственное время новые святые провозглашаются везде и кем угодно, а вот в прошлые времена в этом вопросе проявляли осторожность. Таким образом, общепринятое мнение о том, что после метафрастовской реформы канонизация новых святых в Византии резко пошла на спад, не подтверждается ни этой историей, ни многими другими сведениями Никона Черногорца. Впрочем, работа по введению в научный оборот недавно опубликованного гигантского «Тактикона» еще только начинается.
|
